Приказываю:
1. Оставить часть сил против плосской группировки противника, а главные силы повернуть на Мосальск для уничтожения группировки противника в районе Мосальска и выхода западнее Юхнова.
2. Против зубовско-плосской группировки противника ударить 217 сд, действующей в районе Зубово. В этот же район выйдут 154 сд и 112 тд 50 А.
3. Ускорить выдвижение в Мещовск и Мосальск двух сд 10 А.
Жуков. Хохлов. Соколовский» [8] .
Приказ удивил меня своей непоследовательностью. Во-первых, мое решение о повороте главных сил корпуса против щелканово-плосской (то есть юхновской) группировки противника соответствовало полученной накануне директиве: она требовала уничтожить на первом этапе юхновскую группировку гитлеровцев. Во-вторых, вызывал недоумение упрек за то, что будто бы мы отводим свои главные силы от Мосальска. При чем тут Мосальск? Мы не вели и не намеревались наступать главными силами на этот город, да никто и не приказывал нам этого. Против мосальской группировки гитлеровцев были выделены 239-я и 325-я стрелковые дивизии, переданные в мое подчинение из состава 10-й армии. Кроме того, противник в Мосальске не был в то время достаточно сильным, чтобы появилась необходимость повертывать на город еще и кавалерийские соединения. Там с немцами вполне могли справиться две стрелковые дивизии, возглавляемые моим заместителем полковником Семеновым. И, наконец, в-третьих, мне приказывалось ударить против зубовско-плосской группировки фашистов силами 217-й стрелковой дивизии, но я не мог сделать этого хотя бы по той причине, что дивизия не подчинялась мне. Она входила в состав 50-й армии и действовала по указаниям своего командующего.
Мы сделали еще несколько попыток убедить Военный совет фронта в том, что гораздо целесообразнее действовать так, как предписывала его же директива от 2 января. Мы имели прекрасную возможность обойти Юхнов слева, ввести через разрывы в боевых порядках противника у деревни Касимовки и в других местах по меньшей мере четыре кавалерийские дивизии. Перерезав Варшавское шоссе и повернув на Медынь, эти дивизии начали бы громить тылы и штабы немецких войск.
Взаимодействуя с 43, 49 и 50-й армиями, мы окружили бы и уничтожили 4-ю полевую армию гитлеровцев или, по крайней мере, ее главные силы. А это, в свою очередь, значительно помогло бы Западному фронту разгромить и остальные войска немецкой группы армий «Центр», то есть выполнить задачу, поставленную Ставкой еще при организации контрнаступления под Москвой.
К сожалению, этого не произошло. Мы с большим огорчением вынуждены были прекратить бой, близившийся к успешному завершению, и повернуть на Мосальск. По мнению командования Западного фронта, захват Мосальска должен был развязать нам руки для предстоящего рейда на Вязьму. Но эта дополнительная операция задержала нас на семь суток. За это время немцы успели закрыть разрывы в своих боевых порядках.
Овладеть же Юхновом было поручено вместо нас войскам 50-й армии генерала Болдина. 4 января из штаба Западного фронта была послана радиограмма:
«Т. Болдину.
1. Белов поворачивает на Мосальск. В дальнейшем действует в северном направлении.
2. Уничтожение противника и закрытие всех путей отхода через Юхнов возлагается на 50 А. Двигать быстрее 217, 154 сд, 112 тд, 31 кд и, сбивая противника в районе Плосское, быстрее овладевайте городом Юхнов.
Жуков» [9] .
Однако, пока части 50-й армии подошли к городу, немцы успели усилить свою оборону за счет войск, отступивших от Калуги и Малоярославца. Задачу, которую в первые дни января наша группа могла решить относительно легко и быстро, 50-я армия выполнить не сумела, так как время было упущено. Важнейшая для противника дорога - Варшавское шоссе - осталась в его руках. А Юхнов удалось освободить только 4 марта 1942 года, то есть через два месяца. Да и то сделали это войска 49-й армии.
Возможность окружить и разгромить 4-ю полевую армию гитлеровцев была потеряна. Избежала окружения и 9-я полевая армия немцев. Из двух зайцев не удалось убить ни одного.
В чем же причина ошибки нашего высшего командования? По-моему, в следующем. Разгром фашистов под Москвой, успешное преследование отступающих гитлеровцев породили у некоторых военачальников преувеличенное представление о возможностях наших войск и привели к недооценке противника.
Мы двигались вперед, гнали врага. Но это давалось нам нелегко. Немцы, отступая, оказывали ожесточенное сопротивление. Советские войска устали, были слабо обеспечены боеприпасами, горючим и другими видами снабжения. Военный совет фронта не учел всего этого, когда решил, что овладеть Юхновом и окружить 4-ю гитлеровскую армию можно и без 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, который, кстати сказать, подошел к городу раньше и ближе, чем другие соединения.
1-й гвардейский кавкорпус получил приказ совершить рейд на Вязьму, что увеличивало глубину операции на сто километров. Эта задача сама по себе была очень сложная. Командование фронта еще больше усложнило ее, заставив расходовать силы и время на уничтожение мосальской группировки противника.
На решении Военного совета Западного фронта отразилась, видимо, та оценка оперативной и стратегической обстановки, которая выработалась тогда в Ставке Верховного Главнокомандующего. Успехи советских войск, достигнутые в декабре, породили в Ставке малооправданную надежду на то, что теперь можно добиться больших побед, не делая паузы перед новой наступательной операцией.
В Ставке ослабло критическое отношение к обстановке, многое представлялось в слишком розовом свете. Усилилось стремление проводить крупные операции, хотя возможности для этого были далеко не всегда. Верховный Главнокомандующий начал утрачивать чувство меры. Войска 43, 49, 50-й армий и моей группы вполне могли окружить и уничтожить 4-ю полевую армию противника. Ставка распорядилась окружить сразу две армии - 4-ю и 9-ю.
В первых числах января в Ставке Верховного Главнокомандования вынашивался еще более крупный замысел - окружение всей немецкой группы армий «Центр», в которую кроме 4-й и 9-й полевых армий входили три танковые армии и авиационные соединения.
С этой целью намечено было провести так называемую Ржевско-Вяземскую операцию, к участию в которой привлекались главные силы Калининского, Западного и даже часть сил Северо-Западного фронтов.
Это решение Ставки, вероятно, и заставило командование Западного фронта распылить и без того небольшие силы своего левого крыла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
