– А вам не кажется, что Оливия помогала своему загадочному возлюбленному обокрасть Стефана? – поинтересовалась я.
– Такая же идея пришла и мне в голову. – Луциус кивнул, подтверждая мои слова. – В настоящий момент существует множество специальных приспособлений, способных скопировать защитные банковские заклинания, которые выдаются владельцам хранилищ в качестве своеобразных ключей, и Оливии ничего не стоило воспользоваться одним из них. Стефан ведь доверял сестре и не ожидал от нее подобной подлости. А затем, когда дело было завершено, любовник Оливии решил избавиться от ненужного и опасного балласта, а заодно пустить следствие по ложному пути. Полагаю, к тому моменту он уже проклял Патрисию, поэтому понимал, что в скором времени весь Микарон будет стоять на ушах, а нерийский магический департамент примется рьяно искать преступника, поскольку погиб свой человек. И тогда он зачаровал Оливию. Тщательно поработал над ее памятью, удаляя малейшие воспоминания о себе, и запер в хранилище, записанном на имя Арнольда, прекрасно понимая, что столь таинственное и внезапное исчезновение Оливии заставит всех подозревать, что именно она причастна к убийству Патрисии. Кстати, думаю, Арнольд Тибеон тоже был сообщником этого негодяя. Видимо, настоящий преступник и возлюбленный Оливии – это один человек. Тот самый сын хорошего знакомого Арнольда, который убедил последнего в том, что именно Райен является основным виновником его разорения. Думаю, это было достаточно легко. Зависимые от алкоголя люди чрезвычайно внушаемы. И таким образом преступник получил превосходный источник информации. Арнольд наверняка передавал ему абсолютно все, что происходило в доме Крагена.
Я молчала, пораженная размахом задумки неведомого гения преступного мира. Интересно, зачем он все это делал? Непохоже, что у него имелся какой-то особый зуб на семейство Райен. В таком случае было бы логичнее убить всех его представителей, тем более что для такого опытного и искусного мага это не составило бы особого труда. Но нет, никто не пострадал. Даже Оливии всего лишь прочистили мозги, хотя было бы намного проще и быстрее расправиться с ней.
– Почему он не убил Оливию? – спросила я. – Зачем возился с ней, терпеливо удаляя воспоминания и подвергая себя риску быть обнаруженным работниками банка за столь странным занятием? Ведь ему явно не привыкать убивать.
– Кто знает, – флегматично протянул Луциус. – Может, у нашего преступника есть определенный жизненный принцип: не убивать понапрасну, если возможно обойтись, так сказать, малой кровью.
– Да, но при этом Патрисию он без угрызений совести приговорил к страшной смерти. – Я недоверчиво покачала головой. – Чем она ему не угодила? Просто тем, что оказалась не в том месте и не в то время?
– Мы можем только гадать, – мягко проговорил Луциус. – Когда поймаем гада, обязательно зададим ему все эти вопросы.
«Если поймаем», – едва не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. Не стоит сомневаться в компетентности дознавателя, тем более в его присутствии. Они этого ой как не любят.
– А что насчет Арнольда? – спросила я. – Я не совсем поняла смысла той сцены, которую лицезрела в доме Крагена. Кто сидел на диване и играл роль заложников?
– Куклы, – ответил Луциус. – Слепки внешности, созданные при помощи магии. Видите ли, когда Оливию обнаружили в хранилище, снятом на имя Арнольда, мы не могли не заинтересоваться судьбой этого человека. И Краген вспомнил, что дал своему бывшему товарищу по бизнесу работу слуги. Интуиция подсказывала мне, что лучше Стефана и Крагена домой не отпускать. На тот момент я был склонен думать, что именно Арнольд затеял все это. Убил Патрисию, зачаровал Оливию и, должно быть, готовился к финальному аккорду своей мести – расправе над Райенами. Поэтому в дом были отправлены так называемые куклы. Я рассчитывал, что Арнольд, не обладающий достаточным магическим талантом, не заподозрит подвоха. Тем более что даром видеть ауры наделены единицы, а он в это число явно не входит.
Я чуть порозовела, уловив в последней фразе намек на свои способности, но тут же нахмурилась вновь. Картинка упорно не желала складываться, являя все новые и новые неподходящие друг к другу кусочки головоломки.
– Предположим, – сказала я. – А какое отношение ко всему этому имел Арчибальд? Я дважды спасала дворецкого от пиявки, и во второй раз он отблагодарил меня ударом по голове, в результате чего мне пришлось пережить несколько весьма неприятных минут в подвале.
