там окопаться, верно? Я предлагаю тоже самое, но с куда большей гарантией успеха, меньшими потерями и большим количеством потерь со стороны врага.
Архимаг внимательно слушал и наблюдал. И не без удовольствия отметил, что подобный формат разговора даётся парню с изрядным напряжением — на висках выступили капельки пота, от лица отхлынула кровь, заставив его сильно побледнеть, и даже в глазах лопнуло несколько капилляр. Неудивительно — для мыслеречи требовался колоссальный контроль над маной, познания в магии разума и могучая воля, умноженная на силу духа. Заодно генерал убедился, что это не действие какого-то артефакта, а личное умение парня — иначе никакого физического напряжения тот бы попросту не испытывал.
— Насколько ты уверен в его эффективности? — поинтересовался он. — Местные немытые дикари честностью никогда не отличались.
— Они достаточно сильно заинтересованы в том, что бы у меня было всё хорошо, что бы я был готовить доверить свою жизнь и успех этого дела их подарку, — ответил уверенно парень. — Мой план прост — мне нужно четверо Мастеров, а лучше Младших Магистров, что бы они сопровождали меня вглубь выбранных территорий. Пока этот отряд вместе со мной будет занят делом, бойцы полков и вольные отряды укрепятся — на всех намеченных вами участках. Только не где-то в глубине, а прямо на берегу — и будьте готовы палить из всех орудий и в полную мощь, потому что я постараюсь раззадорить монстров по максимуму. И тогда вы уничтожите куда больше чудовищ, чем могли бы при оригинальном плане.
— Парень, — вздохнул генерал. — Я бы и рад с твоим планом согласиться, но есть один нюанс — мне строжайше запрещено закидывать тебя в самое пекло. Думаю, ты и сам это понимаешь после моего разрешения не участвовать в предстоящем, так что внесём одно изменение — твой артефакт возьмет один из моих людей, а ты со своими людьми останешься на этом берегу. В случае надобности вступишь в бой, поддерживая одну из окопавшихся бригад.
— И все лавры героя достанутся кому-то другому, несмотря на то, что план мой, как и ключевой артефакт? — возмутился тот.
— Зачем слава героя трупу? — философски ответил вопросом на вопрос генерал. — Поверь, твой вклад в это дело не будет забыт. Соответствующую награду после взятия крепости ты получишь.
— Я здесь для того, что бы добыть как можно больше добычи, славы, связей и стать сильнее, сражаясь, господин генерал, — упрямо возразил он. — Война — отличный шанс быстро добиться того, на что ушли бы десятилетия при мире. Поймите и вы меня правильно — я пришел сюда не в игрушки играть. К тому же… Я полновесный Мастер, обладающий познаниями Наследника Шуйских, и я в этой операции выживу при любом раскладе. Ни монстры, ни рогачи — если я решу отступить, никто меня не остановит. И я готов это доказать.
— Каким же это образом? — поинтересовался генерал.
— Поединок. Оцените мою реальную силу, увидите всё своими глазами. Любой Младший Магистр вашего корпуса против меня, в любой момент — я покажу вам, чего стою, выстояв в бою с ним пятнадцать минут. И да — я не самоуверенный дурак. Я знаю пределы своих сил — я месяцами, будучи Адептом, в одиночку выживал в этих лесах, и потому знаю, когда надо бежать, а когда можно подраться.
— Поединок с любым Младшим Магистром, говоришь? — задумчиво протянул он. — Что же, будет тебе поединок. Вот только несколько с иными правилами. Просто продержаться против Младшего Магистра мало, ты должен суметь его одолеть. Победишь — и я согласен на твоё предложение. Дам тебе четвёрку магов, назначу командиром этой группы на время операции, получишь в случае успеха все лавры победителя и моё доверие. Но если проиграешь, то я больше не желаю слышать никаких твоих требований и условий. Отдашь артефакт, встанешь со своими людьми в тылу и будешь молча наблюдать за происходящим. К тому же никаких преимуществ и компенсации за этот артефакт в разделе добычи не будет. Согласен на мои условия?
Пожившему на свете восемь десятков лет старому вояке, ставшему Архимагом пять лет назад, очень не понравилось выражение лица бледного, покрытого потом парня. Кривая, самодовольная и хищная ухмылка тронула губы юного чародея, и дурное предчувствие кольнуло опытного боевого мага — но было поздно. Пусть и не было свидетелей их беседе, но у родовитого дворянина и честного служаки были свои принципы — своё слово он сказал, и отказываться от него считал бесчестным. Ведь первый, кто после этого перестанет его уважать — он сам.
