Один человек на обочине дороги, работающий на своем поле, наблюдал всю эту бессмыслицу. Но все десять слепых стали плакать и рыдать, потому что одного из них, их друга, унес поток.
И в конце концов этот человек подошел и сказал:
- Что случилось?
Он тут же посмотрел - их было десять. И он сказал:
- Я наблюдал за вами. Теперь сосчитаю я. Встаньте! Я буду шлепать каждого. Сначала я шлепну первого человека один раз и скажу: “Один!” Потом я шлепну второго два раза и скажу: “Два!” Потом я шлепну третьего трижды и скажу: “Три...” И так я сосчитаю вас всех.
- Как знаешь... - сказали они. - Только верни нам десятого.
И он их сосчитал - и получилось десять. Они обрадовались, хотя и были побиты.
Это древняя история. И шанкарачарья рассказал ее, чтобы указать, что вот так мы живем: забываем себя и смотрим на остальной мир; пытаемся найти покой, пытаемся найти блаженство, пытаемся найти Бога, но не смотрим вовнутрь, не считаем самих себя.
После него должен был говорить я, и впервые мне пришлось подвергнуть критике его историю, историю, которую я вам рассказывал сам. Но мой контекст был совершенно другим!
И я сказал шанкарачарье:
- Ваша история абсолютно нелепа, потому что сначала вы должны были объяснить, откуда они вообще узнали, что их десять. Прежде чем войти в реку, как им удалось друг друга сосчитать? А если они знали, как сосчитать, как же они это забыли, просто перейдя реку?
Он растерялся.
Я сказал:
- Есть только две возможности: первая, что кто-то другой сосчитал их точно так же, как потом это сделал этот человек.
- Может быть, - сказал он.
- В этом состоит проблема заимствованного знания, - сказал я. -Поскольку их сосчитал кто-то другой, это создало все трудности. То, что их десять, не было их собственным пониманием. Кто-то другой понимал, что их было десять, и они несли с собой заимствованное знание. Это заимствованное знание не поможет. Когда они стали считать сами, заимствованное знание оказалось совершенно бесполезным. Снова им потребовался кто-то другой, чтобы их сосчитать, снова - заимствованное знание.
Я против заимствованного знания, потому что оно вам не поможет. Оно создаст больше страдания, боли, тревоги. Что случилось с этими десятью слепыми?
И я спросил шанкарачарью:
- Все, что вы знаете: это ваше знание или заимствованное? И будьте честны, потому что у меня есть способы проверить, заимствованно ваше знание или нет.
- Я сам не знаю, - сказал он. - Я ученый человек. Я знаю Веды, я знаю Упанишады, но я не знаю себя.
- Значит вы - слепой, - сказал я. - Рано или поздно, когда придется пересечь реку, вы столкнетесь с трудностями. Вы всегда будете оставаться зависимым от других, никогда не будете свободны. А без свободы не бывает никакой духовности.
Впервые внезапно я нашел основания для критики; я никогда раньше об этом не думал.
Но королева мне сказала:
- Это опасно. Вы прикончили шанкарачарью, и все смеялись и радовались. Теперь шанкарачарья очень зол. Он сидит у меня во дворце.
Я жил в доме для гостей. Все мы жили в домах для гостей. В гуще сада было, по крайней мере, двадцать домов для гостей... и гигантские древние деревья. Шанкарачарья сидел в главном здании дворца, где жил король. Он говорил:
- Я не уйду, пока вы не примете меры. Либо мы все уезжаем -двенадцать человек...
Я сказал:
- Не беспокойтесь, я буду выступать непрерывно три часа. Эти двенадцать человек не нужны. Я займу пятьдесят тысяч человек. Фактически, завтра у вас будут трудности, потому что людей будет больше. Эти пятьдесят тысяч человек расскажут, по крайней мере, еще сотне тысяч. Так что не беспокойтесь, завтра собрание удвоится. Примите для этого меры. Пусть эти люди уедут, я беру все семь дней на себя.
- Я все понимаю, - сказала она. - Вы закончите, но я не могу позволить этим двенадцати религиозным лидерам уехать. Их двенадцать, вы один.
- Это неважно, - сказал я. - Меня достаточно на двенадцать человек. Если они не хотят выступать со мной на одной сцене, сделайте для них другую, а я буду сидеть отдельно, на своей собственной. Я позабочусь обо всех двенадцати.
- Вы создадите проблемы, - сказала она, - а я не хочу проблем.
- Значит, если вы хотите удержать этих двенадцать человек, вы не понимаете: у вас будут проблемы и в этом случае.
