очень истерично закричал мальчишка.
– Мы приняли ее в семью, она не Гу Ре, но и не Ри Да Ри, а человек, как и моя жена, – холодно посмотрел на него монстр. – В любом случае ты не будешь ее мужем!
– Что? – еле выдохнула девочка. – Я больше не дочь своих родителей?
Ее глаза заблестели от слёз, я попыталась схватить ее за руку, но она вырвалась и побежала в лес. Рванула следом, но монстр схватил за талию, удерживая.
– Пусти! – выкрикнула. – Если что-то с ней случится?!
– Ренатси! – крикнул монстр, мальчишка побежал за ней в лес.
– Что ты наделал? – поворачиваюсь к нему лицом. – Зачем ты это сказал?
– Чем скорее она узнает правду, тем быстрее смирится с ней, – поднял на меня голос.
– Айне же просто ребенок! – кричу возмущенно.
– Она перестала быть ребенком, когда ее предали собственные родители.
Он отпустил меня и, обойдя, ушел в лес, за детьми. Последняя фраза была явно не только об Айне, как если бы монстр говорил о себе.
Сначала я хотела пойти следом, но меня смущало то, что в лесу ночью от меня столько же толку, сколько и проблем. Поджимаю губы, нервно переступая с ноги на ногу. Я думала вернуть больную Айне из леса не так уж сложно, но время идет, а никого из троицы не видно. Наяна нервно переступает с лапы на лапу, повторяя за мной. Вторая оса жмется к ней, нерешительно оглядываясь по сторонам. Удивительные они всё же животные, наверняка редкие и объезженные, как у нас лошади. Протягиваю ладонь Наяне, и та упирается в нее своей гладкой головой, словно собака в руку хозяина. Видимо она воспринимает меня своей хозяйкой, но не слушается. Вторая оса нервно смотрит на меня, показывает свой раздвоенный язык, явно угрожая. Оса монстра сразу же повернула к ней голову, чуть не сбив меня с ног, и зашипела в ответ воинственно. Похоже, она меня защищает, провожу рукой по ее чешуйкам, поглаживая в благодарность. Недалеко треснула ветка, животные и я напряглись, повернулись в сторону звука и почти сразу выдохнули, когда появился монстр. Он бросил осам в лапы тело ещё одной гаргунзи.
– Что случилось? – нервно кошусь на залитую кровью тушу гаргунзи.
Обычно монстр убивал их за несколько или даже один удар, а у этого весь живот был вспорот. Ответ на мой вопрос появляется сам, в виде заляпанной кровью Айне, на руках у Ренатси. Мальчишка нервно на нее косится, неся на руках к нам, она же никак не реагирует ни на что. Подхожу к ним, собираясь забрать девочку, но мне не дают.
– Ну что вы, госпожа? Куда мне ее положить? – слегка улыбается мальчишка, а затем, не дожидаясь ответа, сам кладет девушку на шкуру.
Айне сразу же поворачивается на бок и поджимает к себе колени, зажмурившись. Нервно кошусь на нее, присаживаюсь рядом и начинаю смывать кровь с ее рук и лица. Мальчишка еще несколько мгновений постоял рядом, а затем пошёл к монстру, разделывать тушу. Они о чем-то тихо говорят, пока меня пугает пустой взгляд девочки. Сердце сжимается от жалости, я была чуть младше, когда потеряла маму, но тоже злилась, что она оставила меня. Потерять родителей так, да ещё сразу обоих трудно для бедной девочки. Думаю, и гаргунзи зарезала она, освободила свой гнев. Отмываю ее лицо и уши, а она резко хватает меня за руку и смотрит мне в глаза. Она говорит фразу, которую не должна понять, но я понимаю. По заплаканным глазам, по боли и надеже во взгляде: «Ты же говорила, что я смогу вернуться».
По телу идут мурашки, в уголках глаз затаились слёзы, но я не выпускаю их. Заставляю себя улыбнуться, погладить ее по голове, но этого кажется мне мало. Обнимаю ее, притянув к себе, и через несколько мгновений она уже плачет у меня на плече. Я позволяю ей выплакаться, шепчу, что я рядом, уверяю, что она не осталась одна. Серенькие же только время от времени поглядывают на нас, не приближаясь. Айне засыпает далеко не сразу, лишь после нескольких колыбельных. В отличие от нее я уснуть не могу, сажусь рядом. На душе как-то скверно, а из-за чего толком понять не могу.
– Вот, госпожа, – подал мне еду Ренатси и присел рядом, мягко улыбаясь. – Попробуйте, сам приготовил.
Я даже не заметила, что они готовили, так была занята Айне. С замедлением все же пробую немного, а парень умеет готовить. Оглядываюсь на монстра, тот даже не обращает на нас внимания, шкуру выделывает. Он рассказал мальчишке о том, что я повар? Хотя он, по-моему, никогда не ест, откуда ему знать?
– Ты молодец, очень вкусно, – слегка улыбаюсь.
– Да что Вы, госпожа, я право смущаюсь. Брат говорит, что кулинария — это не мужское занятие. Я же, как настоящий мужчина, должен уметь все! Особенно накормить свою женщину! – самодовольно улыбнулся мальчишка, пробуя свою порцию.
Может выведать у мальчишки все, о чем монстр молчит? Он, конечно, обещал мне разговор, но зная нас, он вряд ли получится. А мальчик как раз настроен на разговор, чувствую его любопытство.
– Брат? Который? – играю в дурочку. – Маратик?
– Маратик? – удивленно открывает рот Ренатси. – Как-то странно звучит. Что это означает?
Главное лицо такое непосредственное сделал, так что чувствую, меня разводит, а не я его. Черты характера его старшего брата прямо бросаются в глаза.
– Это такое ласкательное окончание, – выразительно делаю вид, что мои слова ничего не значат. – Его обычно добавляют к именам детей, любимых, животных.
Паренек смотрит на меня большими глазами, а затем лукаво улыбается.
– О, действительно? – хитро протягивает он. – И кто же для вас мой брат? Любимый или животное?
Хочет меня подловить? Нет, у него не получится, но за попытку ставим плюсик. Насобирает плюсов так полтысячи, может, и сделаю его кандидатом в женихи Айне, а пока не достоин.
– Который? У тебя