И опять Луциус лишь пожал плечами на мой вопрос.
– У меня такое чувство, что преступник очень хочет усложнить нам расследование, поэтому с избытком подкинул ложных хвостов, – проговорил он. – И ваш вопрос относится к числу последних. Предположим, первая пиявка действительно снабжала настоящего убийцу энергией, а маскировочные чары, установленные на Стефана, должны были на какое-то время отвлечь ваше внимание от верного пути расследования. Тем более вы сами признали, что сын Крагена едва не погиб, когда вы сняли сеть, а если бы погиб, то на этом все и закончилось бы, поскольку вам пришлось бы отвечать за причинение смерти по неосторожности. Установку этих двух заклинаний я еще могу понять и объяснить. Зачем преступник во второй раз заразил Арчибальда пиявкой… Тут остается широкий простор для гаданий. Но наиболее вероятная для меня версия выглядит так. Поскольку сигнальная нить от пиявки шла к Арнольду, то в данном случае не стояло вопроса накопления энергии. Скорее, преступник подозревал, что вы вновь попытаетесь спасти несчастного старика, и сделал так, чтобы это заметил Арнольд. Как мы уже выяснили, тот не был особо искусен в магии, поэтому решил, что вы желаете зла его другу. Вот и поспешил обезвредить вас. И это было выгодно для настоящего злодея. Вы – хекстянка, он тоже предпочитает использовать в своей работе чисто хекские магические приемы. Поэтому в определенном смысле вы представляете для него серьезную опасность. Недаром он дважды пытался убить вас, если верить вашему рассказу: в хекском трактире и позже, установив на дверь дома Элмера смертельное проклятие.
– Скорее, не меня, а Элмера, – поправила его я.
– Без разницы. – Луциус покачал головой. – Элмер наверняка до печенок достал преступника своим желанием докопаться до истины, но только вы могли вывести его на чистую воду. Вам повезло, что и в третий раз вы выжили.
Я печально вздохнула, резонно задавшись вопросом, долго ли еще продлится такое везение. Рано или поздно Иракша отвернется от меня, и что тогда?
– От чего умер Арнольд? – задала я последний интересующий меня вопрос. – Он мог бы многое рассказать о своем сообщнике.
– Мог бы, но, увы, уже не расскажет. – Луциус переступил с ноги на ногу и все-таки сел. Я с чуть слышным вздохом потерла затекшую от долгой неудобной позы шею, а дознаватель между тем задумчиво продолжил, будто не заметив моего красноречивого жеста: – Как я уже упоминал, до разговора с вами я был склонен считать Арнольда единственным виновником всех произошедших несчастий, но прямых доказательств этому у меня не было, только косвенные. Да, по ним можно было обвинить его, но опытный адвокат разнес бы наши улики в суде в пух и прах. В то время как признание, полученное из уст преступника, моментально бы сняло всякие сомнения в его вине. Во многом именно поэтому я и отправил в дом Крагена так называемых кукол. Арнольд ни за что не устоял бы от искушения облегчить свою душу перед заклятым врагом и рассказать ему, кто именно стоит за бедами семейства Райен. Почти так и вышло. Тибеон долго распинался о своей ненависти и ее причинах, но тут явились вы и все испортили. Полагаю, сердце несчастного безумца не перенесло такого удара. Он умер от сердечного приступа прежде, чем коснулся пола. Удивительно счастливая смерть – мгновенная и безболезненная.
– Но… – робко возразила я, вспомнив остаточное покалывание от смертельных чар на моей ладони, протянутой к умирающему Арнольду. Однако тут же замолчала. Пожалуй, не стоит пока упоминать об этой детали. Сначала надо хорошенько обдумать все, что Луциус столь любезно мне поведал. Вроде бы на все вопросы нашлись ответы, кроме самого главного – кто же настоящий преступник.
– Что? – мгновенно отозвался дознаватель, сурово сдвинув брови.
– Нет, ничего, – медленно проговорила я.
Пожалуй, куда разумнее будет пока промолчать. По всей видимости, мне достался слишком опасный противник, который явно не по моим мелким зубкам. И кто знает, не простирается ли его незримое влияние и на служащих магического департамента. Пусть уж лучше думает, что я целиком и полностью приняла версию Луциуса. Хотя, что скрывать, что-то в его объяснениях меня все равно коробило. Какая-то мелкая, но очень вредная деталь, которая портила всю картину происходящего. И если я пойму, что именно меня так раздражает, то наверняка сумею угадать, где же сам спрут, щупальца которого теперь окружали меня.
