— Хватит копаться! Ранение легкое, донесем ее до лазарета, там разберутся! Да не истечет она кровью, мать твою, сержант!
Низкий гул, от которого заходила ходуном земля под ногами, и жалобно задребезжали в окнах чудом уцелевшие стекла, был похож на раскаты приближающейся грозы. Вот только никто и никогда в этих краях не видел грозу в конце ноября.
— Какого черта? — Бурцев ошеломленно завертел головой.
— Артиллерия, — безошибочно определил полковник. — Гаубицы работают, шестидюймовки! Давай, сержант, бери девку, и ходу, ходу отсюда! Штурм начинается!
Партизаны вскочили, бросившись по переулку по направлению к центру города. Первые снаряды с гулом пронеслись над их головами так низко, что были различимы невооруженным взглядом, и земля дрогнула от близких разрывов. Клубы плотного дыма стеной заслонили небо, а из-за спины уже доносился лязг гусениц, кромсавших асфальт.
Дымная нить протянулась над домами, уходя в зенит и разбухая мерцающим шаром ракеты. Увидев сигнал, Ярослав Васильев, стоявший на крыльце, развернулся на пятках, крикнув в распахнутую дверь:
— Идут! Все по местам!
Бывшему полицейскому казалось, что он каким-то чудом вернулся в прошлое, снова став солдатом. И пусть вокруг были не горы Кавказа, которые он, тогда еще боец екатеринбургского ОМОНа, исходил вдоль и поперек, и нынешний противник не носил бороды и зеленые повязки на голове, Ярослав снова был на войне. Первый бой запомнился суматохой, от избытка адреналина образы в сознании путались, и Васильев сам не понимал, как сумел не только выжить, но и уцелеть. Сейчас же он был собран и совершенно спокоен, инстинкты, казалось, давно забытые со времени последней «командировки», проснулись быстро.
— Гранатометчики, разбирай оружие, — скомандовал Ярослав, входя в просторное помещение, где совсем недавно посетители какого-то банка, название на посеченной пулями вывеске Васильев не запомнил, ждали своей очереди перед длинной стойкой операционистов. — Пулеметчики, готовы? Как связь?
Один из суетившихся в зале партизан, увидев старшего, доложил:
— Все на месте! Радио не работает, сплошные помехи!
— Глушат, суки, — понимающе усмехнулся Васильев. — Ну, ничего!
Полдюжины партизан, вооруженных ручными гранатометами, расположились в помещении банка, в цокольном этаже кирпичной девятиэтажки, и сейчас бойцы передавали друг другу темно-зеленые тубусы «Агленей» и «Вампиров». А над ними, на втором этаже, по-хозяйски орудуя в опустевших квартирах, партизаны устанавливали тяжелое вооружение, крупнокалиберный пулемет «Утес» и автоматический гранатомет АГС-17. Радиосвязь перестала работать полчаса назад, когда на Нижнеуральск обрушилась настоящая буря электромагнитных помех, но готовившиеся к обороне партизаны заранее протянули по всему дому обычные полевые телефоны.
— Зенитчики на месте?
— Так точно, — кивнул заместитель, тоже бывший полицейский из тех, что решили продолжить охранять порядок в городе с оружием в руках, примкнув к занявшим его партизанам. — Пять человек, шесть ПЗРК. Прикроют нас, сколько смогут!
— Надолго их не хватит! Ладно, мужики, слушай меня, — прикрикнул Васильев, дождавшись, когда на нем сойдутся взгляды его бойцов. — Наша задача предельно проста. Нужно встретить противника, заставить его развернуться в боевые порядки. Обороняем этот дом, так долго, как сможем, блокируем улицу. Саперы установили здесь несколько мин и мощный фугас, это остановит технику. Как только «ниточка» встанет, работаем из РПГ. У «пиндосов» будут танки, точно. Их выбивать в первую очередь! «Загасим» тяжелую «броню» — пехота заляжет, а мы сможем отойти. Если возникнет угроза окружения, позицию оставляем, отходим на вторую линию, к универмагу. Мы должны держаться, мужики, вцепиться в эту землю зубами, ногтями — и держаться! Против нас — Морская пехота США, элита, настоящие «терминаторы», но мы не хуже, у нас полно оружия, отличная позиция, этот город половине из вас знаком, как свои пять пальцев. Мы сможем остановить их!
