— Заряжай, — скомандовал Васильев, не обращавший внимания на крики и кровь. — Живее!!!
С верхних этажей зазвучали выстрелы «Утеса», обрушившего шквал свинца на танк. Вражеский пулеметчик нырнул вниз, скрываясь под броней, и сразу открыли огонь малокалиберные пушки американских LAV-25. Легкие снаряды впились в кирпич, прогрызая в стенах глубокие воронки.
Снова из ствола танковой пушки вырвалось пламя. На этот раз снаряд ударил в стену где-то на уровне третьего этажа, оставив обрамленный копотью неровный пролом. Несмотря на то, что американский «Абрамс», в отличие от российских Т-80 и Т-90 не был оснащен автоматом заряжания, орудийная обслуга старались изо всех сил. Пушка вновь и вновь выплевывала щедрые порции свинца, отчего стена дома превращалась в подобие решета, в отверстия которого все чаще залетали пули и осколки.
Один из засевших в банке партизан, даром, что был контужен, выстрелил из легкого РПГ-26. реактивная граната ударила в борт американского танка, и взрывом сорвало несколько «кирпичиков» динамической защиты, обнажив броню. В это время второй номер Васильева уже заталкивал увесистую «чушку» ПГ-29В в казенный срез ствола раскалившегося «Вампира». Командир партизан увидел, как «Абрамс», покрытый подпалинами, с места рванул вперед, исчезая за остовом подорвавшегося на фугасе танка. А один из сопровождавших его LAV-25 съехал с дороги, продолжая поливать дом частыми очередями из автоматической пушки. Аппарель в корме бронемашины опустилась, и наружу высыпали морские пехотинцы. Один из них уже прилаживал на плече зеленый раструб реактивного гранатомета Mk-153 SMAW, мощного оружия, аналога РПГ-29, способного стрелять еще и фугасными зарядами.
— Гранатометчик, — выдохнул Васильев. — Прижмите его!
Все, кто находился в банке, были оглушены грохотом собственных выстрелов, большинство — ранены или контужены. Сам Ярослав почувствовал влагу на верхней губе. Сдернув закрывавшую лицо повязку, он провел ладонью около рта и увидел на пальцах кровь. Но каждый боец продолжал выполнять приказ. Один из партизан поднял короткую массивную трубу реактивного огнемета «Шмель», и в этот момент где-то на верхних этажах ожил «Утес», хлестнув по вражеской пехоте свинцовой струей. И одновременно раздалась скороговорка выстрелов АГС-17, осыпавшего противника градом тридцатимиллиметровых гранат, разрываясь, образовывавших настоящую тучу осколков.
Партизаны из здания видели, как американцы падают с ног. Вражеский гранатометчик выстрелить так и не успел, сметенный свинцовым шквалом. В этот момент «Абрамс», наполовину выдвинувшись из-за корпуса подбитого танка, перегородившего улицу, выстрелил, выпустив снаряд по верхним этажам. Васильев нажал на спуск, снова оглушительно грохнул выстрел, но вражеский водитель успел дать задний ход, и реактивная граната, оставляя хорошо различимый дымный след, промчалась над самым его носом, разорвавшись на другой стороне улицы.
— Сука! — Васильев ударил кулаком по стене. — Еще два-три выстрела, и этот дом сложится! Нужно гасить танк! Мужики, прикройте меня! Мне нужна минута!
— Ты что задумал? — один из партизан, чумазый, с перекошенным от напряжения лицом, схватил Ярослава за рукав.
— Заставьте их прижаться на минуту! Я пошел!
Подхватив трубу «Вампира», партизан перемахнул через подоконник, спрыгнув на асфальт… и в голос заорав от боли. Засевший глубоко в колене осколок противопехотной мины, стальная заноза меньше ногтя мизинца, пришел в движение, пронзив болью ногу от бедра до кончиков пальцев. Ярослав завалился на бок, рыча сквозь зубы.
Над головой застучали автоматы, с грохотом выстрелил РПГ. Ярослав кое-как встал, и, пригибаясь, буквально прыгая на одной ноге, бросился наискось через площадку автомобильной парковки. Пара легковушек, брошенных хозяевами, была изрешечена осколками и пулями. Передвигаясь едва не ползком, Васильев укрылся за одной из них, осторожно выглянув наружу. Над улицей плыли клубы черного дыма и пороховой гари, в которых угадывался силуэт американского «Абрамса».
Партизана заметили. Затрещали малокалиберные пушки, им вторили башенные пулеметы БТР и карабины выбравшейся из-под брони пехоты. В ответ из дома снова открыл огонь уцелевший каким-то чудом «Утес», часто-часто застучал АГС-17, поливая проезжую часть свинцовым дождем. Бахнул РПГ, и дымное копье гранаты врезалось в корпус взорванного танка.
— Сука, иди ко мне, — похрипел Васильев, вскинув на плечо трубу гранатомета и пытаясь отыскать очертания вражеской машины. — Давай!
Снова лязгнули гусеницы, «Абрамс», разворачивая башню, рванул вперед, будто прыгнув разом метров на пять и покинув укрытие. На этот раз Васильев был первым. Вражеский наводчик только нажал на спуск, а выпущенная партизаном граната уже преодолела половину дистанции до цели. Огненным протуберанцем она врезалась в борт в передней части танка. Лидирующий заряд вызвал взрыв элементов динамической защиты, расчищая путь, и только потом пришел в действие основной кумулятивный заряд. Жгут пламени расплавил броню, проникая внутрь, спеша добраться до человеческой плоти. Не хотелось даже и думать, что испытали в последние мгновения своей жизни американские танкисты.
— А-а-а, — отшвырнув в сторону тяжеленный раструб пускового устройства РПГ-29, Ярослав заорал так, что заболело горло. — Жри, сука! Вот так!
Пулеметная очередь прошла над головой, и Васильев, подавившись собственным победным воплем, растянулся на земле, слыша, как визжат, вгрызаясь в асфальт, пули. Тень набежала на лицо партизана, когда над городом на бреющем промчалась пара штурмовиков AV-8B «Харриер». Покачивая короткими широкими крыльями, из-под которых свисали гроздья бомб и управляемых ракет, пройдя над самыми крышами, они сделали вираж, нацеливаясь на занятый партизанами дом.
— Вот дерьмо! — Выдохнув, Ярослав Васильев вскочил, и, не замечая свистевших вокруг пуль, бросился к своей позиции, на бегу размахивая руками: — На выход! Все вон!
Тем временем штурмовики набрали высоту триста метров, и ведущий пилот включил систему наведения, тотчас услышав сигнал готовности.
— Я Семинол-пять, цель захвачена, — произнес пилот, видя увеличивающийся в размерах дом в рамке прицела. — Готов к атаке!
Головки наведения ракет AGM-65E «Мейверик» класса «воздух-земля» захватили дрожащее на стене пятно луча лазерного целеуказателя, которым находившиеся на земле морпехи обозначили цель. Когда до цели осталось всего три километра, ничтожно малое расстояние по меркам давно перешагнувшей звуковой барьер авиации, он нажал кнопку пуска, четко произнеся:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
