12. (1) Срок истек, и Антиох, отправивши нильским устьем суда к Пелузию, сам двинулся через пустыни Аравии; он был принят и жителями Мемфиса, (2) и прочими египтянами, кем добровольно, а кем из страха, затем спустился к Александрии, не утруждаясь большими переходами. (3) У Элевсина, что в четырех милях от Александрии, он перешел Нил и тут повстречал римских послов. (4) Антиох приветствовал их и протянул было руку Попилию, но тот ему подал дощечки с сенатским постановлением27, велев сперва прочитать. (5) Прочитав, Антиох пообещал созвать друзей и с ними обдумать, как быть ему, но Попилий повел себя по обыкновенью круто: палкой, с которою шел, очертил он ноги царя и сказал: «Дай мне ответ для сената, не выходя из этого круга!» (6) Опешив от такого насилия, Антиох замешкался было с ответом, но ненадолго, и сказал: «Что почли за благо в сенате, то я и сделаю». Лишь тогда Попилий подал Антиоху руку – как союзнику и другу.
(7) Затем в назначенный день Антиох покинул пределы Египта, а римские послы своим влиянием и весом упрочили мир между Птолемеями, с великим трудом достигнутый, и отбыли на Кипр, откуда отослали Антиохов флот, уже успевший, впрочем, разбить в сражении египетские суда28. (8) Посольство это стяжало добрую славу у всех народов, ибо теперь, без сомненья, Египет был отнят у Антиоха и род Птолемеев был восстановлен в царстве отцов.
(9) Как прославлено было блестящей победой правление одного из консулов этого года, так бесславно прошло правление другого, ибо сделать ему ничего не пришлось. (10) Началось с того, что, объявляя легионам день сбора, сотоварищ Павла ступил на священный участок29, не совершивши птицегаданья. О том доложили авгурам, и те решили, что день сбора объявлен неправильно. (11) Консул отправился в Галлию и стал на стоянку в Кампи Макри30, подле гор Сицимины и Папина; в этих местах он и зазимовал вместе с союзниками-латинами; (12) римские же легионы не покидали Рима, ибо день их сбора был назначен неправильно.
(13) Разъехались по провинциям и преторы, все, кроме Гая Папирия Карбона, которому досталась Сардиния, – сенат велел ему вершить в Риме суд по делам между гражданами и иноземцами, ибо и этот жребий тоже выпал ему31.
13. (1) А Попилий и все посольство, отряженное к Антиоху, воротилось в Рим с докладом: распри между царями улажены и Антиохово войско отведено из Египта в Сирию. (2) Потом явились посольства самих царей. Прибывшие от Антиоха говорили, что мир царю показался милее любой победы, ибо этот мир угоден сенату, и он, Антиох, повиновался приказам римских послов, как веленьям богов; затем послы поздравили римский народ с победой, (3) уверяя, что царь и сам посодействовал бы этой победе, когда бы имел на этот счет какое-нибудь приказание.
(4) Царь Птолемей и Клеопатра прислали общее посольство с благодарностями и уверениями; (5) родителям-де своим и богам бессмертным они обязаны меньше, чем сенату и народу римскому, которые спасли их от тяжких бедствий осады и возвратили им потерянное было царство отцов.
(6) Ответ сената гласил: царь Антиох был прав, повиновавшись послам; сенат и народ римский этим довольны. (7) Царям египетским ответили, что отцам-сенаторам весьма отрадно, что он хоть чем-то способствовал благу и пользе Птолемея и Клеопатры, и постарается, чтобы впредь они могли полагать вернейший залог спокойствия для их царства в покровительстве народа римского. (8) Заботу о подарках послам возложили на претора Гая Папирия. (9) Затем пришло послание из Македонии, удваивавшее радость победы; там сообщалось, что царь Персей сдался консулу.
(10) Когда посольства царей отбыли, отцы-сенаторы разобрали спор между послами Пизы и Луны: пизанцы жаловались, что римские поселенцы сгоняют их с земли, а луняне уверяли, что землю эту им отвели триумвиры32. (11) Сенат отправил туда квинквевиров – Квинта Фабия Бутеона, Публия Корнелия Бласиона, Тита Семпрония Муску, Луция Невия Бальба и Гая Апулея Сатурнина, – чтобы они разобрались с границами и вынесли решенье.
