около пятисот человек. Охранял нефтеразработки гарнизон из 120–130 домобранов и 30–40 немцев.
Ежегодная добыча нефти в Гойло составляла примерно 20–21 тысячу тонн нефти, которую вывозили для переработки на заводы в Сисак и Босански Брод. В результате уничтожения промыслов производство в 1942 году сократилось до 9,5 тысяч тонн.
Грамотно планирование и твердая координация принесли также и крупные трофеи, от оружия до одежды. 23 сентября Вальтер (Тито) передал в Москву:
В начале сентября партизанские батальоны атаковали нефтяные скважины в Кутине (Хорватия). Немецкий и усташский гарнизон уничтожен, нефтяное месторождение подожжено и горит до сих пор. Оно производило 80000 литров нефти в день и эксплуатировалось немцами.
Основные отличия в мире «Юнака»:
— продолжается активное переформирование отрядов в батальоны и бригады;
— успешно развивается движение в Боснии, Черногории и Санджаке;
— партизаны удерживают Фочанскую республику;
— позиции четников в Боснии ослаблены;
— диверсия в Гойло более крупномасштабная (не сожжение, а подрыв оборудования), восстановление нефтепромыслов потребует гораздо большего времени;
— нарастают трудности в снабжении армии «Африка»;
— продвижение Роммеля застопорилось у Мерса-Матрух, за 170 километров до Эль-Аламейна.
Глава 14
Обратным ходом
Взбежав по лестница на третий или четвертый этаж, Клопф захлопнул и тут же завалил дверь стоявшим рядом шкафом. Снизу топали по ступенькам горные ботинки — Сабуров все-таки достал его!
Страх умножил силы, фельдполицайкомиссар легко, как пушинку, сдвинул неподъемный комод, подпер им шкаф и затравленно оглядел комнату. Нет, больше ничего не успеть, тяжелые шаги уже здесь, на площадке!
— Юрген!!! — в дверь ударили всем телом.
Клопф кинулся за стол и спрятался за массивной тумбой. Рука снова впустую пошарила на поясе слева — какую же глупость он совершил, оставив портупею с кобурой на спинке кресла в кабинете! И «вальтер», выложил в ящик стола маленький «вальтер», который всегда носил в заднем кармане брюк! С ним, видите ли, неудобно сидеть!
Майн готт, где все эти бездельники из роты охраны??? Как бандит мог пробиться в центр Белграда, в здание за воротами и колючкой, сквозь караульных? Где остальные коллеги? Неужели Сабуров убил всех???
— Гестапо-швайн!!! — снова взревело за дверью. — Выходи!
От одной мысли, что с ним может сделать этот негодяй, у Клопфа поплыли цветные круги перед глазами. Он снова похлопал по пустому месту на боку — вдруг каким-то чудом там появилась кобура, — безнадежно проверил пустой задний карман, но вдруг понял, что это кабинет штурмбаннфюрера Заттлера и здесь наверняка есть оружие!
Юрген дернул первый ящик, вывалил содержимое на пол — ничего! Второй — ничего! Третий — пусто! Дверь перестала вздрагивать под настырными ударами, из-за нее послышались сдавленное рычание, шаги, грохот упавшего ведра и скрип.
Только в пятом по счету ящике нашелся вещдок, четницкая кама, с крестообразной прорезью в торце рукоятки и пружинной кнопкой.
— Я тебя все равно достану! — на дверь обрушился удар пожарного топора.
Отбросив ножны с адамовой головой, Клопф метнулся в угол, держа штык-нож обеими руками. Когда после третьего удара в лицо отлетела щепка, Юрген неожиданно для себя отчаянно завопил:
— Нет! Нет! Не надо!
Но Сабуров исступленно разносил преграду вдребезги.
— Умоляю, не надо!
Расколотая филенка вылетела из рамы и в щель протиснулась гнусная щетинистая рожа, с оскаленных клыков капала кровь.
«Он же оборотень!» — мелькнуло в парализованном ужасом мозгу — «Это все объясняет!»
И когда к шее потянулись поросшая густой жесткой шерстью лапа с когтями, Клопф позорно завизжал и проснулся.
Сердце колотилось в ребра как безумное, руки гуляли по одеялу, зубы клацали, норовя прикусить язык. Фельдполицайкомиссар с трудом отдышался, утер пот, а затем пересилил себя, встал и, хватаясь за мебель, добрел до буфета. Предательски дребезжа бутылкой о край стакана налил себе коньяку и одним махом вбросил в глотку половину. Потом подумал, вытащил пачку сигарет, неловко чиркнул спичкой, обжегся, но все-таки закурил.
И тут же зашелся в кашле.
Какая гадость эта ваша «Сегединская роза»!
Дым улетел в открытое окно, следом, после двух затяжек, отправился окурок.
Это нервное истощение. Отпуск, срочно нужен отпуск.
Только кто его даст?
Вот уже два месяца все гестапо в Сербии и вокруг стояло на рогах. Да, Клопфу удалось вывернуться после взрыва в Белграде, но задачи поиска диверсантов никто с него не снимал. Более того, там, наверху, приняли решение форсировать создание дивизии «Принц Ойген» и на кого свалили контрразведывательное обеспечение?
Правильно, на него.
Каждого — каждого! — призванного надлежало проверить, установить происхождение, сомнительные связи, при возможности завербовать в качестве осведомителя… Работы не то что по горло, а выше макушки, шестичасовой сон только в мечтах.
И тут натасканные англичанами бандиты убили Гейдриха!!!
Событие это произвело на Юргена крайне гнетущее впечатление — убили в тишайшей и лояльнейшей Богемии, где слыхом не слыхивали о партизанах! Убили рейхспротектора, да к тому же начальника РСХА! Убили среди бела дня!
Хиленькое чувство безопасности, за которое он так цеплялся в Белграде, улетучилось и больше никогда не возвращалось.
Но это не самое страшное — после смерти «своего мозга» Гиммлер лично возглавил РСХА и вниз потекли десятки новых указаний и директив. Возмездие, устойчивость режимов, подавление бандитов — и кто этим всем должен заниматься?
Правильно, Клопф.
Удивительно, что через месяц такого напряжения кошмар приснился всего лишь в третий раз. Особенно после поездки в Загреб, с заходом в Даково и Ясеновац, где среди сотен заключенных удалось отобрать парочку годных.
Он снова вспоминал детали той остановки — затрапезный Nobishaus с хорватской едой, сигарета у окна и… и три солдата на другой стороне улицы.
Это не сходство. Это был именно Сабуров.
Он снова перебрал свои аргументы — во-первых, «сабуровых» было двое, как и в Белграде. Сам Владимир и второй, наверняка тот самый, которого приняли за него, арестовали и отпустили придурки из сербской полиции. И даже третий похож — конобар слышал, как они назвались братьями.
Во-вторых, страшный взрыв и пожар, о которых он узнал уже в Загребе и последствия которых видел на обратной дороге. Клингенберг, Белград, Кутина — это один почерк и один человек. И Плевля, наверняка это тоже он, проклятый «Иоганн Вайс».
Доннерветтер, как плохо, что все на косвенных! Есть фотография и есть гипотезы, которые разнесет вдребезги любой грамотный криминалист. Но есть и чутье, и уверенность, и опознания. Но если сейчас опять сунутся к начальству с этим…
Фельдполицайкомиссар скривился и успокоил занывшие зубы глотком коньяка.
Да,
