Свидетельством тому, что к гневу Саладина на крестоносцев подмешивались только политические и личные мотивы, оставляя религию в стороне, может послужить тот факт, что он предложил всем иудеям и православным христианам Иерусалима остаться. Когда вести об обхождении с греческим духовенством долетели до византийского императора Исаака Ангела, тот отрядил к султану послов, дабы поздравить с победой и просить вернуть священные для христиан места в попечение православной церкви – и Саладин исполнил просьбу.
Район Храма тщательно очистили от малейших следов пребывания христиан. Жилища тамплиеров выскребли, оросили благовонной розовой водой, доставленной из Дамаска, и повторно освятили мечеть аль-Акса, каковую Саладин посетил со своими сановниками в мусульманский саббат – пятницу 9 октября, дабы возблагодарить Бога. На севере христиане еще держались, но Палестина целиком перешла в руки последователей Магомета.
Очевидец событий прецептор тамплиеров Терриций так описывал их королю Генриху II Английскому: «Иерусалим, увы и ах, пал! Саладин повелел низвергнуть крест Храма Господа Нашего [мечеть Дома Скалы], дабы два дня оный был носим по городу и побиваем дрекольем. После сего наказал Храм Господа Нашего омыть розовой водою сверху донизу, яко же внутри, так и снаружи».
Тамплиеры покинули город, служивший им главным пристанищем с самого основания ордена, став эскортом и охраной одной из трех колонн беженцев. Вторую опекали госпитальеры, а третью – Балиан д'Ибелин с отрядом новоиспеченных безусых рыцарей. А защита была необходима: беженцы, получившие дозволение унести скарб с собой, всегда были легкой добычей для разбойников. На сей же раз их грабили не только арабы, но и собратья-христиане, готовые поживиться за счет тысяч беспомощных и обездоленных семей, чаявших только найти где-нибудь убежище.
В Тире им это удалось лишь отчасти. Конрад принимал только воинов, не желая растрачивать свои драгоценные запасы провизии на бесполезных горожан, так что вскоре за стенами города вырос грандиозный лагерь переселенцев. Рыцарей и оруженосцев-тамплиеров из Иерусалима встретили с распростертыми объятьями, и они присоединились к братьям-тамплиерам, уже пришедшим в город вкупе с Великим Магистром.
В ноябре, утвердившись в Иерусалиме окончательно, Саладин обратил свою энергию на незавершенное предприятие по завоеванию Тира. Тамошние шпионы доносили о непрерывном прибытии подкреплений, в том числе тамплиеров из Газы и Иерусалима. Подходили и корабли с припасами, так что осада намечалась долгая. Саладин не сомневался, что в Европу полетели просьбы о помощи, и желал взять этот ключевой город до подхода на выручку свежих войск крестоносцев.
Он не ошибался: Конрад действительно отправил за подмогой Иосию, архиепископа Тирского, чтобы тот воззвал прямо к Папе Урбану III и христианским монархам. Тамплиеры и госпитальеры то и дело писали своим прецепторам в Европе, настырно выпрашивая средства и новых рекрутов.
Тир, почти со всех сторон окруженный морем и связанный с сушей только узеньким перешейком, занимал невероятно выгодную позицию, да сверх того был обнесен могучими стенами, поэтому Саладин приказал привести для штурма города целый осадный парк. Как только Саладин прибыл с мощными баллистами для бомбардировки укреплений
камнями, христианские беженцы, не допущенные в город, поспешили укрыться среди холмов. Однако из-за чрезмерной удаленности городских стен от материка катапульты не принесли особого проку, да и прибегнуть к минам султан не мог, потому что подкоп пришлось бы вести под дном моря. В попытке отрезать пути снабжения Тира с моря он вызвал из Акры десяток египетских военных кораблей, но пять из них христианский флот захватил, а остальные пустил на дно.
С тем большим восторгом Саладин, удрученный таким положением дел, встретил весть, что новым государем и полководцем Тира стал Конрад де Монферра – ведь эти сведения сулили возможность пресечь сопротивление в корне. Во исполнение этого султан приказал вызволить из темницы и доставить в Тир престарелого маркиза де Монферра, захваченного в плен в битве при Рогах Хаттин. Конрад, озадаченный внезапно наступившим в боях затишьем, уразумел суть дела, когда его отца начали водить перед городскими стенами взад и вперед. Саладин поставил Конрада перед выбором: либо сдать город, либо узреть, как отец будет мучительно умирать у него на глазах от затяжных пыток. Конрад же отвечал, что долг перед Богом для него превыше сыновних обязанностей. Подобный ответ Саладин счел не только подобающим, но и заслуживающим почтения. Похвалив маркиза за достойное воспитание сына, Саладин сохранил старику жизнь, приказав вернуть его в Дамасскую тюрьму.
