Рядом с центральным корпусом 36 больницы, выходившем фасадом на улицу Газового Завода, стояла грузовая машина с кунгом. Сверху из торчащей трубы вился клочковатый дымок. В кабине сидел немолодой дядька в морской шапке с крабом и морской же шинели. Внимательно посмотрел на нас.
За дверями оказалось две тетки с автоматами. Кивнули мичману и внимательно осмотрели наши руки-ноги-шеи. Автоматы они держали как палки, по-бабьи, а вот осмотр был грамотный. Мичмана попросили на выход, а меня отправили дальше. Правда, мичман не ушел, а тут же стал любезничать с тетками, что те приняли настороженно, но благосклонно.
Ясно, после двух лет с таким приговором мичман решил опять окунуться в радости жизни, да и с Валентиной я его пообещал познакомить. Напялив на себя под строгим взглядом дежурной тетеньки бахилы, сижу жду. Приятно глазу - служба не шаляй-валяй, а строго все.
Прибегает поводырь - молоденькая медсестричка - понятно, меньшую послали. Двигаем на второй этаж. Оттуда в ординаторскую. А там сидит десяток человек вместе с Валентиной. Похоже, что она им тут понарассказывала - смотрят на меня с уважением. Подавляю желание надуть щеки и задрать нос.
Чай у них горячий и мне неловко за свой затрапезный вид - они то все помыты и причесаны. Впрочем, оказывается, что мне тут могут устроить санобработку - то есть могу и душ принять и даже ванну - но с этим дольше. Душ - это бы очень к месту. Окопный дух - оно конечно вштыривает - но лучше б без него. С радостью хватаюсь за это предложение, а чтоб им было чем заняться без меня - торжественно вручаю Тульский Коровина Валентине. К сожалению, все пистолеты со склада - с банальными деревянными щечками на рукоятке, но все равно - вызывает легкое удивление.
Размываться некогда - все - таки коллеги ждут, потому приходится полоскаться в темпе. Все равно - приятно. В разгар мытья заваливается этакая медицинская санитарная бабка - с той уже привычной спокойной бесстыжестью, выработавшейся за время мытья сотен пациентов.
- Вот белье Вам свежее. А свое тут оставьте, простирнем.
Ну, просто о большем и желать не приходится. Хреновая из меня прачка, если честно. Готовить умею хорошо, а вот стирать…
Надо же - и носки свежие! Сервис!
И на чай я являюсь чистым и довольным.
Обсуждение взаимодействия проходит и впрямь легко. Видно, что Валентина провела всю подготовительную работу. Теперь с такой базой за спиной жить куда легче.
С медикаментами у них пока все в порядке - на пару недель хватит, а там видно будет. Жаль, конечно, что по оснащенности клиника не самая обеспеченная. Но то, что она уцелела - невиданная удача.
По поводу пистолета разгорается дискуссия - треть считает, что теперь оружие должно входить в оснащение лекаря наравне с фонендоскопом. Другие уверены, что это не совместимо с профессией врача. Правда задумываются, когда усатый толстяк напоминает, что ритуал прощания с умершим пациентом несколько изменился - и перед тем как закрыть его простынкой, неплохо бы прострелить помершему пациенту мозговой череп.
Начальница думает недолго - посматривая на Валентинин пистолет, говорит, что сегодня же выйдет с рапортом командованию базы об обеспечении всех медиков компактным и легким оружием ближнего боя и обязательно обяжет пройти курс обучения. И примет санкции против пацифистов.
- Ну, вы знаете какие - спокойно говорит она, глядя на подчиненных.
Они-то может, и знают, а мне невдомек - премии лишит? Или отпуск перенесет на ноябрь? Но судя по всему к ее словам тут принято относиться всерьез.
Говорю, что у меня внизу как раз кладовщик, который как раз ведает всей этой стрелковой мерехлюндией. Начальница назначает ему аудиенцию, но потом - после того, как чай попьем.
Меня расспрашивают про город - что там? У многих там родственники, знакомые.
К сожалению, радовать нечем. При всем том ужасе, которого они тут хлебнули - а в самой больнице таки оказалось двое инициирующих зомби и потери понесли медики тоже, то, что твориться в Питере ни в какое сравнение не идет.
Оканчиваем чаепитие. Прошу Валентину пройти со мной - попутно благодарю за содействие. Смеется, отвечая, что особенно и стараться не пришлось - начальница отлично понимает, что сейчас идет потеря самого невосполнимого ресурса - людей. И дело тут не в гуманизме - нарожать детей можно, но они только через 15 лет смогут быть полезны и главное - знаний у них не будет тех, что есть сейчас. Да и нарожать при малом количестве спасенных - тоже непросто. Потеря знаний - вот самое кислое, что потом придется расхлебывать. Сейчас умирают сложноорганизованные системы - и чем глубже будет потеря их обслуги, тех обученных профессионалов, которые сейчас обеспечивают все блага цивилизации, тем глубже просядет общество в цивилизационном плане. Очень бы не хотелось через пару поколений возвращаться к плетению лаптей и шитью одежды из шкур. Дикари с АК - не самый выигрышный вариант для обеспечения комфортной старости.
Знакомлю ее с мичманом. Мичман расшаркивается - и удивительно сразу начинает стесняться… Понятно, с одной стороны - после двух лет запоя видок у него еще тот. Опять же лечиться придется от такой, интимной проблемки. Но он же вроде рассказывал о том, что уж такой он бабник, просто отойди-подвинься… Забавно.
Валентина не моргнув глазом, входит в привычную ей роль 'строгого доктора' и назначает мичмана на завтра - с утра. Нет, определенно робеет мужик…
А мне приходится их покинуть - матрос-посыльный прибыл на трепаном 'Жигуле' - моя персона должна прибыть к Змиеву. Ничего не понимаю - коменданту Базы на меня обращать внимание не с руки. Не тот уровень общения. И что я с ним решить могу?
Но матрос на эти вопросы не ответит. Прощаюсь со всеми и, минуя строгих теток на входе, залезаю в 'Жигуль'. Машинка явно тоже из подснежников - потому наверно ее и дали посыльному, что не жалко железяки. Парень жмет по газам, что вместе с лысой резиной производит сильное ощущение. Понимаю того журналиста, который взялся за интервью с гонщиком во время пробного заезда и облевал всю машину.
Матрос упивается ездой, а у меня хвост поджимается до предела. Особенно когда вижу, что ремень безопасности некуда сунуть - замков нет.
- Слушай, земеля - ты в курсах, что автотравма равна по тяжести огнестрельной? Кончай гонки!
- Фигня война! Все под контролем!
Вот не люблю эту дурацкую американскую фразу. Тем более что по традиции кинематографа - именно после нее случается все плохое.
- Земеля! Если ты меня угробишь - я буду являться к тебе по ночам. А если чудом выживу - наябедничаю Змиеву. Чтоб ты потом - эп! - не обижался!
Язык я прикусил себе не больно, но обидно. Матрос ржет. Ему нравится, что мы тут подпрыгиваем на весенних ямах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
