— Пропускаем дозор, — скомандовал я. — Маноло, веди их.
— Принял, — откликнулся кубинец.
— Если дойдёт до стрельбы, хотя бы прижми их к земле, не дай скрыться в зарослях, — добавил я.
— Принял.
Вот дозор достиг всё того же пресловутого камня и с явным облегчением занял позицию за ним и вокруг него — всё же защита. Мне хорошо видно, как сержант, ведущий дозор, направил бинокль на гребень, туда, где были недавно мы и где теперь настоящее месиво из земли, камней, сучьев и щепок. Смотри, смотри, там нас уже нет. А если бы мы и не успели убежать, то после такого обстрела уже бы и не было: нас бы просто в пыль перемололо.
— Замерли все.
Миномётный огонь прекратился, и над нашей старой позицией стоит пыль и из воронок тянет дымом, причём ветер с моря гонит его в нашу сторону, создавая дополнительную маскировку. Дозор смотрит в нашу сторону. Если не шевельнёмся — заметить невозможно. Густые кусты, деревья, высокая трава, и сами мы не пожалели ни сил, ни масксети на обустройство позиции. На всех лохматый камуфляж, у всех нанесена маскировочная краска на лица, у всех оружие обмотано лохматой лентой. Мимо нас можно пройти в пяти метрах и не заметить. И не заметили. Двое разведчиков вышли уже на дорогу — видимо, решили, что опасности нет. Ещё двое сидят за камнем, шарятся биноклями по вершине хребта. Их почти не видно, закрыты почти полностью. Даже я со своей винтовкой сейчас не рискну утверждать, что попаду, потому что видно их лишь частично и не всё время.
Вот что они решили… Что опасности всё же нет и можно немного расслабиться. Решили, что противник отступил. Хотя, в общем, мысль понятная: нам бы и следовало отступить. Двое теперь не спеша идут по дороге, оглядываясь, а двое остались ждать «хамви» с крупнокалиберным в «собачьей будке» на крыше. Следом за ним подкатил второй.
— Дмитрий — головную машину. Карлос — пеший дозор. Маноло — пеший дозор. Бонита за заряжающего, я — по замыкающей машине. Огонь по команде.
Пеший дозор надо убрать обязательно. Затерявшись в зарослях, они со своими двумя М16 станут опасней любой тяжёлой техники. Я уже ввёл поправки в прицел, пощёлкав барабанчиками с расчётом на то, чтобы просто наводить перекрестье на цель. Теперь я навёл светящееся красным перекрестье в висок пулемётчику.
— Готовность? Огонь.
Голова стрелка дёрнулась, и он начал проваливаться в люк, но за что-то зацепился разгрузкой и застрял. Через доли секунды передний «хамви» полыхнул огнём, я услышал шипение реактивной струи, выброшенной из «вампира» назад. Затарахтел пулемёт, и четырежды резко хлопнула СВД-С.
— Маноло, огонь по второму!
Второй «хамви» начал резко сдавать назад, и в него ударила очередь бронебойными из «печенега». Не знаю, пробило его или нет — наверняка нет, но машина на какой-то момент остановилась. Я положил винтовку, схватил РПО, приподнялся на колено. Ну, теперь если откуда-то стрелять, то именно по мне: лучшая мишень. Передвинул чашечку целика, нажал большим пальцем на предохранитель, выстрелил. Хорошо, что затычку из правого уха так и не вытащил. Сейчас бы я вставить её не успел и, скорее всего, оглох до конца дня. Чушка заряда по плавной дуге пересекла разделяющее нас с противником пространство и ударила прямо под переднее колесо замыкающей машины. Там вспыхнуло, грохнуло, «хамви» подскочил, все колёса разорвались, и он опустился на диски, дым повалил из-под капота. Я вновь схватил винтовку, но не успел навести её, как Дмитрий выпустил ещё один заряд из «вампира», покончив с машиной окончательно. Она ещё раз подпрыгнула и окуталась чёрным дымом от горящей солярки.
Взрывами досталось и тем двум бойцам, которые как раз грузились в машины. Одного из них отбросило от переднего внедорожника, когда в тот угодила тандемная кумулятивная боеголовка, и теперь он, в дымящемся камуфляже и с тяжёлой контузией, пытался подняться на четвереньки на асфальте. Второй попал под разрыв снаряда из РПО и лежал неподвижно на обочине, куда его отбросило. Я бросил взгляд на пеший дозор — оба лежали на асфальте лицом вниз, неподвижно. Под одним из них расплылась огромная лужа крови.
— Сваливаем! — заорал я. — Раулито, на точку встречи!
— Понял! — донеслось из наушника.
Всё, теперь ждать нельзя ни секунды. Теперь нам так дадут, что мало уже точно не покажется никоим образом. Я повесил на спину вьюк с транспортно-пусковыми контейнерами «метисов», взял винтовку наперевес. Дмитрий быстро разобрал РПГ-29, упаковал его половины во вьюк, передал Карлосу, собрал ракетную пусковую. Закинул за плечо пулемёт. В общем, все снова нагрузились как верблюды. Ладно, нам теперь под гору. В чём-то легче, а в чём-то и сложнее. Проще упасть.
— В колонну по одному, за мной шагом марш.
Скользит покрытый травой склон даже под рубчатыми подошвами «вибрамов». Эх, почему у нас таких в Афгане не было? Заменяли штатную обувь кроссовками, а по мне, так лучше этих горно-туристических ботинок и нет ничего. И лёгкие, и форма эргономичная у них, и высокие, с берцами, и подошва лучше некуда. Главное, яркими цветами не баловаться, маскировку не нарушать — и всё будет хорошо.
Возобновился миномётный обстрел, но огонь велся по нашей старой позиции или даже правее. В нашу сторону не летела ни одна мина. Значит, листва нас пока и от «бипла» прикрывает, не заметили нас пока с этой «птички». Я снова бросил взгляд на часы. Ещё пятнадцать минут протянули. Но не думаю, что у нас есть шансы держаться без потерь и дальше в этом месте. Свой запас везения здесь мы уже исчерпали, пора и честь знать. Ничего не следует доводить до крайности.
Вниз — всё же не вверх. Скользко, но не запыхались. Выбежали на дорогу поочерёдно, точно на пристроившийся под кустами «хамвик», за рулём которого сидел Раулито. Как его не заметили? Или не сочли нужным реагировать? А ведь может быть — если засекли, что в открытой машине один человек за рулём, а машина с опознавательными знаками Патрульных сил. Мог и кто-то свой прорываться с той стороны, потому что они и не знают до сих пор наверняка, что с их аэродромом.
Я свалил спарку контейнеров в кузов машины, сам уселся за руль, согнав подрывника и уложив винтовку на длинный и широкий тоннель между рядами сидений.
— Готовы? — спросил я у товарищей, повалившихся в кузов кучей. — Поехали.
И я рванул по дороге вниз. И этот манёвр противник уже засёк и понял, кто отходит с позиции. Первые четыре разрыва мин легли чуть выше по склону, но стреляли явно в нас. Я утопил педаль акселератора в самый пол, машина зарычала дизелем и начала энергично ускоряться. Следующая серия разрывов легла ближе — я даже услышал, как осколки свистнули, если не показалось. Но дальше начался затяжной поворот серпантина, и «вилка» не получилась: облака дыма и мусора взметнулись на противоположном склоне, а мы уже смещались левее, причём быстро.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