Столкнувшись с тем, что осада Тира может затянуться на год, а то и поболее, и коря себя за то, что не взял город, когда тот был намного слабее, Саладин снова решил отступить. Его войско провело в боях и походах уже не один месяц, и люди устали. Позволив половине своих отрядов разойтись по домам, Саладин задумал окончить завоевание остатков христианского царства по весне. На исходе лета 1187 Саладин, мысленно озирая великую вереницу побед, увенчанную возвращением Святого Града Иерусалима после без малого века христианского владычества, признавал, что его священный поход, пусть и не доведенный пока до конца, преисполнен для его народа благодати. Но в это самое время в стенах города Тира величайшим из героев именовали Конрада де Монферра.
10. Фридрих Барбаросса 1187-1190.
оследние новости, доставленные в Европу из Святой Земли, повергли в отчаяние и великих и малых мира сего. Христианское воинство погибло на Рогах Хаттин. Галилея пала, город рождества Христова в нечестивых руках мусульман. Иерусалим захвачен, а церковь, вмещающая Святой Гроб Господень, осквернена. Животворящий Крест, святейшая из реликвий, лежавших в дланях христианина, предан на поругание Антихристу. Монарх христиан Иерусалимского королевства брошен в мусульманскую темницу.
Недосчитались многих из дворян. Тех, чья смерть была удостоверена, оплакивали, но их место заняли наследники. А вот пропавшие без вести стали причиной величайших тревог. Если они попали в плен, затребованный за них выкуп неизбежно означал увеличение податей до таких пределов, что подданным в самую пору протянуть ноги с голоду. И если пришедшие новости были плохи, еще не пришедшие сулили обширным вотчинам пропавших дворян нечто куда более худшее.
Страх перед выкупом, возбраняемым самим Уставом, не смущал умы тамплиеров, хотя им приходилось из кожи вон лезть, чтобы наскрести как можно больше средств и постараться набрать рекрутов – все это только для того, чтобы орден не прекратил свое существование. Что же до высочайших светских и религиозных властей – они не ведали, чего ждать от мусульман, и не могли строить никаких планов, потому что до них доходили только неподтвержденные слухи, а не официальные донесения.
Прибытие архиепископа Иосии Тирского к Сицилийскому двору летом 1187 года обратило слухи в факты. Достоверное сообщение о размерах катастрофы как громом поразило короля Вильгельма II. Вслед за гибелью Святой Земли он явственно узрел и неизбежную гибель собственного королевства. Если мусульмане захватят контроль над всеми портовыми городами восточного побережья Средиземного моря, это не сулит островному королевству ничего, кроме бед. Облачившись в рубище, как кающийся грешник, Вильгельм удалился на четыре дня в пустыню для молитвы. А на пятый начал рассылать письма всем самодержцам Европы, призывая их принять участие в крестовом походе во спасение, каковому сам он поспособствует войсками и флотом. Он отозвал сицилийские боевые корабли из экспедиции против греческих островов, приказав переоснастить и снабдить их припасами, а затем отправить на спасение того, что осталось от баронств и графств Святой Земли.
Архиепископ же Иосия проследовал в Рим, дабы уведомить обо всем Папу, но тому скверные новости уже принесли посланцы из Генуи. И без того тщедушный и больной старик, Урбан III был просто не в состоянии снести такой удар, впал в черную меланхолию и 20 октября скончался. Его преемник, принявший имя Григория VIII, разослал призыв к крестовому походу всем христианским государям, напоминая, что падение Иерусалима и утрата Животворящего Креста Господня – прямое следствие того, что прежде они пропустили папские мольбы мимо ушей, предпочитая свои мелкотравчатые свары войне за Бога и Спасителя. Теперь же им надлежит искупить прошлые грехи, приняв крест священного похода. Любой крестоносец будет вознагражден полным отпущением грехов и вечным блаженством на небесах. Далее Папа провозгласил, что каждую пятницу в ближайшие пять лет надлежит блюсти строгий пост, а по средам и субботам подобает воздерживаться от мяса. А дабы подчеркнуть самоотверженность владык церкви, добавил, что и он, и все кардиналы, и все их родственники будут поститься еще и каждый понедельник.
