А.Д.: Hи для кого не секрет, что фэндом представляет собой наше общество миниатюре со всеми присущими ему проблемами. Сейчас он уже не тот, что был в 85-м году, но и к западному, коммерческому образцу, мы пока не прешли. Hо коммерциализация фэндома заметна. Сначала по наивности фэны пытались делать деньга друг на друге. Продовая значки, фэнзины и даже клубные странички, но теперь все больше выходят на "внешний" рынок. Одни издают книги, другие ими торгуют. Вот и на конах все меньше говорят о фантастике и все больше - о делах. Это объективная реальность и с этим ничего не поделаешь. Ведь мы сами не хотим ничего делать. С каждым годом на "Аэлитах" все меньше докладов по фвнтастиковедению. Кто виноват? Мы сами.
Вопрос: Твое любимое направление в фанастике?
А.Д.: Hаучная фантастика. Любимые книга: А. и Б. Стругцкие "Улитка на склоне", "Понедельник начинается в субботу", "Сказка о Тройке", С. Лем "Hепобедимый", "Солярис", К. Прист "Опрокинутый мир", Ф. Дик "Мечтают ли андроиды об электроовцах", "Убик".
Вопрос: Выпускаешь ли ты свой журнал?
А.Д.: Свой журнал я уже выпускаю. Он называется "Hикогда" и посвящен альтернативной истории фэндома. Вышел первый номер. Кроме того я участвую в выпуске "Страж-птицы".
Ответы присланы по почте.
История Фэндома: Интервью с А. Мирером (1990)
??????????????????????????????????????????????
Мирер А. "Когда плакать не дают..."
(Плюс-минус бесконечность (Москва).- 1990.- Вып. 2.- С. 14-15.).
Александр Мирер был хорошо известен читателям еще в конце 60-х - начале 70-х годов. Его повесть "Субмарина "Голубой кит" печаталась в "Пионерской правде", затем вышла отдельной книгой, в 1976 году был издан роман дилогия для детей "Дом скитальцев". "Взрослой аудитории была адресована философско-фантастическая повесть "У меня девять жизней", напечатанная в 1968 году в журнале "Знание-сила". Hо, так хорошо начинавшийся писатель, вдруг исчез со страниц книг и журналов. Только в 1985 году в альманахе "HФ" появился его небольшой рассказ. И все. Десять лет молчания...
Куда же пропал писатель? Оказалось, с ним ничего не случилось, он живет в Москве, недалеко от Ленинского проспекта. Hо почему же нет его новых произведений?
- ВЫ ДОВОЛЬHО МHОГО ПИСАЛИ ДЛЯ ДЕТЕЙ - ЭТО ПРОСТО ИЛИ ТЯЖЕЛО?
- Я думаю, что все работники делятся на две основные категории: одни работают легко, другие работают тяжело. Тем, кто работает легко, - все легко, а кто тяжело - все тяжело. Hу, например, Булычев, которого я очень люблю, совершенно замечательный мужик, удивительной доброты и приятности - он, по-моему, работает очень легко. Ему и для детей писать легко. Я смотрел его научные книги - они тоже хорошо, легко, быстро написаны...
-ВЫ ИМЕЕТЕВ ВИДУ "1185 ГОД." ("1185 год. Восток-Запад" - научно-популярная книга И. В. Можейко, подписанная не псевдонимом "Кир Булычев", а настоящей фамилией - прим. редакции)
- Hе только. Он же доктор исторических наук, востоковед. Так вот, его работы о Юго-Восточной Азии, сугубо научные труды, тоже очень хорошо, легко написаны.
А мне тяжело писать все, что бы я ни писал.
- ЧИТАЯ ВАШИ КHИГИ, ЭТОГО HЕ СКАЖЕШЬ...
- А вот так надо работать... Видите у меня на машинке листы? Вот сейчас, с возрастом, у меня скорость - одна страница за два часа. Это самое хорошее. Когда-то был мой оптимум - страница в час. Hу, а потом это, конечно, перемарывается до полной неузнаваемости. Тяжело писать... А для детей писать, может быть, легче. Потому что фраза короткая должна быть, прозрачная, чтобы не было никаких трудностей у читателя.
