Лайл слышал легкие шаги слуг, которые спешили по делам… свист ветра в щелях и разбитых окнах… треск пламени за решеткой камина.
Эта обстановка далека от идеальной, и он находится в сотнях миль от того места, где хотел бы быть, и работа, которая ему предстоит, не вызывает восторга. Но вокруг царит покой. И порядок. И момент тишины, который, по иронии судьбы, создала Оливия.
Она вошла, когда Лайл допивал чашку кофе, приготовленного для него Николсом.
Он встал.
— Это турецкий кофе? — Оливия остановилась рядом и пристально смотрела на крохотную чашку на столе.
Лайл кивнул. Он уловил шелест ее платья и вдохнул аромат легких цветочных духов. Или он скорее пряный, чем цветочный? Очень слабый. Не из флакона. Скорее всего это запах сухих трав и цветов, в которых хранится ее одежда.
— Я привык к кофе, — сказал Лайл. — Однако я не фанатично предан ему. Буду пить то, что есть. Но Николс близко к сердцу принимает заботу о своем «джентльмене». У него и мыслей таких не будет, чтобы обойтись тем, что оказалось под рукой. Куда бы мы ни ездили, он везет с собой турецкий кофе. Где бы мы ни были, он готовит его каждое утро. Хочешь попробовать?
— Да, с удовольствием. — Оливия села к столу. — Прабабушка часто пьет кофе, но ее горничная крайне ревнива и не покажет Бейли, как его готовить.
— Я скажу Николсу, чтобы он ее научил, — пообещал Лайл, снова садясь на свое место. — Николс презирает мелочную ревность. И он не против обучить хорошенькую горничную тому, что она пожелает узнать, включая некоторые вещи, о которых она даже не догадывается, что хочет знать.
Хотя Лайл не звонил, Николс появился, как всегда, когда был нужен.
— Сэр?
— Кофе по-турецки для мисс Карсингтон, — сказал Лайл.
— Разумеется, сэр.
— И когда мисс Бейли найдет свободное время, ты научишь ее варить кофе.
— Разумеется, сэр.
Хотя тон голоса Николса не изменился, Лайл заметил искру в его взгляде.
Оливия, должно быть, тоже ее заметила.
— Пусть даже не думает соблазнять мою горничную, — сказала она, когда камердинер исчез в коридоре, ведущем на кухню.
— У меня достаточно проблем с собственными моральными принципами, — тихо ответил Лайл. — Не возлагай на меня ответственность за чужую нравственность. И я определенно не могу указывать ему, о чем ему думать. Он мужчина.
— Я только предупреждаю тебя, — сказала Оливия. — Я не буду отвечать за то, как поведет себя Бейли. Она дурного мнения о представителях вашего пола.
— Николс может за себя постоять. Вчера я уже говорил, что на самом деле он сильнее, чем выглядит. Однажды песчаная буря сбила его с ног, протащила немного и забросила к бедуинам. Он помог им расчистить песок и сварил для них кофе. Они одолжили ему верблюда. Вернувшись, он извинялся за то, что «так внезапно отлучился».
— Ты все это выдумал, — сказала Оливия, а в синих глазах промелькнули смех и скептицизм.
— Не смеши! — возмутился Лайл. — У меня отсутствует воображение.
Пылкие фантазии и еще более неукротимые мечты не имеют ничего общего с воображением, сказал он себе. Для мужчины подобные вещи — реальность.
— Хотелось бы мне знать, кто придумал это, — сказала Оливия.
— Ты имеешь в виду визиты призраков? — проследил за ее взглядом на галерею менестрелей Лайл.
— Хочу еще раз осмотреть все при свете дня, — сказала она. — Может, там ничего не было и леди Купер только вообразила это или ей приснилось. Но это маловероятно. На протяжении последних лет кто-то изображает привидения. Зачем прекращать это теперь, когда появились новые зрители?
— Прежде всего — зачем они это начинали? Зачем кого-то отпугивать от этого замка?
— Видимо, им самим он нужен или здесь есть то, что им нужно, — пояснила Оливия.
— Совершенно очевидно, замок никому не нужен, — сказал Лайл. — Мейнз не смог завлечь арендаторов, и я не заметил следов проживания здесь кого-то без оплаты.
— Мейнз? Я собиралась поговорить с тобой о нем.
Николс принес кофе. Он наполнил чашку Оливии, долил Лайлу и удалился.
Оливия повернулась и посмотрела ему вслед.
— Это настоящий дар, — сказала она. — Ты когда-нибудь замечал, что очень немногим людям удается стать незаметными? Обычно они требуют к себе внимания всеми мыслимыми способами. — Она перевела взгляд на Лайла. — Но ты не из таких. Полагаю, это благодаря Египту и тому, чем ты там занимаешься.
— Передвигаться бесшумно — очень важное умение, — согласился Лайл.
— Я бы хотела научиться, — сказала Оливия. — Но в этой одежде это сделать невозможно.
Сегодня на ней было коричневое платье, закрытое до самого горла. Во всем остальном оно было подобно платью, которое она надевала вчера: необъятные рукава, гора юбок в форме колокола, которая поддерживается слоями нижних юбок…
Лайл усилием воли вернулся к разговору.
— Эта одежда занимает много места, — сказала Оливия, — и громко шуршит.
— Ты говорила о Мейнзе, — напомнил Лайл.
— Да. — Оливия вдохнула аромат кофе и одобрительно улыбнулась, прежде чем сделать глоток. — О, кофе превосходный. Лучше, чем у прабабушки.
— Мейнз, — снова повторил Лайл.
— Ты просто чудо прямолинейности.
— Один из нас должен быть таким. Ты идешь одновременно в десяти направлениях.
— Да, я думала о еде, — согласилась Оливия.
— Я наполню твою тарелку. — Он вскочил на ноги и направился к буфету, желая двигаться и делать что-нибудь. — Ты говори.
— Да, хорошо. Он оказался для меня загадкой, признаю. Я, как и ты, ожидала, что он окажется абсолютно несведущим в своем деле. Или запойным пьяницей. Или и тем и другим. В конце концов, работа нужна всем. Деревня не особенно процветает. Одно дело — испытывать трудности в поисках арендаторов. Не все сочтут привлекательным замок пятнадцатого столетия, пусть даже в хорошем состоянии и роскошно обставленный. Но если поверенный не в состоянии нанять людей на работу в усадьбе, которая на протяжении веков была единственным источником рабочих мест на мили вокруг, это действительно странно.
Лайл вернулся к столу и поставил перед ней тарелку.
— Хаггиса, я вижу, нет, — отметила Оливия.
— Наш повар — француз.
— И лосося тоже нет, — сказала она. — Но я заметила, что он как-то умудрился испечь прекрасные булочки в этой ужасной печи.
— Удивительно, правда? — согласился Перегрин, сев за стол. — Так что там насчет Мейнза? Что ты говорила?
— Что ты прямолинейный. — Оливия взяла столовые приборы.
— Да, я сижу словно на иголках. Судя по тому, как ты начала, тебе есть что сказать мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