В этот момент вошел также махараджа Бастара. Он жил в одном со мной доме для гостей, в соседней комнате. И он сказал мне:
- Вы сделали потрясающую работу, и если вам придется уехать, я уезжаю с вами.
Так мы стали друзьями. И он пригласил меня в свой штат. И из Гвалиора я поехал прямо в Бастар. Они были аборигенами, они жили почти голыми. Они оборачиваются небольшим куском материи, когда приезжают в столицу, Джагдалпур - а обычно, в лесу, в горах, они живут обнаженными.
Вы можете спросить женщину, даже коснуться ее груди: “Что это такое?”, - и она не будет смущена, не почувствует себя оскорбленной. Она скажет: “Это просто чтобы давать молоко моему ребенку”, без всякой идеи: “Ты наносишь мне оскорбление, касаешься моей груди”. Она не закричит, она не пойдет в полицейский участок; фактически, там нет никаких полицейских участков.
И эти люди так невинны, и так редко случается, что кто-то кого-то убивает. Может быть, это случалось дважды за всю жизнь махараджи. Тогда человек, который убил, сам приходит в столицу, потому что только в столице есть полицейский участок и суд. Он приходит в полицейский участок и сообщает: “Я убил человека, и меня нужно наказать”. Иначе никто бы никогда и не узнал, что он кого-то убил. Никто не ходит так далеко в лес. Они живут в пещерах; туда никто не ходит. И у них такие красивые пещеры.
Они - такие красивые люди. Вы не найдете никого толстого, никого худого - все они выглядят похожими. Они живут долго, и живут очень естественно. Даже в сексе они очень естественны, может быть, единственный естественный народ, сохранившийся в Индии.
И точно то, что они делают, следовало бы ввести во всем мире, если вы хотите, чтобы люди не были извращенными. За всеми умственными расстройствами стоит извращенная сексуальность. В Баста-ре я впервые нашел, что люди совершенно естественны.
Когда девочка и мальчик достигают совершеннолетия - то есть тринадцати и четырнадцати лет... У них в деревнях, посреди деревни, есть небольшой зал, сделанный из бамбука, как и их хижины. Как только у девочки начинаются месячные, она должна переселиться в центральный зале. К тому времени, как мальчику исполняется четырнадцать лет и он становится сексуально дееспособным, он должен начать жить в зале... Все девочки и мальчики, которые стали сексуально зрелыми, начинают жить вместе, спать вместе, с одним условием - и это прекрасное условие - что ни один мальчик не должен спать с одной и той же девочкой дольше трех дней. Таким образом, ему приходится познакомиться с каждой девочкой деревни, а каждая девочка знакомится с каждым мальчиком деревни.
Прежде чем вы решаете с кем-то пожениться, вы должны знать каждую женщину деревни, чтобы потом не возникло ситуации, в которой вы чувствуете влечение к другой женщине. Вы живете с каждой женщиной своего возраста, и выбор совершается после экспериментирования со всеми женщинами.
И нет совершенно никакой ревности, потому что с самого начала каждый мальчик живет с каждой девочкой. У каждого мальчика есть шанс познакомиться с каждой девочкой деревни, и у каждой девочки есть шанс познакомиться с каждым мальчиком.
Поэтому нет речи ни о какой ревности, и нет совершенно никакого духа соревнования. Это просто эксперимент, возможность для каждого ребенка узнать секс с разными людьми и определить, кто ему подходит, с кем он более всего счастлив, с кем он может гармонично ужиться, с кем он чувствует сердце. Может быть, это самый научный способ найти духовную половину.
Но эти люди называются нецивилизованными, и миссионеры делают огромную работу по их оцивилизовыванию: открывают школы, больницы. Им не нужны больницы. Они такие здоровые люди, и миссионеры приносят им всевозможные болезни. Они никогда не слышали о гонорее, они никогда не слышали ни о каких извращенных болезнях. Миссионеры сначала приносят болезни, потом открывают больницы. Миссионеры внушают им идею, что они бедны. Они никогда об этом не думали - у них все равны, бедны в равной мере. Нет вопроса ни о каком сравнении, и они прекрасно живут, оставаясь здоровыми, питаясь один раз в день. Они здоровее, чем кто-либо другой в мире.
Как раз недавно ученые экспериментировали с крысами и были озадачены. Они держали две категории крыс одного и того же вида.
Крысам одной категории давали столько еды, сколько они хотели... -американские крысы. И другой категории - бастарским крысам - давали еду только один раз в день. И они были удивлены. У крыс, которым давали все, что они хотели, продолжительность жизни составляла только половину от продолжительности жизни крыс, которых кормили один раз в день. Они жили вдвое дольше - вдвое дольше американских парней!