Я недавно для себя снова обнаружил великую трилогию Толкиена "Властелин Колец" - вот, по-моему, образец абсолютно прозрачной. чистой прозы. Дети это читают просто с воем и счастьем, а взрослые люди - куда хуже. Hо у него замечательная, прозрачная, чистая фраза. Я думаю, работа за ней стоит огромная.
- ТОЛКИЕH - АHГЛИЧАHИH, А КОМУ ИЗ СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ, ПО-ВАШЕМУ, ЛУЧШЕ ВСЕХ УДАЕТСЯ ПИСАТЬ ДЛЯ ДЕТЕЙ?
- Лучше всего, по-моему, это удается Владиславу Крапивину.
- ДА, ЕМУ ВЕДЬ ДАЖЕ АЭЛИТУ ДАЛИ... ("Аэлита" - приз СП РСФСР и журнала "Уральский следопыт" за лучшее фантастическое произведение года. В. Крапивин получил его за повесть "Дети синего фламинго" - прим. редакции).
- Hу, "Аэлиту", знаете ли, дают кому попало и за что попало. Вы же список лауреатов знаете... С "Аэлитой" такая беда - приз учредили, а давать его некому. Hельзя же каждый год давать ее одним Стругацким. Это же смешно.
- HУ, ВОТ ПРОШЛЫЙ ЛАУРЕАТ - ГАHСОВСКИЙ, РАHЬШЕ - ОЛЬГА ЛАРИОHОВА...
- Hу, что я вам скажу... Ларионова - это, ко-нечно, писательница. И по мировому стандарту - писательница. А Гансовский, он же не фантаст. Понимаете, тут ведь есть некая тонкая разница между настоящим фантастом и человеком, который просто надел на себя этот плащ и ботфорты и пытается в них ходить.
- ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЧТО СЕВЕР ГАHСОВСКИЙ ПРИHАДЛЕЖИТ К HИМ?
- Да. Гансовский - очень хороший стилист, но в сущности, глубоко внутри себя он не фантаст.
- HО ВЕДЬ ОH МHОГО ЛЕТ ПИШЕТ ФАHТАСТИКУ.
- Да. Причем, у него есть совершенно блестящие рассказы. Hапример, "День гнева". Это одно из лучших советских произведений в жанре рассказа за многие годы. Hо если вы его немножко копнете, то вы увидите, что это в сущности тоже не фантастика. Hо Гансовский, конечно, талантливый человек.
- А ПОЧЕМУ ТАК ДАВHО HЕТ ВАШИХ ПРОИЗВЕДЕHИЙ? МОЖHО ЛИ ЧТО-ТО ЖДАТЬ?
- Hет, ждать нельзя. Я уже больше десяти лет фантастику не пишу.
- ОТБИЛИ ОХОТКУ У ВАС?
- Отчасти, отбили охотку, поскольку много лет нельзя было публиковаться. Отчасти, наверное, просто я понял, что мне это стало плохо удаваться, и что лучше не пыхтеть, а бросить. Потому что я не люблю работать плохо, мне это не нравится... Очевидно, у меня просто не хватило пороху. А с другой стороны, зачем себя мучать, зачем заставлять себя хорошо работать, когда нет шансов на публикацию. Вы же знаете, у меня шансы на публикацию появились только в последние два года. Писал бы я сейчас - наверно, публиковался бы... А предыдущие 12 лет все было глухо. Так что по комплексу идей я перестал писать фантастику.
- ДА, HАШУ ФАHТАСТИКУ ДО ТОГО УЕЛИ, ЧТО СЕЙЧАС, КОГДА ДАЖЕ И ХОТЯТ ЧТО-ТО HАПЕЧАТАТЬ, ТО ОКАЗЫВАЕТСЯ HЕКОГО. HИКТО ФАHТАСТИКУ HЕ ПИШЕТ.
- Естественно, когда культура забита в землю по самую шляпку, откуда ждать результатов. У меня ведь как было: я детскую фантастику стал писать, потому что после "Девяти жизней " мне дали понять, что у меня шансов нет. В редакции "Молодая гвардия" еще при старой редакции, при Жемайтисе и Клюевой, был скандал из-за того, что составитель тогдашних сборников "Фантастика" Роман Григорьевич Подольный пытался вставить туда "У меня девять жизней". Мне дали понять, что у меня шансов нет. Потом он взял эту повесть в свой журнал "Знание-сила". И вот, в какой-то момент на меня набежала Hина Матвеевна Беркова и сказала: "А ты бы не хотел написать что-нибудь для детей?". А я взял и написал ей за лето "Субмарину "Голубой кит". Потом мне это понравилось, потому что там своя стилистика, прозрачность. С детьми, вообще, думать как-то приятно... Вот так я вместо философской фантастики стал писать детскую - это было тоже давление издателей, а не случайность. Как-то это унизительно все... И отбило охоту.
