— Значит, нужно уходить со станции. Отстыковать взлетную ступень и подхватить ее «Орионом». Снять результаты экспериментов — ну а с потерей оборудования придется смириться. Тем более что его стоимость на фоне недавних событий просто смешна.
— Пожалуй, да. Хотя, возможно, следует учесть эвакуацию русских — и с Луны, и со станции. Они уже объявили об этом. Предположительно, пятого или шестого сентября они стартуют к Земле.
— Хм. Предлагаете, воспользовавшись отсутствием в доме хозяина…
— Пока я ничего не предлагаю. Пока. Но задержаться на орбите в любом случае имеет смысл.
— Как минимум это не будет похоже на паническое бегство. Хорошо. Пусть Гражински и команда подберут образцы с «Альтаира» в свободном полете. После этого они останутся на орбите. Уведомите русских — не упоминая о последнем — и отдавайте приказ. — Планшет Рона коротко пискнул. — Кстати, господа, поздравляю. Посадочная ступень русского реактора выдала первый импульс. Они все-таки решили его посадить.
04:00 мск
Луна, Океан Бурь
База «Аристарх»
— Ну вот. Готовишься, тренируешься, нервничаешь — а оно идет как по ниточке и опять, свинство эдакое, само садится. Даже скучно. И на фига меня сюда тащили?
Твердотопливные ракеты, прижимавшие к грунту приземлившийся точно в центре грузовой площадки аппарат, отработали штатно. Слово это, «штатно», само по себе уродливо до крайности. Но вот парадокс, оно — лучшая музыка для тех, кого касается непосредственно, на самой ли Луне, в ЦУПе ли, на заводе, в КБ… Газовые струи рассеялись где-то в зените. Аппарели — две штуки, по одной с каждого края — опустились на поверхность. Реактор — невысокая башенка на решетчатых колесах — медленно-медленно двинулся вперед. Или назад — симметрия полная, не разберешь.
— Не опрокинется? — Пьетро стоял за спиной, завороженный, — колонна на ползущем по сходням аппарате наклонилась градусов на тридцать к вертикали, картина была страшноватой.
— Не боись. Все учтено могучим ураганом. Все проверено и перепроверено. Не первый раз замужем.
Судя по щедро рассыпаемому сленгу, Третьяков и сам нервничал изрядно. Зато на Земле, должно быть, успокоились. Все — теперь «печка» на Америку ни в каком виде не упадет, разве что со всей прочей Луною вместе. Впрочем, там, на Земле, закручивались такие дела, что грохнись этот самый реактор в самый центр Нью-Йорка — никто бы ничего не заметил. Русские с американцами сцепились всерьез — это понимали все. Ну ладно, для русских потеря старика «Кузнецова» — половина всего авианосного флота. Для Америки вывод из строя «Стенниса» — десять процентов. Но русские ведь могут и повторить. Натасканных на корабли ракет у них даже на дежурстве было явно больше пяти, да плюс в недавно опустевшие шахты под Красноярском уже меланхолично грузили новые контейнеры. Американские инспектора, приглашенные на территорию России, как будто ничего и не произошло, офигевшие от такого поворота дел, фиксировали отсутствие ядерного оснащения — в полном соответствии с договором.
Авианосные группы на всякий случай в темпе отползали с занятых было позиций под защиту противоракетных районов. Ну и толку от них там?!
Нет, был простой вариант — посбивать на хрен русские разведывательные спутники, исправно фиксирующие передвижения флотов. Но реакция самих русских на это могла быть, дипломатически выражаясь, довольно энергичной… Про пожилого майора, умершего от вызванного именно такой ложной тревогой инфаркта на одном из объектов где-то под Хабаровском, никто, конечно, и не подозревал — кроме семьи и принявших на грудь, не чокаясь, коллег. Майор-то знал точно, что именно после подобной атаки обязано было начаться, вот сердце и того-с.
Пальцы зависли над кнопками, подводные лодки обеих сторон, не вовремя застрявшие у стенок, всеми силами выпинывались в море, а те, которые выпнуть было нельзя — в основном, увы, русские, — готовились разряжать шахты прямо от пирсов. Стратеги разлетелись по, казалось бы, давно заброшенным аэродромам, русские «Тополя» рывком вышли из мест дислокации и ныкались по лесам.
Европа в ужасе металась, подобно курице с оторванной башкой, главы правительств и дипломаты всеми силами пытались убедить и русских, и американцев, что устраивать ядерную войну пока еще рановато. Может, еще подождать пару-друтую тысяч лет? Пока запасную Землю где-нибудь в созвездии Центавра не отыщем?
