— Мы такого не потерпим, так? — сказал Тэм. — Покажем его сиятельству, кто здесь настоящие мужчины.
Он шагнул к худому слуге, которого его сиятельство назвал Николсом.
— Ты… — сказал он.
— Да, мистер?.. — Николс даже головы не повернул, стоял, весь такой спокойный и вежливый, задрав нос в своей заносчивой английской манере.
— Мое имя — Тэм Макэвой, — сказал Тэм, вздернув подбородок. — Запиши меня прямо сейчас. Тэм Макэвой, стекольщик.
— И меня, — протолкнулся к Николсу еще один. — Крэйг Арчибальд, каменщик.
— И меня.
Тут все начали толкаться и пробираться вперед, требуя записать их на работу.
— Рой, — шепнул Джок, — что будем делать?
— Нам записываться нельзя, — сказал Рой. В Горвуде все знали, что они ни дня в своей жизни не работали честно. Если они начнут это делать теперь, люди могут что-то заподозрить. — Нам придется вести себя как обычно.
— Но…
— Не бойся. Есть у меня одна идея.
До самого вечера Оливия почти не видела Лайла. Вернувшись из деревни, он до заката осматривал внутренний двор. Потом он провел целый час в комнате для хранения документов с Герриком, после чего удалился в свои покои.
Она не видела его комнат, но знала, что Лайл устроил кабинет в нише большого окна своей спальни, которая была как две капли воды похожа на ее собственную. Он наверняка работал там, пока не пришло время одеваться к ужину.
Лучше не думать о его спальне.
Когда после ужина они переместились поближе к уютному теплу большого камина, Лайл повторил свою короткую дерзкую речь в «Кривом посохе».
— И никто ничем в тебя не запустил? — удивилась Оливия.
— Разумеется, нет, — ответил он. — По словам Николса, через две минуты после моего ухода люди смеялись, шутили и боролись за то, чтобы записаться на работу. Он говорит, что люди записывали также своих родственников, не желая, чтобы чья-то семья выглядела менее храброй, чем дикие шотландцы из Шотландского нагорья или… чем маленькая рыжая девчонка. Все мы знаем, что именно ты изменила ход событий.
— Но ты знаешь, как воспользоваться ситуацией, — сказала Оливия.
Она жалела, что ее там не было. Ей тоже хотелось побывать в той таверне и послушать деревенских жителей. Это доставило бы ей истинное удовольствие.
— Отлично сработано, — сказала леди Купер. — С нетерпением жду, чтобы увидеть, как крепкие шотландцы взбираются по лестницам, поднимая кирпичи и все прочее.
— У нас здесь тоже есть на что посмотреть, — встряла леди Уиткоут и бросила восхищенный взгляд на Геррика, который принес поднос с напитками.
— Во имя всего святого, Оливия, где ты его отыскала? — спросила леди Купер, когда дворецкий вышел.
— Он появился, как джинн из «Тысячи и одной ночи».
— Я не прочь потереть его лампу, — заявила леди Уиткоут.
— Миллисент, предлагаю выпить за Оливию, которая раздобыла такой отличный экземпляр мужской прислуги.
— За Оливию, — провозгласила леди Уиткоут.
Лайл поднял свой бокал и посмотрел на Оливию, встретившись с ней взглядом. В его глазах она увидела серебристые звезды и сияющую луну, и на нее обрушился поток жарких воспоминаний.
— За Оливию, — согласился он.
— И за Лайла, — добавила леди Купер, — благодаря которому сюда придут мускулистые шотландцы.
— За Лайла, — сказала Оливия и поверх края бокала послала ему в отместку многозначительный взгляд.
— Благодарю вас, леди, — сказал Лайл. — Однако теперь должен молить вас о снисхождении. Завтра я ожидаю целую армию работников, и мне понадобятся все мои силы. А это означает, что спать я должен лечь по-деревенски рано.
Он извинился, пожелал доброй ночи и ушел к себе.
За последние несколько лет они обшарили каждый дюйм замка. Они знали каждый коридор и лестничный пролет, все входы и выходы. Втиснувшись в полуразвалившуюся сторожку, они следили за окнами южной башни.
Там поселились женщины.
В Горвуде все знали, кто где спит, где чья горничная, где спят слуги, кто из них тайком бегает в конюшни и кто из конюхов наиболее популярен среди горничных. В конце концов, это замок Горвуд, и все происходящее там касается всех.
Поэтому Джок и Рой ждали, когда погаснет свет в окнах южной башни. Держась в тени, они поспешили к сломанной двери в подвал, забрались по разрушенной лестнице и прошли к одной из лестниц, ведущих на первый этаж.
У-у-у…
— О Господи! — подскочила Оливия. — Господь всемогущий!
Она услышала тихие шаги.
— Мисс, что это за шум?
— Не знаю. — Оливия поднялась с кровати. В свете угасающего в камине огня она заметила кочергу и схватила ее. — Но кто бы это ни был, он очень об этом пожалеет.
У-у-у…
Лайл проснулся и в одно мгновение вскочил с постели, выхватив из-под подушки нож.
— Сэр! Что это?
— Нечто ужасное. Самый жуткий звук на земле. Это звук смерти, пыток и агонии пылающего ада, — сказал Лайл. — Будь они прокляты! Это волынки.
— Быстрей, — сказал Рой. — Сюда идут.
Они с Джоком пробежали через длинную комнату на втором этаже, выскочили через дверь на лестницу северной башни и поспешили вниз. На лестнице стояла кромешная тьма, но они сотни раз ходили по ней вверх и вниз и ночь для них не отличалась от дня.
Спустившись на первый этаж и прошмыгнув через главный зал к другой лестнице, они вернулись в южную башню и помчались по каменным ступеням вниз. Там Рой остановился.
— Теперь еще разок, для старых леди.
Оливия и Бейли ворвались в гостиную второго этажа одновременно с Лайлом и Николсом.
— Ты видела их? — спросил Лайл.
— Только слышала. Это…
— Волынки, — мрачно сказал Лайл.
— Правда? Какой ужасный звук!
— А разве волынки звучат иначе?
С лестницы южной башни донеслись приглушенные крики. Оливия бросилась туда. Лайл оказался у двери первым.
— Стой, — сказал он, отодвинул ее с пути и побежал по ступенькам вниз.
— Я не боюсь волынок, — заявила Оливия и, толкнув локтем Николса, помчалась за Лайлом.
— Те, кто использует их, чтобы будить людей среди ночи, способны на все, — сказал Лайл.
— Лайл, правда, не так уж они страшны.
— Нет, они ужасны. Это самый отвратительный звук на свете. Звук десяти тысяч смертей.
Они добрались до открытой двери комнаты леди Уиткоут. Она стояла у выхода, ее горничная все еще пыталась завязать ей ленты халата.
— Простите, мои дорогие, но эти жуткие вопли меня напугали. Я буквально подпрыгнула в воздух с кровати. Даже не помню, когда такое случалось в последний раз. Кажется, это было из-за холодных ног лорда Уайкрофта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