Да и что сможет сопляк ранга Мастера, чуть ли не вчера взявший свой ранг, против опытного, сильного Младшего Магистра? Да будь он хоть сто раз гением — он банально слишком молод, что бы суметь что-то противопоставить людям с десятилетиями боевого опыта.
— Справедливое требование, господин Архимаг, — слегка склонился парень, повернувшись к нему и глядя прямо в глаза. — Я буду готов через два часа. Готовьте своего поединщика — я, Аристарх Николаев-Шуйский, докажу вам, что к моим словам следует относиться серьёзно. Это пари, господин генерал!
Ну-ну… Посмотрим, что скажет этот самый Аристарх Николаев-Шуйский после поражения…
— Надеюсь, вы не станете жаловаться на слишком большую сложность заданной вам планки уже после боя, молодой человек, — ответил он.
* * *
— Ты точно уверен, что это хорошая идея? — поинтересовался хмурый Приходько.
Глава той десятки Адептов из числа Шуйских, что сейчас был моим вторым заместителем, промолчал, кинув на моего друга хмурый взгляд, но всем своим видом выразил полное согласие с его вопросом. О намечающемся поединке между мной, молодым Мастером, и аж целым Младшим Магистром уже облетела всех офицеров корпуса, и пока я восстанавливался, в лагере начали делать ставки. Ну а что? Осада без боевых действий — дело скучнейшее, и благородные господа были очень даже за то, что бы скрасить свой досуг наблюдением за столь необычным противостоянием.
Я было собирался ответить, но тут в палатку ворвалась довольно сияющая Алтынай.
— Мы поставили на тебя все имеющиеся деньги, молодой господин! — радостно возвестила она. — Ну и ваши пятьдесят тысяч тоже, само собой. Коэффициент семь к одному против тебя!
Ты ж моё золотце, Алтынай. Хоть один человек верит в меня чистой, безоговорочной верой, не допускающей сомнений в уме и способностях господина.
— Поучились бы у неё верить в своего командира, — хмыкнул я, кивая на Алтынай. — И вообще, Влад — уж ты-то постыдился бы сомнений во мне! После всего, тобою виденного!
— Вот в том, что ты надерёшь задницу тому бедолаге, что выставят против тебя, я ничуть не сомневаюсь, — поднял ладони Приходько. — Мне даже немножко жаль этого беднягу — его ж потом долго подкалывать будут, пока не поймут, что ты за монстр. Я спрашиваю о другом — ты уверен, что тебе стоит самому соваться за реку с артефактом привлечения чудовищ? Это большой риск даже для тебя. Да и для нас — что мы будем делать, если ты там сдохнешь?
Вот тут Василий Шишкин, старший среди Адептов Шуйских, уже изумленно уставился на Влада. Мол, что ты несёшь, болезный? Какая победа Мастера над Младшим Магистром⁈ В своём ли ты уме, человече?
Но заговорить пока не решался. Они, эта десятка Шуйских, вообще изрядно меня робела, как я заметил — и их немудрено понять. Разочарование семьи, бездарь, не сумевший унаследовать и толики таланта своего великого отца и за это выпнутый пинком под зад из Рода, вдруг оказался гением с потенциалом Мага Заклятий, ставший в восемнадцать Мастером, получившим Род, богатые земли, обладающий двумя подчиненными ранга Мастера и целым боевым отрядом в пять сотен рыл, из которых сюда отправились четыре сотни… Для них это был большой шок. По хорошему, у нас с ними назревал серьёзный разговор по душам, но пока никак не выпадала возможность. Сперва со стариком Фёдором занимался обменом знаний, затем спешно крепил защитные чары над будущей цитаделью Рода, которую сейчас отстраивало пару сотен работяг вместе со специально нанятыми магами-строителями и сотней бойцов с чародеями, оставленными на защите владений…
И сейчас тоже не было времени поговорить. За две недели, что мы сидели в осаде и они дополнительно дрючили моих бойцов, я не стал лезть к ним, сосредоточившись на обучении Влада и Алтынай и собственном развитии. Но, думаю, после предстоящей операции поговорить придется. Слишком много вопросов вызывает их поведение — они словно бы и не рвались обратно в Род, согласные оставаться со мной почти сколь угодно…