Демонстранты осаждали правительственные здания и, как водится, немножечко крушили магазины. Виданное ли дело — в Германии «зеленые» маршировали под лозунгом «Оставьте Кенигсберг русским». Докатились, называется. Хотя и в самом деле, Берлин за три четверти века только-только отстроили — и что, опять?! А еще ведь были и феминистки — у-у… Если раньше модой в этой крайне специфической среде был унисекс — то теперь бешеные тетки старательно отращивали хвостики и блондинились. А особо крупные ассоциации уже выходили на Ижевск, прицениваясь к пистолетам Макарова. Понятно, что «макарофф» не «дезерт игл» и даже не «глок» — но символ-то каков!
Итальянцы в очередной раз сменили правительство, а новое даже объяснить-то толком не могло — просил кто-нибудь НАСА эвакуировать с Луны несчастного доктора Тоцци или же это была американская самодеятельность.
А сам доктор Тоцци стоял столбом посреди жилого отсека лунной базы и чувствовал себя полным идиотом.
Реактор медленно, меньше километра в час, полз к своему кратеру. Невыспавшийся Третьяков разрывался между ним и руганью с ЦУПом по поводу консервации базы. А итальянцу дела как бы и не находилось. Третьяков бегал мимо него, как мимо пустого места. И это было справедливо. Хотя и ужасно обидно.
«Обидно?! — кто-то другой, злой и взрослый проснулся внутри. — Показал себя сукиным сыном — так чего ждешь-то? Тебе один билет из двухсот миллионов выпал — а ты сначала напакостил, а теперь рыдаешь. Ты химик — вот и занимайся своей химией». Тоцци резко мотнул головой.
— Синьор Третьяков, могу я воспользоваться планшетом?
Сергей прервал обращенную к еле плетущейся телеге матерную тираду и оторвался от пульта. Ошалелым взглядом окинул итальянца.
— Зачем тебе?
— Нужно продумать, как законсервировать «Верону». Протянуть питание к ней мы не успеем — так что надо решить…
— Хорошо, думай. Получаса тебе хватит? А то улита наша минут за пятнадцать доедет, уже нужно готовиться к выходу, кабеля подрубать.
— Хватит.
Пьетро криво улыбнулся, выдернул планшет из кармана и вызвал на экран файл с документацией. На душе стало спокойнее — что бы там ни было, но сейчас он снова был тем, кем должен быть, — не куклой в непонятной игре, а специалистом, занятым важным делом. Своим делом.
Так. Самая нежная часть установки — колонна. Ожидать специально изготовленной усиленной теплозащиты не приходится — французы уже снимают ракету с грузовиком со старта. Эвакуация, черт бы ее побрал. И отменить ее не было никакой возможности. Если бы он сам сразу после произошедшего потребовал у герра Фальке продолжения экспедиции, если бы он убедил…
Слишком много «если» и слишком много «бы». В конце концов, если бы он сразу сообразил, что его тупо используют, настраивают против русских вообще и командира в частности, если бы еще в первом разговоре послал и синьора доктора, и синьора министра туда, куда положено… Тогда они с Сергеем работали бы и дальше, пусть даже и под аккомпанемент идиотских шуток командира. Но сейчас сожалеть было уже поздно. Нужно было спасти хотя бы то дело, которое ему поручили, отправив за бешеные деньги на бешеное количество километров. Спасти «Верону», а с ней — и будущее людей на Луне.
Укрыть колонну от перепадов температур подручными средствами? Может получиться. Но никакой гарантии кустарный подход не даст. А нужна именно гарантия. Демонтировать двухсоткилограммовую дуру и закинуть ее внутрь базы — благо, с запуском реактора температура внутри будет держаться в пределах нормы и днем, и ночью?
Пожалуй, да. Он уже снимал прошлую колонну, там работы на час, не больше.
10:00 мск
Москва, ул. Щепкина, 42
Здание федерального агентства
«Роскосмос»
Сетевой канал
«Новости космонавтики»
«Глава Российского космического агентства Михаил Калитников заявил в интервью нашему корреспонденту, что успешная посадка реактора для энергоснабжения экспериментальных установок русско-европейской лунной базы окончательно подтверждает тот факт, что слухи об использовании Россией этого реактора в качестве радиологического оружия — часть широкомасштабной провокации, призванной спровоцировать войну.
— Может быть, где-то и есть любители, как писала несколько дней назад госпожа Рощина, сверлить зубы через задний проход дрелью от „Сваровски“ — но в „Роскосмосе“ их искать не нужно. Я бы скорее поискал их среди тех лиц, которые попытались под надуманным предлогом захватить принадлежащую России и лишь частично арендуемую США орбитальную станцию, — заявил господин Калитников.
