Нико хранил молчание. Конечно, он мог предположить несколько причин. По местным стандартам, свадьба вышла богатой. Безусловно, ее отец был состоятельным человеком… Но все же как он смог заработать, если все его клиенты были бедны? Знаменитости с юга никогда бы не обратились за услугами к местному, у них были свои команды юристов. Нико знал, как велись дела на Фире, знал, на что были способны эти люди. У него перед глазами был пример собственных родителей. Поэтому он не хотел связываться с ними. На Ксаносе все обстояло точно так же, только он чуял коррупцию, а вот Констанс, похоже, была в полном неведении.
— Не стоило ничего говорить тебе, — вдруг испугалась девушка. Страх застыл в ее глазах, едва она осознала, кто перед ней. — Если Димитрий узнает, что твой отец в курсе вкусов Ставроса… О боже! — простонала она. — Димитрий всегда хочет утереть ему нос…
— Констанс, я сохраню все в тайне, — спокойно и четко сказал он.
Она так хотела верить словам, но нельзя было доверять чужаку.
— Конни, — поправила она. — Все знакомые зовут меня Конни.
— А если бы мы были знакомы, ты бы знала, что я не делюсь с отцом ничем. Мы говорим только о еде и погоде.
— Но теперь…
— Нет, — твердо произнес Нико. — Я ничего не скажу. — Верить ему или нет, решать ей. — Но когда-нибудь ты захочешь поговорить с кем-нибудь.
Конни посмотрела ему в глаза и задумалась. Может быть, после смерти отца она сможет прекратить этот фарс. Но были еще мать, семья, репутация. Она бы никогда не поступила с ними так.
— Я знаю, это трудно.
Она с недоверием взглянула на него. Трудно себе представить такого сильного мужчину в подобной ситуации, чтобы кто-то давил на него.
— Когда я вырос, от меня ждали, что я присоединюсь к семейному бизнесу. Что я буду жить в нескольких минутах езды от родителей с женой и детьми. Что вся семья будет собираться на выходные. А моего первенца назовут в честь отца — Васос.
Конни закусила губу, слушая, как он описывает картину ее собственного будущего. Ведь Ставрос уверил ее, что, несмотря ни на что, у них будут дети. А первого сына они назовут Димитрием.
— Я убежал. Построил свое собственное дело. Временами навещаю родителей, но мне не нужен ни брак, ни дети. Из-за этого мы ссоримся с родителями, ведь я — их единственный ребенок. И, как они напоминают мне при каждом удобном случае, полное разочарование.
Конни не могла в это поверить. Она слышала, с какой завистью Димитрий говорил об Элиадесах и их успешном сыне. Но, похоже, они не такие уж и разные с Конни. Он понимал, через что ей приходится проходить.
— Я тоже единственный ребенок, — проговорила она тихо. Еще ни разу она не могла поговорить с кем-то об этом. Нико мягко кивнул. — От меня ждут так много.
— Пока ты не вырвешься на свободу, ты не увидишь, что все это неправильно. Но как только поймешь, что именно придется принести в жертву ради счастья родных, то, может, выберешь свое счастье, — объяснил он.
— Не все так плохо. — Она постаралась найти светлую сторону. — Я буду жить на Фире, в красивом доме…
— Идеальная жена, — перебил ее Нико. — Ты будешь обедать с друзьями и хранить свой секрет. Жена, возможно, мать.
Она снова расплакалась, потому что он был прав: выхода не было.
— Ставрос сказал, что дети будут. Есть способы… — Она проглотила конец фразы. «Не касаясь меня».
Но Нико будто слышал каждое непроизнесенное слово. Он бы с радостью пошел и разбил лицо Ставросу и ее отцу за одно только то, от чего она вынуждена отказаться. Он взглянул в ее синие глаза. Она заслуживала самого лучшего. Он так хотел показать ей, что возможна другая жизнь, не та, что ей уготовили.
— Когда ты будешь заниматься в спортивном зале и ходить по магазинам с подругами, они скажут, что ты прекрасна, что Ставрос не устоит… — Нико видел слезы в ее глазах, но не остановился. Лучше горькая правда. — Сможешь ты признаться этим так называемым друзьям, что ни разу он не прикоснулся к тебе?
— Хватит.
— Сегодня, когда ты танцевала, что он сказал тебе?
Она не ответила. Нико подошел ближе, и она обхватила себя руками, словно озябла.
— Что он сказал? — тихо потребовал Нико.
Конни провела руками по бедрам.
— Что вот это можно подправить, — ответила она.
— Скажи ему, чтобы он не смел говорить с тобой так, — сказал Нико. Взглянув на нее, он добавил: — Скажи, что не собираешься жить так.
— Я не смогу.
— Ты можешь аннулировать брак.
Конни поморщилась, представив, как на острове воспримут такую новость. Легко было ему говорить, ведь завтра он уедет.
— Значит, бери от этой жизни все, — криво улыбнулся Нико. Он не собирался настаивать. — Заводи любовников.
— А что, если он не будет скрывать, что, если люди узнают? — в ужасе она прикрыла глаза.
— Ты слишком заботишься о том, что подумают другие.
Слезы опять полились ручьем. Горькие слезы о той жизни, что ждет ее: без любви, секса и надежды. Нико не мог смотреть на это. Он обнял ее, одержимый желанием утешить расстроенную невесту. Но она сама потянулась губами к его рту. Неумело, отчаянно поцеловала его. Нико закрыл глаза, стараясь справиться с собой.
Нико отстранился, она всхлипнула. Тут он понял, что поступил как Ставрос, что отверг ее. Нико взглянул на ее дрожащие руки.
— Где твое кольцо?
— Я бросила его в лицо Ставросу, — ответила она. — Ни за что не надену его.
Он проследил глазами за слезинкой, сорвавшейся с ресниц. Нико был уверен, что завтра она не сможет отринуть свой долг перед семьей.
— Я пойду. — Конни попыталась встать, но ноги не держали ее, и она присела. — Спасибо, — улыбнулась она. — Спасибо, что позволил выговориться. И прости, что я подумала, будто ты можешь распускать слухи…
— Могила.
— Спасибо. — Она вздохнула, как человек, готовый броситься в холодную воду. — Мне пора.
— Я… — Нужно отпустить ее, это не его дело. Но мысль о ней, одиноко лежащей в кровати, вся в слезах, тронула его сердце. — Ты сказала, что боишься, что любовник не будет держать язык за зубами…
Надежда осветила ее лицо, и он быстро добавил:
— Я не буду твоим постоянным любовником. Я не спасательный круг, но сегодня мы можем провести ночь вместе.
— Только эту ночь? — спросила Конни. Она хотела большего, хотела выходных в Афинах, тайных встреч, звонков.
— Только эту.
Он пожирал глазами ее соблазнительное тело, облаченное в свадебное платье.
— Идем, я покажу, в чем твой муж отказывает тебе. Что ты потеряешь, если решишь жить во лжи…
— У меня нет выбора.
— Выбор есть всегда, — сказал Нико. Сегодня он выбрал не копаться в своих чувствах. Ксанос взволновал его, разбудил эмоции, которые не давали покоя. А он хотел успокоения. И вот эта женщина принесет его.
