– Кухня? – опередил бортмеханика.
– Да нет же, командир, походно-полевая жена… Неужто не знаешь? Та переводчица, похоже, глаз на тебя положила. Пробует зачем-то говорить с тобой на смеси башкирского, татарского и русского. Интересно, откуда по-нашенски знает?
– Ты про Люсю, что ли?
– Ага, значит, всё-таки заметил. Она самая. Так и липнет к тебе…
– Так она ж историк-этнограф. Потому и учится говорить по-нашему. А сюда приехала, чтобы увидеть Афганистан, изучить местные языки и здешние обычаи. Так что у неё ко мне не любовь-морковь, а чисто профессиональный интерес.
– Так я и поверил. Уж они-то умеют охмурять! Знают, кому с какой стороны подобраться…
– Ей со мной интересно, потому что я и сам языками интересуюсь. Кроме башкирского, владею казахским, узбекский неплохо знаю…
– Где научился, командир?
– В совхозе, где я вырос, люди разных национальностей проживали. Отец мой – казах, мать – башкирка, а по соседству жил узбечёнок Салим, с которым я дружил. В детстве быстро всё схватываешь, особенно когда языки схожи. Да и способности, наверное, есть. Кстати, я по-пуштунски немножко понимаю.
– Ну-ка, скажи что-нибудь. К примеру, как по-пуштунски будет слово честь?
– Намус.
– Надо же, и по-татарски так же! Сам-то я ведь из Альметьевска, командир.
– Знаю, знаю… Так вот Люся очень интересуется пуштунским. Говорит, пуштуны – самый своеобразный из народов Афганистана.
– Да по мне все они афганцы, один народ!
– Нет, Ильфат-мырзам[2], – так Муса называл иногда паренька, который был моложе его. Он не скрывал своей симпатии к нему. – Люся меня хорошо просветила, сообщила много ценных сведений из истории этого древнейшего народа.
– Вот тебе и ППЖ!..
– Ох, и помешался же ты на этих ГТГТЖ! Выкинь из головы! Не спорю, бывают и такие женщины. Только Люся точно не из их числа. А давай-ка позовём её, пускай расскажет нам с тобой о судьбе афганцев. Хотя, кажется, и звать не придётся – вон она, если не ошибаюсь. Легка на помине, сама пожаловала.
Коротко остриженная «москвичка Люся», как представлялась она при знакомстве, воодушевившись, прочла благодарным слушателям целую лекцию по истории афганского народа. Оказывается, в древности афганцы поклонялись Будде, неоднократно подвергались завоеваниям со стороны чужеземцев: Александра Македонского, скифов, арабов, обративших их в VII веке в ислам, Чингисхана. Девушка рассказывала столь вдохновенно и увлекательно, что описываемые ею события оживали перед глазами как кадры фильма.
Рассказ о великом полководце Македонском, известном восточным народам как Искандер Зулькарнайн, впечатлил Ильфата не столько сведениями о его победах, о булатных мечах и о боевом кличе, сколько фактом присутствия в его войсках гетер, которыми верховодила красавица Тайс. Он даже не удержался от замечания:
– Ничего себе, оказывается, и в те времена были ППЖ!
– Гетеры были подругами, соратницами. А Тайс – любимой самого Македонского. Они не только умели развлекать воинов, но и вдохновляли их, поднимали боевой дух армии, – сказала Люся, пропустив намёк его мимо ушей. – Кстати, хотите знать, как греки приветствуют друг друга?
– «Здрасте», что ли? – ухмыльнулся Ильфат, который так и норовил подколоть рассказчицу. – Лично меня больше всего интересует Египет, загадочные пирамиды, Клеопатра…
– Они говорят «Хайре!», что означает в переводе «радуйся».
– Надо же, а у нас в татарском есть очень похожее слово «хаерле». Почти точь-в-точь. Пусть кто-нибудь скажет после этого, что мы не сородичи, не произошли от одной праматери.
– От Адама и Евы. В Древнем Египте праматерью человечества считали богиню Изиду. Не знаю, слышали ли вы про «Гимн Изиде». Его сочинили в III или IV веке до нашей эры! Я прочту всего один небольшой фрагмент, который заставит вас задуматься:
…Я – почитаемая и презираемая,Я – блудница и святая,Я – жена и дева,Я – мать и дочь,Я – руки матери моей…
– Да-а, – задумчиво протянул Муса, не скрывая удивления. – Сразу и не разберёшься, что к чему… Женщина и впрямь загадка!
– Ай, былбылым, вай, былбылым[3]! Позвал бы я, факир[4], тебя замуж, посадил бы перед собой и целыми днями слушал бы, – произнёс с восхищением Ильфат.
– А ты позови, факир! – неожиданно предложила Люся.
У парня аж глаза на лоб полезли. А девушка продолжала как ни в чём не бывало:
– Знаете, египтяне делили человечество на три расы, и одну из них называли «люди».
– Себя-то наверняка причисляли именно к этой расе…
– Только себя, свой народ!
– Между прочим, Египет по-нашему – Мысыр, – решил вставить слово Муса.
