-- Что это? Кто это? -- изумленным шепотом сказала Весенний Лист, глядя огромными глазами в лицо Охотнику.
-- Не знаю... Это не мое. Ороме такого не создать...
И они переглянулись, пораженные внезапной мыслью: "Неужели Враг?" Но разве он может создавать, тем более -такое? И Отцы зверей помчались на северо-восток, унося своих седоков в страшные владения Врага.
Он спал, но сон его был не совсем сном. Ибо казалось ему, что он в Арде -- везде и повсюду одновременно, в Валиноре и в Сирых Землях, и видит и слышит все, что твориться. Он видел все -- но ничего не мог. Не мог крикнуть, что звезды -- геле - не творение Варды, что это и есть Свет... Он видел, как ушел Артано; он даже позавидовал ему, ибо знал, что у него не хватит силы духа уйти ко Врагу... А Врага он уже не мог называть Врагом. И слова, идущие из ниоткуда, дождем падали в сердце его, и он понял смысл имени -- Мелькор. И последняя цепь, что держала на привязи сознание, лопнула, и оно слилось со зрением. Он прозрел. А потом он увидел над собой прекрасное лицо Айо. Он знал, что это -- сон. Но Айо мог входить в любые сны, и сейчас он выводил из сна Золотоокого.
-- Все что ты видел -- истина,-- тихо говорил Айо. -Истина и то, что Король Мира и Варда не хотят, чтобы это видели. Иначе они потеряют власть. Просто.
Золотоокий молчал. Терять веру всегда тяжко. Наконец, он поднял голову.
-- Я не могу больше, -- с болью проговорил он. -- Надо уходить.
-- К Врагу ?
-- Нет. Просто уходить. Не "к кому" -- "откуда".
-- Тебя не отпустят.
-- Все равно. Иначе лучше бы не просыпаться...
-- Хорошо. Постараюсь помочь. Но тогда уйду и я... Как же отпустить тебя одного -- такого, -- грустно улыбнулся Айо.
Были ли то чары Айо или действительно Манве и Варда больше не желали видеть Золотоокого здесь, но его отпустили. Правда он уходил под предлогом встречи эльфов, и ему было строго приказано с ними вернуться...
Ирмо же легко отпустил Айо, и друзья ушли вместе.
Они выходили из Озера слабые, беспомощные, испуганные, совсем нагие. А земля эта не была раем Валинора. И они дрожали от холодного ветра и жались друг к другу, боялись всего, боялись этого огромного чудовищного подарка Эру, что упал им в слабые, не подготовленные к этому руки -- боялись Средиземья. Ночь рождения была безлунной, непроглядной, и в темноте таился страх. И только там, наверху, светилось что-то доброе и красивое, и один из эльфов протянул вверх руки, словно просил о помощи, и позвал:
-- Эле!
Тот, кто пришел к ним первым, откликнувшись на их зов, носил черные одежды, и те, что ушли с ним, стали Эльфами Тьмы, хотя им было дано ощутить и познать радость Света раньше всех своих собратьев. Ибо было им дано -- видеть.
Тот, кто пришел к ним вторым, был огромен, громогласен и блистающ, и многие эльфы в ужасе бежали от него в ночь, и ужас сделал из них орков. Те же, что ушли с ним из Средиземья, стали Эльфами Света, хотя и не знали Света истинного.
Те, кто пришли к ним первыми, были очень похожи на них, но гораздо мудрее. И эльфы, слушавшие песни Золотоокого и видевшие наваждения Айо, полюбили Средиземье и остались здесь навсегда. Они разделились на разные племена и по-разному говорили они, но в Валиноре их звали Авари Ослушники.
Так Золотоокий нарушил приказ Короля Мира, ибо остался в Средиземье. Так остался в Средиземье Айо. Так не вернулся Охотник, ибо хотел он творить. Так не вернулась Весенний Лист, ибо остался в Средиземье Охотник. А Оссе не покидал Средиземье никогда.
О ДРАКОНАХ
И, чтобы бороться с тварями из пустоты, новые существа были созданы Мелькором. Драконы -- было имя их среди Людей.
Из огня и льда силой Музыки Творения, силой заклятий Тьмы и Света были созданы они. Арда дала силу и мощь телам их, Ночь наделила их разумом и речью. Велика была мудрость их, и с той поры говорили люди, что тот, кто убьет дракона и отведает от сердца его, станет мудрейшим из мудрых, и древние знания будут открыты ему, и будет он понимать речь всех живых существ, будь то даже зверь или птица, и речи богов будут внятны ему.
И Луна своими чарами наделила созданий Властелина Тьмы, поэтому завораживал взгляд их.