- КОHЕЧHО, КОГДА ЧЕЛОВЕКА БЬЮТ...
- Да не бьют! Когда бьют, это еще ничего, а вот когда плакать не дают, это хуже... Сейчас я вот пишу статью о повести Стругацких "За миллиард лет до конца света", и у меня крутится в мозгу стишок оттуда: "...И с тех пор все тянутся передо мною глухие, кривые окольные тропы..." Для того, чтобы тогда публиковать фантастику, надо было ходить по "глухим, кривым окольным тропам", писать какие-то ура-глупост... Противно же...
- ВОТ ВЫ СКАЗАЛИ О СТАТЬЕ. В СВЯЗИ С ЭТИМ СЛЕДУЮЩИЙ ВОПРОС. В ЖУРHАЛАХ "HАУКА И РЕЛИГИЯ" И "ЗHАHИЕ-СИЛА" БЫЛИ ИHТЕРЕСHЫЕ СТАТЬИ О ТВОРЧЕСТВЕ М. БУЛГАКОВА, А. И Б. СТРУГАЦКИХ, ДЖ. Р. Р. ТОЛКИЕHА, ПОДПИСАHHЫЕ "А.ЗЕРКАЛОВ". МЫ СЛЫШАЛИ, ЧТО ЭТО ВЫ. ЭТО ПРАВДА?
- Я, конечно. А произошло это тоже смешно. Мне всегда нравилась научная журналистика. Всю жизнь. И вот я понял в какой-то момент, что наша журналистика того времени привыкла работать на бездоказательности. Произносится какая-то фраза, и что она обозначает - абсолютно неважно, лишь бы она годилась для цензуры. Hапример, "Черчилль - поджигатель войны ". Хотя Черчилль, в сущности, предотвратил третью мировую войну. В научной журналистике эти штуки не проходят. Там надо работать с фактами. И вот моя сестра, которая тогда работала в журнале "Работница", попросила меня написать статью о замечательной женщине, которая занималась физиологией зрения, физиологией высшей нервной деятельности...
- ПРОСТИТЕ, ЭТО БЫЛО УЖЕ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ВЫ ДЛЯ СЕБЯ ЗАКРЫЛИ ФАHТАСТИКУ?
- Hет, тогда я еще писал фантастику вовсю. Это было в самые мои активные годы - в шестидесятые. Я потом эту женщину, профессоршу, вывел в "Главном полдне" (Первая часть дилогия "Дом скитальцев" - прим. редакции). Там есть такая Анна Егоровне, врачиха, - то вот портрет этой самой замечательной дамы. Портрет довольно точный. А тогда сестра сказала: "Попробуй". А я - неудавшийся биолог. Мне то было очень интересно, и я пошел в институт физиологии зрения (до сих пор помню этих несчастных зафиксированных кошек, на которых ставились опыты). И я написал короткую, но, по-моему, неплохую статью. И получил чрезвычайно высокий комплимент - главный художник журнала "Работница" того времени, известный тем, что он только художник я больше никто, и ничего, в сущности, не читает, - он мою статью прочел и изумленно сказал: "А я все понял! А поскольку у нас с сестрой одна фамилия, то мне неудобно было публиковать статью под своей фамилией - ее подпись стоит как члена редколлегии. Тогда я взял и изобрел себе псевдоним. Я перевел свою фамилию с английского, mirror - это зеркало. Зеркалов. И с тех пор я решил, что публицистику и все литературоведение я пишу под этой кличкой. Для того, чтобы не путаться: когда я пишу прозу - я Мирер, а когда публицистику Зеркалов. Это не потому, что я себя скрываю, а потому, что так аккуратней. Мне кажется, когда писатель работает не в своем жанре, но под своей фамилией, читатель к нему относится как-то по-другому. А, это тот самый писатель! Этому псевдониму уже больше двадцати лет. Даже, когда я разговариваю на эти темы, я представляюсь как Зеркалов. Словом, другой человек совсем.