Партизаны бросились по местам, спешно занимая позиции. Бывший полицейский натянул на лицо клетчатый платок-«арафатку», сувенир, давным-давно привезенный с Кавказа, сейчас щедро смоченный водой, а на глаза опусти пластиковые стрелковые очки. Огонь РПГ в замкнутом пространстве своим навредит немногим меньше, чем противнику, и потому многие партизаны последовали примеру командира.
Васильев почувствовал, что его снова начинает колотить от хлынувшего в кровь адреналина. Все, что ему довелось пережить прежде, десятки яростных стычек в чеченских горах, когда они сходились с «духами» в «зеленке» лицом к лицу, грудь на грудь, казалось детской игрой в «войнушку», стоило только заслышать нараставший с каждой минутой гул моторов, сопровождаемый лязгом гусеничных траков.
Над домами с гулом промчались два вертолета, Васильев, осторожно выглянув наружу из зарешеченного окна, узнал ударные машины «Кобра», хотя прежде и видел их только на картинках. Вертолеты, летевшие бок о бок, разом спикировали на невидимую цель, и из-под их коротких прямых крылышек вырвался поток реактивных снарядов.
Гул канонады неожиданно накрыл район, стол пламени и вывороченного взрывом из земли асфальта взметнулся во дворе дома напротив, а затем снаряд разорвался в десяти метрах от здания банка. Дом заходил ходуном, над головой жалобно скрипнули перекрытия. Васильева сбило с ног, и он заполз в угол, слыша, как по стенам барабанят осколки. Помещение затянуло дымом. Откашлявшись и прочистив горло, Ярослав крикнул:
— Все целы?
— Петрова зацепило, — прозвучало в ответ из-за стойки. — Царапина, осколок шкуру покоцал!
Рев моторов ворвался в помещение, эхом отразившись от стен. Васильев, привстав, увидел в начале улицы угловатые очертания боевых машин.
— Занять позиции! К бою! Ждать команды!
Бывший боец ОМОНа подхватил лежавший у ног гранатомет РПГ-29 «Вампир». Не самое удобное оружие для пехотинца при весе девятнадцать килограммов и длине в боевом положении сто восемьдесят пять сантиметров, больше человеческого роста, оно обладало одним неоспоримым преимуществом. Никакая броня не могла устоять перед мощью реактивной гранаты ПГ-29В с тандемной боевой частью, сводившей на нет все ухищрения, типа «динамической защиты», и прожигавшей шестидесятисантиметровой толщины лист стальной брони.
Уложив на плече тяжеленную трубу гранатомета, Ярослав с тревогой смотрел на улицу, на приближающуюся технику. Противник решил не мелочиться, судя по всему. В голове колонны двигались два танка М1А2-SEP «Абрамс», лениво ворочая плоскими башнями с длинными толстыми стволами орудий. Как по команде, в памяти всплыли давно заученные характеристики — боевой вес шестьдесят три тонны, газотурбинный двигатель мощность полторы тысячи лошадиных сил разгоняет эту махину до шестидесяти пяти километров в час. Экипаж из четырех человек защищен броней с добавлением обедненного урана, что повышает ее плотность и прочность. Основное вооружение — гладкоствольное орудие М256 калибра сто двадцать миллиметров, спаренное с пулеметом винтовочного калибра, и сейчас его жерло было обращено в сторону здания, где укрывались партизаны, казалось, точно в сбившееся с привычного ритма сердце Ярослава Васильева. Оно способно разгонять оперенные снаряды до скорости тысяча шестьсот семьдесят метров в секунду, посылая их на два километра прямой наводкой, в прочем, едва ли в городских боях потребуется такая дальнобойность. А есть еще и пулеметы, крупнокалиберный М2НВ над командирской башенкой, и М240В калибра 7,62 миллиметра над люком заряжающего, и еще один тяжелый «браунинг» на маске пушки, установленный параллельно орудийному стволу и управляемый, судя по всему, дистанционно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