(12) Посольство с поздравлениями прислал и Эвмен с братьями, Атталом и Афинеем33. Явился и Масгаба, сын царя Масиниссы; в Путеолы, где высадился он, направили квестора Луция Манилия с деньгами, чтобы он встретил царевича и препроводил его в Рим на казенный счет. (13) Немедля по прибытии Масгаба был принят в сенате, где юноша произнес речь, слог которой был не менее приятен для слуха, чем смысл. Он перечислил, сколько пеших и конных, слонов и хлеба послал в Македонию за эти четыре года его отец, (14) но два обстоятельства, сказал он, заставляли Масиниссу краснеть: первое – что сенат просил его через послов о поставках для нужд войны, вместо того чтобы приказать, а второе – что за хлеб ему присланы были деньги. (15) Царь Масинисса, сказал царевич, помнит, что римский народ и добыл ему царство, и увеличил во много раз. А потому с него хватит и пользованья царствам, ибо право собственности, он знает, – у тех, кто ему это царство вручил. (16) А значит, римлянам по справедливости должно брать у него, Масиниссы, а не просить и не покупать за деньги того, что родится на подаренной ими самими земле, ему же, Масиниссе, и теперь и впредь довольно будет того, что римлянам не пригодится. (17) С такими порученьями от отца он, Масгаба, пустился в путь и настигнут был верховыми с известием о победе над Македонией и с отцовским приказом поздравить сенаторов и заверить их, что радость Масиниссы по этому случаю столь велика, что он и сам хотел бы явиться в Рим и принести благодарственную жертву на Капитолии Юпитеру Всеблагому и Величайшему, так пусть же сенат, если это ему не в тягость, даст на то свое дозволение.
14. (1) Царевичу ответили, что его отец вел себя, как подобает мужу достойному и благородному, который должное усугубляет доброхотным, – оттого оно и ценней, и почтенней. (2) В Пунической войне он смело и без колебаний помог народу римскому, и от него получил в знак благоволения царство; так они сквитались, но и потом, когда римляне воевали с тремя царями кряду, Масинисса оказывал им все услуги, какие мог. (3) Так не диво, что царь, связавший участь свою и царства с делами римлян, от сердца рад победе народа римского; пусть же за эту победу он воздаст благодарность богам, не покидая дома и очага, а в Риме за него это сделает сын, (4) который довольно принес поздравлений – и от своего, и от отцовского имени. А самому Масиниссе не стоит сейчас покидать свое царство и Африку – это не принесло бы пользы ни ему, ни римскому государству.
(5) На просьбу Масгабы потребовать в Рим заложником Ганнона, Гамилькарова сына, вместо <...>, было отвечено, что сенат не считает справедливым требовать у карфагенян заложников по усмотрению Масиниссы. (6) Квестору сенат повелел купить для царевича подарков на сто фунтов серебра, сопроводить его в Путеолы и содержать на казенный счет, пока он в Италии, а чтобы переправить его и всех его спутников в Африку, нанять ему два корабля. (7) Все спутники Масгабы, свободные и рабы, в дар получили одежды.
(8) Прошло немного времени, и в Рим доставили известие о другом сыне Масиниссы – о Мисагене: разбив Персея, Павел отпустил царевича с его конниками домой, но в Адриатике флот был рассеян, а Мисагена, больного, принесло к Брундизию с тремя кораблями. (9) К царевичу отправили Луция Стертиния, квестора, с такими же подарками, какие получил от римлян и брат его, наказавши проследить, чтобы гостеприимный кров <...>34.
15. (1) Вольноотпущенники давно были расписаны по четырем городским трибам, – все, кроме тех, кто имел родного сына старше пяти лет, (2) – этим велено было пройти перепись там же, где в прошлый раз, – и тех, кто имел поместье или поместья дороже трехсот тысяч, – этим разрешено было пройти перепись <...>35. (3) Так как подарок этот оставался в силе, Клавдий36 заявил, что без воли народа цензор не имеет права лишать голоса никого из граждан, а тем более целое сословие. (4) Цензор может исключить его из трибы, то есть просто перевести в другую трибу, но не может его исключить из всех тридцати пяти триб, то есть лишить гражданства и свободы; цензор может определять, где ему проходить цензовую перепись, но не исключить его из переписи. (5) Поспорив об этом, цензоры решили при всех бросить жребий в Атрии Свободы, чтобы выбрать одну из четырех городских триб и в ней дать место всем бывшим прежде рабами. Жребий пал на Эсквилинскую трибу; (6) в ней-то и приказал Тиберий Гракх пройти перепись всем вольноотпущенникам. (7) Этим цензоры снискали в сенате великое уважение: Семпронию37 выразили благодарность за настойчивость в прекрасном его начинании, а Клавдию – за сговорчивость.
(8) В эту перепись и из сенатского сословия, и из всаднического исключено было больше лиц, чем в предыдущие38. При этом исключались из трибы и переводились в эрарии39 обоими цензорами одни и те же лица: кого вычеркивал один, того не обелял и другой. (9) Однако когда они по обычаю попросили продлить себе срок на полгода, чтобы проверить починку зданий и принять работу от подрядчиков, трибун Гней Тремеллий, исключенный цензорами из сената, наложил на это запрет.
