в этом не было, мы спасали парня.
— Ну хорошо, — стук ручки ускорился. — Только пообещайте...
Он замолчал, не зная что я должен ему пообещать. Понимал, что задумал я нечто незаконное.
— Я постараюсь, чтобы никто не пострадал, — всё что я мог сказать честно.
Заужский этим вроде удовлетворился, но тяжело вздохнул и устало опустил плечи. Восприняв это как знак, что нам пора, я попросил пристава вызвать сопровождающих и отвести рыжего в камеру.
Когда Лаврентий Павлович вышел, спросил парня:
— Сможешь пройти за пределы участка?
— Смогу, — хмуро ответил он. — Но худо будет. Очень.
— Я буду ждать снаружи и подпитаю тебя, — я не стал врать ему, что с собой есть накопитель жизни.
Но и признаваться в том, что я универсал, пока не торопился. Поймет сам — значит достаточно сообразительный, чтобы посвящать и в другие тайны.
Он кивнул, безоговорочно поверив мне. Это радовало, принял решение и теперь сомнений у парня не было. Меньше проблем возникнет.
Тимофея увели, а я попрощался с приставом и вышел на улицу. Темнота не принесла прохлады, жаркий дневной воздух плотной завесой застыл над городом. Под подошвами плавилось покрытие дорожки, ведущей через сквер.
Я обошел здание и остановился рядом с глухой стеной, за которой находились камеры. Ровно на границе сигнальной сети.
И пока ожидал, то задумался о теневиках. С ними всегда было непросто. Этот дар накладывал сильный отпечаток на личность, если не уследить. Особенно, если использовать теневую магию не во благо, а для темных дел.
Казаринов выбрал для себя государственную службу и занимался интересными задачами, этим обезопасил себя от последствий. Хотя тоже увлекался тенями, что сказывалось на нем.
Царя обучал один из величайших теневиков эпохи. Гора, а не человек. С такой силой воли, что никакой сумрачный зов его не прельщал. Так он называл голоса из мира между светом и тьмой — «сумрачный зов». Вне рангов и правил, хорошо что он был предан правителю и верил в него. Маг такой мощи легко мог сам встать во главе будущей империи, пока Петр еще не набрался силы.
Тимофею, если не пожелает тоже пойти на государеву службу, нужен учитель. А мне что-то подсказывало, что в тайную канцелярию парень не хочет. Поэтому и пошел на крайние меры с экранирующим амулетом и вшил его себе под кожу.
Впрочем, и в теневые убийцы его тоже не тянет.
Ладно, для начала дам ему убежище и дождемся суда. А там видно будет.
Приближение теневика я почувствовал. Рыжий ломился сквозь тени, словно лось на водопой. Магический фон трещал и сотрясался, оповещая всех в округе о его прибытии. Всех, кто мог ощутить магию теней.
Самоучка вывалился передо мной и рухнул на траву, закатывая глаза. Чёрт, переоценил он свои силы!
Я быстро присел рядом и положил руку на его голову, вливая магию жизни. Источник до сих пор не восстановился после оживления той птички в саду, но его хватило чтобы взбодрить этого взлохмаченного и самонадеянного парня.
— Ох! — он тут же сел, удивленно распахнув глаза. — А как...
— Вставай и пошли отсюда, — я подал ему руку и рывком поднял на ноги.
***
Знакомство обитателей особняка с новым гостем прошло весьма тепло.
Никто особо и не удивился, что я привел еще одного приютского, пусть на этот раз взрослого.
Только призрак предка привычно поворчал, но ему польстило с каким пиететом глядел на него новоприбывший.
Дед сразу же спросил, умеет ли парень играть в шахматы. Прохор посетовал, что тот тощий и его нужно откармливать. Гордей похвастался котятами, а княжна пригласила присоединяться к вечерним сказкам возле яблонь.
Никто не спросил, откуда он взялся и надолго ли.
Тимофей только таращил глаза и с восхищением осматривался. А когда увидел львов, которым я велел подойти, то вообще потерял дар речи и очень долго молчал.
Ужинать мы устроились в саду, среди фонариков и хоть какой-то прохлады от деревьев. Даже лягушки в пруду не голосили, лишь слышались тихие всплески.
Рыжий сразу же напросился в помощники к Прохору и они вместе с Гордеем лихо накрыли стол и принесли все блюда. А слугу усадили отдыхать. Тот, к моему удивлению, совсем не сопротивлялся. Смотрел на обоих приютских с доброй улыбкой.
Когда перешли к чаю и сладостям, я отошел и подозвал дух предка. Достал портмоне и показал ему:
— Узнаете свою работу, Митрофан Аникеевич?
Граф прищурился, разглядывая артефакт и вскинул брови, радостно засмеявшись:
— Ну надо же! Конечно узнаю, я же его для друга делал. Вот славный был человек...
Призрак ординарца больше ждать не стал и проявился, прихватив из меня силу. Я не стал возражать, пусть это и было бесцеремонно. Но дух волновался, так что я ему простил его поступок.
— Сеня?! — воскликнул предок и замерцал от неожиданности.
— Митька! — возликовал капитан-поручик и бросился к другу.
Они замерли в полуметре друг от друга, вспомнив, что теперь им не обняться. Но это ничуть не омрачило радость их встречи.
— Как же ты так...
— А ты?
Я улыбнулся и удалился, чтобы не мешать их воссоединению после такой долгой разлуки. Вот и чудесно, пусть оба порадуются. Вдруг это и Митрофана Аникеевича мягче сделает.
Прогулявшись до ворот, я убедился что охранная сеть в порядке. Тут, возле львов, находилась ключевая точка. В случае чего каменные коты могли подпитать её, так что место было самым удобным.
Я «подергал» паутину плетений, проверяя на обрывы или ослабления. Пусть призрак предка бдительно следил за периметром, да и был завязан на его целостность, но предосторожность не помешает.
Шаги Тимофея я услышал издалека. Он не скрывался и не пользовался тенями, чтобы подобраться бесшумно и произвести впечатление. Хороший знак. Того и гляди, своем позабудет о своей браваде.
— Не помешаю? — тихо спросил он, когда подошел.
Взгляд его, полный любопытства, не отрывался от львов.
— Нет, я тут закончил.
— Хотел сказать вам спасибо, ваше сиятельство. За всё. У вас такая славная семья... Они все славные очень, — он смущенно запнулся, но тут же горячо продолжил: — И я ни капли не жалею, что дал вам клятву! Такое увидеть собственными глазами
