Рауль Валленберг вырос в богатой семье, владевшей банками и различными предприятиями. Разветвленный клан, который именовали «шведскими Ротшильдами». Принадлежал к узкому кругу тех всемирных сионистских дельцов, которые тайно управляют еврейскими общинами обоих полушарий, не признавая государственных границ. Им известны подпольные каналы, по которым незримо и неофициально перемещаются огромные денежные средства и ценности, исчезая, будто высыхая, в одних странах и вдруг появляясь в других, где приносят больше доходов или нужнее в данный момент сионистской верхушке. Клан посвящен был также в тайны масонства и, вероятно, играл достаточно высокую роль в руководстве. Используя нейтральную позицию Швеции, семейство Валленбергов во время войны распустило свои щупальца-присоски по обе стороны фронта. Заводы этого клана поставляли снаряды и сталь для гитлеровской армии, двоюродный брат Рауля являлся главой торговой миссии в Германии. А другой двоюродный брат был таким же представителем в Великобритании, принимал заказы на вооружение для англичан. Экономическая проституция.[107]
Наживаясь на великом всенародном бедствии, Валленберги не просто торговали военной техникой, но использовали свои возможности и свое влияние и для достижения некоторых других целей. В середине 1944 года Рауль прибыл в Будапешт на должность первого секретаря шведского посольства, но это было лишь официальным прикрытием его настоящей работы: он должен был спасать от гибели богатых венгерских евреев. Не жалея денег. На подробностях технологии Вячеслав Михайлович не останавливался, лишь назвал некоторые цифры. По его словам, Рауль действовал очень активно, используя различные способы — от подкупа до шантажа, — умудрившись войти в доверие к шефу германского гестапо в Будапеште Эйхману, чья патологическая ненависть к евреям (как и евреев к нему) общеизвестна.
По нашим данным, Валленбергу удалось уберечь от расстрелов и печей крематория по меньшей мере 20 тысяч иудеев. Самых богатых. В обмен на это из Швеции и Швейцарии поставлялись немцам артиллерийские орудия, использовавшиеся против советских войск. В переговорах Валленберга с самим рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером речь шла не только об артиллерии, но и об обмене большого количества евреев на 10 тысяч грузовых автомашин, о продаже гитлеровцам по сходной цене сталелитейного завода в Гамбурге, принадлежавшего клану Валленбергов.
— Значит, он воевал против нас, — прервал Молотова Иосиф Виссарионович.
— Нет, сам он не в-в-воевал.
— Ты хочешь сказать, Вече, что этот Рауль не стрелял в наших солдат? Но стреляло оружие, которое он передал фашистам. Немцы быстро перебрасывали свои войска на автомашинах, опережая нас и нанося нам урон. Одно артиллерийское орудие на войне — это, в среднем, пятеро убитых бойцов противоположной стороны. Каждая автомашина — это еще двое или трое потерянных нами людей. Если не больше. Вот какой вред причинил он нам и, между прочим, тем евреям, которые воевали в наших частях. Спасая богатеев, губил честных людей. Разве это не классовая борьба, а, Вече?
— Можно считать т-т-так.
— Где он сейчас?
— Затрудняюсь ответить.
— Какие у нас могут быть затруднения? — удивился Сталин.
— У меня здесь докладная записка т-т-товарища Вышинского. Зачитываю… «Ввиду настойчивости, проявленной шведами в этом деле, мы неоднократно, устно и письменно, запрашивали в течение 1945 и 1946 годов СМЕРШ, а позднее МГБ о судьбе и месте пребывания Валленберга, в результате чего лишь в феврале сего года нам сообщили, что Валленберг находится в распоряжении МГБ, и было обещано доложить лично вам…», значит, мне, — уточнил Молотов, — «о дальнейших мероприятиях МГБ по этому делу. Но поскольку дело Валленберга до настоящего времени продолжает оставаться без движения, я прошу вас обязать товарища Абакумова представить справку по существу дела и предложение о его ликвидации».
— Кого? Дела или Валленберга? — усмехнулся Сталин.
— Дела, ра-ра-разумеется… Я принял меры, но от Абакумова никакого ответа по этому поводу. Будто язык проглотил. Такое впечатление, что Валленберга уже не существует.
— Молчать могут по разным причинам, — это Берия: — Может, госбезопасность работает с ним, вычерпывая все, что есть за душой. Или внедрили куда-то. В таком случае молчать — самое лучшее.
— А ты узнай, — посоветовал Сталин. — Позвони Кобулову и выясни. Прямо сейчас. Тебе не откажут, — съехидничал Иосиф Виссарионович.
— Кому из Кобуловых?
— Решай сам.[108]
Лаврентий Павлович взял телефонную трубку. Разговор был коротким. Выслушав собеседника, Берия засмеялся и, повернувшись к Сталину, сообщил:
— За здоровье Богдан не ручается, но живой.
