Клятву силой нарушить было нельзя. Сам дар убьёт, причем мгновенно. Даже истощение или угасание не поможет обойти действие магии. Её капля останется и этого будет достаточно.
Такую клятву давали очень редко, последствий опасались все. Надо быть абсолютно уверенным в себе человеком, чтобы осмелиться на такой шаг.
Я знал, что ставлю Тимофея в очень скверное положение. Но свою безопасность и жизни близких я ценил выше прочего. И, несмотря на прочитанные эмоции парня, поддаваться им я не собирался. Он теневик, а это накладывает свой отпечаток на мага. Даже если сейчас им движет жажда справедливости и прочие юные порывы, всё может измениться.
Поэтому я понимал и его молчание, и все сомнения.
Но только так он никогда не сможет меня предать.
— Я согласен, — едва слышно пробормотал он.
— Подумай ещё, — мне не понравилась его нерешительность. — Я не собираюсь тебя вынуждать. Помогу я тебе в любом случае, постараюсь найти надежных людей и укромное место...
— Я согласен, — громко и отчетливо повторил он. — Не потому что боюсь за свою жизнь, ваше сиятельство. На улицах это быстро проходит, знаете ли. А потому что хочу довести дело до конца. И с вами это может получиться. А ещё я уверен, что ваши тайны не сделают мне хуже.
Теперь промолчал я, оценивая его искренность. То, что сейчас он верил в свои слова, тоже могло перемениться. Но страх его прошел, что и стало решающим фактором.
— Тогда приступим, — кивнул я. — Но тебе придется на время избавиться от амулета.
— Как вы... — удивился парень и просиял: — Вы как артефактор можете их чувствовать, да?
— Вроде того, — я не стал вдаваться в подробности до получения клятвы.
— А я храню вашу монету, — неожиданно смущенно признался Тимофей. — На удачу.
— Ну, считай она тебе улыбнулась. Не хочу тебя торопить, но давай к делу. Иначе на ужин опоздаем, чего мне бы крайне не хотелось.
— Ну... — он замялся и отвел взгляд. — Дело в том, что снять амулет я не могу.
— Это как?
— Он... В общем, сами смотрите.
Тимофей встал и задрал рубашку, обнажая торс. Под правой грудью кожу рассекал шрам, наспех зашитый и резко выделяющийся своей грубостью. Он что, вшил его прямо в плоть?
Парень не просто рисковый, а отчаянно рисковый. Подобные операции были строго запрещены не только в империи, но и во всем мире. И даже не по причине высокой вероятности летального исхода. Сам дар мог измениться, когда вмешиваешься в потоки физической оболочки.
Рыжему не просто удача улыбнулась, его хранят все высшие силы. Проделать с собой такое, выжить и остаться тем, кем был, — чудо.
— Ты псих? — честно спросил его я.
— Есть немного, — признался Тимофей. — Но когда я первый раз увидел тени, и услышал их зов... Тогда мне показалось это хорошей идеей. Я не хотел потерять свободу.
— А сейчас хочешь? — намекнул я на клятву.
— Сейчас я не считаю, что свободу можно потерять или отобрать, — серьёзно ответил он. — Никакая магия этого не в силах преодолеть.
Я уважительно покивал, красивая речь. Суть верная, но пока главного он не понял. Можно сделать так, чтобы человек добровольно отобрал у себя всё сам. Но пусть пока горит светлыми идеями, это сейчас полезнее.
Клятву Тимофей приносил очень торжественно.
Вытянулся по струнке и прижал руку к сердцу. Это было не обязательно, но ритуал явно успокаивал парня. Нужно было всего лишь отпустить часть своей силы и вплести её в звучащие слова. грома с небес не прозвучало, только на долю секунды все вокруг превратилось в тягучее полузастывшее пространство. Магия мира подтверждала силу клятвы.
Рыжий так и продолжил стоять, прислушиваясь к внутренним изменениям. Их не должно было быть, но парень упорно искал.
А я откинулся на спинку и широко улыбнулся:
— Ну вот теперь можем обсудить следующее дело.
Глава 20
— Какое дело? — насторожился Тимофей.
Кажется, он даже успел на какой-то миг пожалеть, что дал клятву.
— Интересное, — не стал я пока вдаваться в подробности и поднялся. — Ты подожди тут, мне нужно с Лаврентием Павловичем кое-что обсудить.
Скрывать от парня что-то смысла не было, но я не хотел, чтобы пристав смущался лишнего свидетеля. Заужский нашелся в своем кабинете. Небольшая комнатка с окном, выходящим на сквер возле участка. Створки были распахнуты и жандарм сидел на подоконнике, изучая какие-то бумаги.
— Вы закончили? — пристав поднялся, когда и появился в проеме открытой двери.
— С Тимофеем да. Постараюсь его сберечь до судебных разбирательств.
— Прекрасно! — с облегчением выдохнул мужчина. — Благодарю вас, ваше сиятельство. Сейчас я быстро оформлю поручительство и отпущу вас.
— У меня к вам будет одна небольшая просьба.
— Слушаю вас, — пристав указал мне на стул для посетителей и сам уселся за стол с другой стороны.
Стул был удобным, жандарм явно бел не из тех, кто не любит тратить время на выслушивание чужих жалоб и просьб. Да и кабинет его выглядел уютно — везде расставлены горшки с цветами, репродукции известных пейзажистов и маринистов, а возле места посетителя стоял графин со стаканами.
Я заметил рамку с фотокарточкой, но она была повернута ко мне обратной стороной, так что разглядеть не было возможности. Мне стало любопытно, есть ли мадам Заужская.
Но я отогнал все лишние мысли и не стал лукавить, сказав всё почти как есть.
Ну, кроме того что работаю над зеркалом силы. Мол, разыскиваю любые сведения о том, кто трудился вместе с моим предком над старинным артефактом. Для чего — эту тему я ловко обошел.
Пристав на мои маневры вокруг законности подобной просьбы лишь усмехнулся и покачал головой:
— Вы, ваше сиятельство, и мертвого уговорите. Достану я вам дело о пропаже из архива. Благо у нас там полный порядок, Регина Игоревна, наш бумажный ангел-хранитель, строго за этим следит. Когда вам нужны бумаги?
— Ну... — я скромно улыбнулся.
— Ясно, — вздохнул пристав. — Значит прямо сейчас.
Он взглянул на часы и поднялся:
— Обещать не могу, возможно Регина Игоревна уже ушла домой, но она частенько задерживается, так что шанс есть. Подождите, я проверю.
Заужский вышел из кабинета, оставив меня одного. Я не удержался от искушения посмотреть