Первыми явились в мир Драконы Земли. Тяжелой была поступь их, огненным было дыхание их, и глаза их горели яростным золотом, и гнев Мастера, создавшего их, пылал в их сердцах. Красной медью одело их восходящее солнце, так что, когда шли они, казалось -- пламя вырывается из-под пластин чешуи. И в создании их помогали Властелину демоны темного огня, Балроги. Из рода Драконов Земли был Глаурунг, которого называют еще Отцом Драконов.
И был полдень, и создал Мастер Драконов Огня. Золотой броней гибкой чешуи одело их тела солнце, и золотыми были огромные крылья их, и глаза их были цвета бледного сапфира, цвета неба пустыни. Веянье крыльев их -- раскаленный ветер, и даже металл расплавится от жара дыхания их. Гибкие, изящные, стремительные, как крылатые стрелы, они прекрасны -- и красота их смертоносна. В создании их помогал Властелину ученик его Гортхауэр, чье имя означает -- "Владеющий Силой Пламени". Из рода Драконов Огня известно лишь имя одного из последних -Смог, Золотой Дракон.
Вечером последней луны осени, когда льдистый шорох звезд только начинает вплетаться в медленную мелодию тумана, когда непрочное стекло первого льда сковывает воду и искристый иней покрывает тонкие ветви, явились в мир Драконы Воздуха. Таинственное мерцание болотных огней жило в глазах их; в сталь и черненое серебро были закованы они, и аспидными были крылья их, и когти их -- тверже адаманта. Бесшумен и стремителен, быстрее ветра, был полет их; и дана была им холодная, беспощадная мудрость воинов. Немногим дано было видеть их медленный завораживающий танец в ночном небе, когда в темных бесчисленных зеркалах чешуи их отражались звезды, и лунный свет омывал их. И так говорят люди: видевший этот танец становится слугой Ночи, и свет дня более не приносит ему радости. И говорят еще, что в час небесного танца Драконов Воздуха странные травы и цветы прорастают из зерен, что десятилетия спали в земле, и тянутся к бледной луне. Кто соберет их в ночь драконьего танца, познает великую мудрость и обретет неодолимую силу; он станет большим, чем человек, но никогда более не вернется к людям. Но если злобная жажда власти будет в сердце его, он погибнет, и дух его станет болотным огнем; и лишь в Драконью ночь будет обретать он призрачный облик, сходный с человеческим. Таковы были Драконы Воздуха; и один творил их Мелькор. Из их рода происходил Анкалагон Черный, величайший из драконов.
Порождением ночи были Драконы Вод. Медленная красота была в движениях их, и черной бронзой были одеты они, и свет бледно -золотой Луны жил в их глазах. Древняя мудрость Тьмы влекла их больше, чем битвы; темной и прекрасной была музыка, творившая их. Тишину -- спутницу раздумий -- ценили они превыше всего; и постижение сокрытых тайн мира было высшим наслаждением для них. Потому избрали они жилища для себя в глубинах темных озер, отражающих звезды, и в бездонных впадинах восточных морей, неведомых и недоступных Ульмо. Мало кто видел их, потому в преданиях Эльфов не говорится о Драконах Вод ничего; но легенды людей Востока часто рассказывают о мудрых Драконах, Повелителях Вод...
"У врат Валимара Мелькор пал к ногам Манве и умолял о прощении, и клялся, говоря, что, будь он даже последним из свободного народа Валинора, он поможет Валар во всех трудах их и более всего -- в исцелении тех ран, что нанес он миру. И Ниенна просила за него. Но Мандос молчал."
Он предстал перед лицом Манве, но не склонил головы перед младшим братом своим. Он молчал. И тогда заговорила Ниенна, сестра Намо и Ирмо; она просила Короля Мира простить Мелькора, и тот преклонил слух к мольбе скорбящеи Валы. Но молчание Мелькора смущало его, потому заставил Манве своего брата повторить клятву, данную три столетия назад. Мелькор повторил свои слова, и Манве успокоился.
"Теперь он покорен нам, и станет исполнителем нашей воли. Воли Единого. Конечно, он молчит лишь потому, что величие Могуществ Арды, дивный свет Валинора и удивительная красота Детей Единого, что стала подлинным украшением Благословенных Земель, лишили его дара речи. Ныне узрел он во всем блеске воплощение замыслов Эру и осознал, сколь ничтожен он сам в сравнении с Творцом Всего Сущего."
Манве убедил себя в том, что иных объяснений молчанию Ченого Валы нет и быть не может. Потому объявил он, что в милосердии своем и снисходя к просьбе Ниенны ныне дарует он Мелькору свободу. Однако запрещено было Мелькору покидать пределы Валимара, покуда деяниями своими не заслужит он полное прощение Великих. Тулкас и Ауле не решились возразить Королю Мира. И Намо молчал.
Когда Ниенна покидала Маханаксар, кто-то осторожно тронул ее за плечо. Она обернулась -- и встретилась взглядом с Мелькором.
-- Благодарю тебя. Благодарю тебя за все, -- тихо сказал Черный Вала и прибавил, -- Сестра.
