на ум, были банальны, но порой самые безыскусные слова могут прозвучать максимально проникновенно и сильно просто потому, что сказаны искренне.
– Я была очень рада с тобой познакомиться. Правда.
– И я, – легко ответил Дэнни.
– Мне… – Кристина запнулась. Было неожиданно сложно выражать свои чувства. Даже такие, казалось бы, простые, как благодарность и дружеская симпатия. – Знаешь, я рада, что «Обскурион» уезжает. Без обид, но рядом с Джорданом и со всеми вами мне как-то не по себе…
– Никаких обид, я все понимаю, – заверил Дэнни, и его легкая полуулыбка почти не изменилась. Разве что стала немного застывшей.
– Но мне жаль, – продолжила Кристина, – что мы больше с тобой не увидимся. Ты классный.
Несколько мгновений Дэнни смотрел на нее, и в ярких голубых глазах вспыхивали и гасли синие искры, а затем улыбнулся и тепло обнял Кристину.
– Ничего, – шепнул он ей на ухо. – Жизнь – штука непредсказуемая, она умеет удивлять.
– Крис! – послышался сзади напряженный голос.
Кристина высвободилась из объятий Дэнни и обернулась. У нее за спиной стоял Мануэль, и вид у него был под стать образу черного ангела – мрачный и суровый.
– Да? – ответила девушка.
Воздушный гимнаст ничего не сказал, только переводил выразительный взгляд с Дэнни на нее и обратно. На миг возникло желание оправдаться и заверить, что ничего такого тут не было, но Кристина не дала ему воли. Она ни в чем не виновата – и она не будет оправдываться! Оправданий более чем хватало в прошлом, и было бы как минимум странно потерять прежнюю жизнь, но при этом сохранить все худшие привычки и перетащить их в новую жизнь.
Дэнни тоже не собирался участвовать в назревающей сцене. Он весело подмигнул Кристине, послал непроницаемый взгляд Мануэлю и ушел.
– Ты что-то хотел? – спросила Кристина воздушного гимнаста.
Несколько мгновений тот сверлил ее тяжелым взглядом, словно ожидая от нее чего-то, а потом, не дождавшись, вздохнул и сказал:
– Просто хотел узнать, как ты.
– Нормально, – сдержанно ответила Кристина. Она слишком хорошо помнила, как он смотрел на носки своих ботинок, когда ей так нужна была его поддержка. В то же время она очень старалась прогнать это воспоминание из своей головы, ведь оно пятнало безупречный романтический образ Мануэля, а Кристине этого очень не хотелось.
– Ну конечно! – усмехнулся воздушный гимнаст, обнял ее за плечи и повел прочь. – Да на тебе лица нет. Пойдем, тебе надо отдохнуть. А со сборами и без тебя справятся.
Кристина собиралась заупрямиться и отказаться, но тут адреналин схлынул – который уже раз за этот вечер! – и навалилась страшная усталость. И потому она позволила отвести себя к трейлеру.
По пути Кристина убеждала себя, что ей так приятна забота и поддержка Мануэля! Очень приятна!
Пожалуй, она бы в это и поверила, если бы не противный тоненький голосок в голове, который назойливо шептал: «Жаль, что этой поддержки не было, когда она требовалась тебе больше всего».
Глава 12
Риона лежала на кровати спиной к двери, свернувшись калачиком.
– Ри, ты как? – сразу спросила Кристина, садясь на край ее постели.
– Нормально, – глухо отозвалась танцовщица не поворачиваясь.
Кристину эта отговорка ничуть не удовлетворила. Нет ничего более раздражающего, чем пресное, бесцветное «нормально» в ответ на вопрос, который искренне беспокоит того, кто его задал.
Положив руку на плечо подруги, Кристина попыталась повернуть ее к себе. Риона резко дернулась, не желая, чтобы ее трогали.
– Ри, – тихо позвала Кристина, не на шутку пугаясь. – Тебе плохо? Что с тобой? Я могу как-то помочь?
– Нет, – все так же глухо отозвалась та.
Не обращая внимания на сопротивление подруги, Кристина силком повернула Риону к себе.
И, охнув, отшатнулась. На заплаканном лице разлились огромные кровоподтеки.
– Это… это как произошло? – шокированно пробормотала Кристина. Она ожидала увидеть раны и порезы от ножей. Но синяки в пол-лица? Может, Риона так неудачно упала, когда Вит отрубил все электричество и крутящаяся платформа резко остановилась?
Риона сердито отвернулась, снова спрятав лицо.
– Это называется «воспитание», – источающим яд и самодовольство тоном проинформировала появившаяся в дверях трейлера Джада. – Ну, или урок.
«Вечно она появляется тогда, когда ее никто не ждет!» – подумала про себя Кристина. Разговаривать с конторсионисткой вообще не хотелось, но прямо сейчас ей был слишком важен ответ, и девушка переступила через себя.
– Какой еще урок? – медленно спросила она, боясь услышать ответ, потому что в мыслях уже появились смутные предположения – впрочем, слишком страшные, чтобы оказаться правдой.
– Чтобы не портила жизнь другим, – все так же язвительно и самодовольно ответила Джада. Встретила горящий взгляд Кристины и пояснила: – Если бы не эта бестолочь, Кабара бы точно взяли в «Обскурион».
– Что? – выдохнула Кристина.
Ее захлестнула ярость такой силы, что она даже не могла говорить. А сказать хотелось многое! И в первую очередь – Кабару по поводу его, мягко говоря, странной логики. И, конечно же, по поводу его привычки всегда и во всем делать виноватой Риону – и безнаказанно срывать на ней злость.
Круглый отпечаток на ладони запульсировал, наливаясь уже знакомым жаром.
– Я его убью! – прорычала Кристина и бросилась к выходу из трейлера, бесцеремонно отталкивая Джаду.
Кристина неслась на парусах ярости, почти ничего не видя вокруг, но с каждым мгновением багровая полоса все больше спадала с глаз, а с ней утихало и безрассудство. Ну, найдет она Кабара – и что? Что она ему сделает? Физически – ничего. А слушать ее метатель ножей не станет, просто посмеется и выставит ее. Нет, тут нужно что-то другое!
Воздух прорезали громкие гудки – и заставили Кристину вернуться в реальность. Оказывается, «Обскурион» уже был полностью готов к отправке; черный автокараван тронулся с места и поехал прочь по пустынной трассе. Кристина смотрела ему вслед со смешанными чувствами, облегчение боролось с легким сожалением; почему-то казалось, что вместе с собой «Обскурион» увозит тайны, которые она могла бы успеть разгадать.
– Судьба к нам… равнодушна… – раздалось позади тягучее, заунывное пение.
Апи.
И новый куплет его жутенькой песенки. И такие длинные паузы, что ожидание следующей строчки становилось почти мучительным; хотелось схватить мальчишку за плечи и потрясти, как копилку, надеясь, что сейчас из него монетами посыплются недостающие слова.
– Что хуже… может… быть…
Кристина застыла, позабыв о Рионе и Кабаре – и вообще обо всем на свете. Как и прежде, каждая незнакомая строчка этой песенки почему-то заставляла сердце сжиматься в ожидании, и казалось, будто каким-то образом следующие слова определят их судьбы.