– Тюрки так называют, – кивнула Люся, поднимаясь с места. – На сегодня, думаю, достаточно. – Перед дверью она остановилась, словно что-то вспомнила: – Да, кстати, а что означает имя Ильфат?
– «Ил» переводится «страна», а что такое «фат», понятия не имею, – смущённо пробормотал бортмеханик, пожимая плечами.
– Зато я знаю! – чуть не подпрыгнув, воскликнула радостно Люся. – Это арабское слово и означает оно «дуслык», то бишь дружба.
– Ай, былбылым… Дуслык?! – поразился Ильфат. – Выходит, ты и татарский знаешь?!
– Что ж тут удивительного? Россия – страна многонациональная. И чем больше языков знаешь, тем лучше. Вреда от этого нет, только польза, – ответила москвичка и, прежде чем удалиться, поделилась ещё одной информацией: – В Афганистане два государственных языка: дари и пушту. Половина населения говорит на дари, одна треть – на пушту и примерно пятнадцать процентов – по-узбекски. Да десятка три диалектов: хазарский, таджикский, туркменский… В общем, все не перечислишь. Дари ближе к фарси, пушту – один из восточно-иранских языков.
– И откуда она столько всего знает?! Была б ещё из наших, я бы не удивлялся, но тут – русская, а востоком интересуется, – всё никак не мог успокоиться Ильфат после её ухода.
– Эх, мырзам, поверь моему слову – чем больше языков знаешь, тем легче даются все остальные… – сказал Муса и, помедлив немного, лукаво улыбнулся. – А я, между прочим, сделал сегодня одно открытие.
– Открытие? Какое?
– Мне кажется, Люся зашла сегодня ко мне неспроста – похоже, ты ей приглянулся, джигит.
– Ну да! – чуть не поперхнулся Ильфат. – Чтобы такая умная девушка да мною заинтересовалась?!..
Надо же, такой бравый вроде бы парень и испугался!
– Знаешь, есть одна башкирская поговорка: «Длинна коса, да ум короток». Я, конечно, так не считаю, но советую принять это к сведению, чтобы не вешать нос. Не забывай, что у тебя самого золотые руки, бортмеханик! Ну а если москвичка задаваться станет, атакуй её технической терминологией. Конечно, она начитанная, отлично в истории разбирается… А ты перед ней не пасуй!
– Слушаюсь, товарищ командир! Есть не пасовать!
* * *
Казалось, 1984 год станет переломным в ходе войны. Многие афганцы бежали в Пакистан, и в стране остались в основном вооружённые силы повстанцев. В действительности же ситуация в Афгане с каждым годом лишь осложняется. Антиправительственные силы снабжаются Китаем и США через территорию Пакистана современной техникой.
Поставки Советским Союзом транспорта, военных вертолётов, самолётов, бронетехники постоянно растут, отправляемый десант исчисляется уже не десятками, а сотнями тысяч. То есть война в самом разгаре.
Вертолёт, на котором летал Муса, возвращался иной раз на базу изрешечённый пулями. Однажды, когда он, отправившись с экипажем в Кабул за военным обмундированием для солдат механизированной пехоты, пролетал над дорогой, ведущей в Пакистан, их машина попала под обстрел. Пришлось подняться выше и прибавить скорость. Подбить вертолёт неприятелю не удалось. Но командир хорошо знал, в каком машина состоянии: пробоин столько, что на борту гуляет сквозняк, а посмотришь вниз – видишь землю… Вернувшись на базу, насчитали аж двадцать отверстий! Не иначе, как сам Всевышний их охранял.
Этот ваш дуршлаг эксплуатировать больше нельзя, дожидайтесь нового вертолёта, – такой приказ получил экипаж Мусы. Пока дожидались, немного передохнули. Ильфату было известно, что Люся в Кабуле. Он нашёл её – теперь переписываются. В Афганистане девушка уже в третий раз. Ильфат просит командира отпустить его подышать свежим воздухом, а сам к ней бежит, делает вид, будто всерьёз заинтересовался пушту.
Как раз в это время в гарнизон приехал Александр Розенбаум с концертной программой «Цикл афганских песен». Выйдя на сцену с гитарой, известный бард произнёс лаконичную речь, которая запала всем в душу: «Есть два Афганистана: страна героев и страна, убивающая наших ребят…»
А как потрясла слушателей его песня:
«В АфганистанеВ «чёрном тюльпане»,С водкой в стаканеМы молча плывём над землёй.
Скорбная птицаЧерез границу,К русским зарницамНесёт ребятишек домой.
В «чёрном тюльпане»Те, кто с заданийЕдут на Родину милуюВ землю залечь,
В отпуск бессрочный,Рваные в клочья…Им никогда, никогдаНе обнять тёплых плеч».
Краешком глаза Муса наблюдал за солдатами: многие плакали. Не все ж тут спецы с военным образованием, бывалые вояки. Сколько вчерашних новобранцев – неопытных желторотых юнцов от восемнадцати до двадцати. Даже если им посчастливится вернуться домой из адского пекла целыми-невредимыми, кто поручится за их психику? Недавно группа наших солдат, проезжая на БТР вдоль границы, обстреляла безоружную афганскую семью – старика, тащившего за собой ишака на поводу, и женщину. Разве можно считать их психически нормальными?!