— Что тут смешного? Что конкретно сказал Кобулов?
Берия замялся, покосившись на Молотова, на Андреева.
— Здесь все свои, — повысил голос Иосиф Виссарионович. — Докладывай.
— Пердит комками.
Молотов, показалось, вздрогнул. Твердокаменный Андреев бровью не повел, будто не слышал. Сталин удивленно пожал плечами.
— Как это понимать? Выражайся прилично.
— За Кобуловым повторяю… Анекдот из Германии привезли. Киндер Пауль вызван к доске…
— Рауль, — поправил Молотов.
— В анекдоте Пауль. А он растерялся. Молчит, побледнел. «Что с тобой?» — «Извините, фрау учительница, пердеж кусками бывает?» — «Нет, только газом». — «Значит, я обосрался».
Сталин брезгливо поморщился, произнес:
— Похоже на Кобулова. Его репертуар. Но Валленберг?
— Наложил в штаны. От него узнали столько, что ему опасно к своим вернуться.
— А вы не настаивайте. И не держите. Войны нет, вреда от него не будет. Согласен, Вече?
— Считаю, пусть по-по-посоветуются Абакумов с Вышинским.
— С этим все, — Сталин резко, отсекающе двинул правой рукой. — Есть дела поважнее.
Разговор этот, свидетельствующий о тогдашнем непредвзятом отношении к евреям вообще и к их «спасателю» Валленбергу в частности, состоялся в середине мая 1947 года. А через два месяца, 17 июля, начальник Лубянской тюрьмы полковник Смольцов подписал рапорт на имя министра госбезопасности Абакумова о смерти тридцатишестилетнего заключенного Рауля Валленберга «предположительно вследствие наступившего инфаркта миокарда».
Причина? Может, всплеск радости от близкого освобождения; может страх расплаты за то, что слишком много сказал на допросах и ему не простят этого бывшие соратники; может, еще что-то… Во всяком случае, при Сталине к этому вопросу больше не возвращались.
История с Еврейским антифашистским комитетом, случай с Раулем Валленбергом — это лишь частности, не очень заметные детали на фоне того величайшего для иудеев события, которое свершилось вскоре после войны, и опять же благодаря ясной и твердой позиции Иосифа Виссарионовича Сталина. На Западе любят кричать о свободе, о гуманизме, о справедливости, о заботе о людях. Потоки красивых слов. А вот осуществить многовековую мечту всемирной еврейской диаспоры о воссоздании собственного государства помог лишь возглавляемый Сталиным Советский Союз, оказав иудеям моральную и материальную поддержку, воплотив их идеи и мечтания в реальную действительность. И далось это не без труда. Ведь все сильнейшие капиталистические державы были против. Пришлось ломать их сопротивление.
Великобритания не желала терять своего влияния на Ближнем Востоке, в частности в Палестине, на территории которой должен был возникнуть Израиль. Такие государства, как США, Швеция и Швейцария, боялись большого оттока капиталов: многие богачи-банкиры там были евреями и могли укатить на прародину, прихватив мешки, туго набитые золотом. У Италии были свои интересы, у Франции — свои, у Турции — тоже. А все они вместе, весь западный мир, опасались того, что Израиль сразу станет государством просоциалистическим, ориентированным на Москву, оплотом Советского Союза в богатейшем нефтеносном районе. Короче говоря, весь Запад вначале был против. Стремление еврейской диаспоры, пострадавшей от гитлеризма, к объединению, к сплочению для сбережения нации, ее традиций и языка — это стремление решительно поддерживал только Советский Союз. И (не очень уверенно) дружественные нам страны народной демократии.
Позиция Сталина и Молотова была простой и справедливой. Мы — интернационалисты, мы — за равноправное и полноценное развитие всех народов и наций. А какое равноправие, какие возможности, когда у народа, рассеянного по всей земле, нет даже клочка собственной территории, если не считать нашей Еврейской автономной области. Но ведь это не государство.
В Советском Союзе решено было выезду евреев на Ближний Восток по возможности не препятствовать, за исключением особых случаев (причастность к важнейшим тайнам, нахождение под следствием и т. д.). Более того: новому государству, создаваемому на территории другой страны, требовалась армия для защиты своих интересов — землю за здорово живешь никто не отдаст. Иосиф Виссарионович пошел на необычную меру: дал согласие освободить от воинской присяги 750 офицеров еврейского происхождения, проявивших стремление отправиться в Израиль и создавать там свои вооруженные силы. Так что вам, иудеи, величайший памятник надо бы воздвигнуть вашему радетелю, Иосифу Виссарионовичу Сталину, одарившему вас государственностью. И перед этим памятником — камилавки долой!
