соединило уже тут. И должны мы быть вместе, без этого не выжить.
— Она права, внучек. Хоть и девка простоволосая, да дело говорит.
Олеся взвизгнула, а Остап попытался схватиться за складень, да рука только успела судорожно дернуться и опуститься, ведь перед ними предстала бабушка божий одуванчик, с охапкой хвороста на спине. Вот, смотрели сказку «Морозко»? Там была как раз подобная бабушка. Вышла себе на полянку из-за деревца и улыбаясь разговаривает с путниками. Ни страха, ни оглядки вокруг. А они и по сторонам, и за карманы, да все поздно!
— Вот такие мы с тобой наблюдательные, Олесь.
— Ага, хоть в караул, хоть в ощип.
— Ой, здравствуйте, ба… Добрая женщина.
Смех старушки звонко прокатился по полянке. Молодой и озорной! Она оценила и испуг ребят и их движения и добрые слова парня.
— Здравствуйте!
Добавила Олеся, перестав прятаться высматривать рядом хоть кого-нибудь. Ведь по логике вещей: если бы у бабушки кто-то был, она сама бы хворост в лесу не собирала!
— Может вам помочь?
Тоже сориентировался ловелас.
— О, а то кстати будет! Вот от помощи не откажусь, и отплатить за нее смогу сполна! Да самым желанным вам!
— Да что вы, ничего не нужно, мы так поможем!
— Ты мне, внучек, не выкай! Я тебе с добрым словом! И не гоже от подарков отказываться! От души предложено, в ответ на душевный порыв! Да и предлагаю я в ответ безопасный ночлег обоим и ужин нехитрый. А назавтра и дальше своей дорогой отправитесь.
Ребята переглянулись, молча кивнули друг другу и быстро собрав пожитки, решились принять помощь от своей спасительницы.
— А как к… как звать — величать тебя, спасительница наша?
— Во, то дело, девонька! Аглая Дормидонтовна я.
— А я Остап, это Олеся. Я возьму хворост? Чем еще помочь?
— Может, я по дороге еще набирать буду? — спросила Олеся.
— Ой, сколько же помощников и сразу то! Вот же повезло мне! Ребятушки, я смотрю, и ведра и крынки у вас есть? Водички то уже набрать успели? Или может по дороге наберем?
— Да у нас еще осталась, — начал было Остап.
Но Аглая Дормидонтовна его перебила:
— Позволь-ко полюбопытствовать, вдруг и вправду… Чего только не бывает.
Олеся протянула бутылку, свернув крышечку. А та и не подумала нюхать или пить, как подумалось ребятам, она посмотрела воду на просвет и запричитала:
— Ох ти, тошненько! Это же где у нас такая мерзость образоваться смогла? Вы в полночь у старой коряги в болотце ее набирали что ли? Детоньки! Это ж для кого вы ее припасли? Кого извести задумали смертью лютою?
— Не, она чистая, мы сами пьем, вот! — и в доказательство своих намерений и правдивости слов Остап взял бутылку и собирался отпить из нее, а то вдруг что подумают на них. Но старушка оказалась проворнее, выбила из его рук страшное питье:
— Чур меня! Фух! Что ж ты окаянный делашь-то?
— Да она правда чистая, — вступилась за попутчика Олеся, но была так же отчитана бабушкой, что превратилась в строгую наставницу двух нерадивых несмышленышей.
— Воду пить можно только ту, что сами набрали!
— Так я сам и набирал, сегодня утром дома, из фильтра!
— Эх, ты! Может проклял ее тебе кто? Аль здесь недогляд вышел? У болотца не сидели? С кикиморой не ссорились? Хотя, вы не смогли бы, души светлые, сердца открытые аж но нараспашку! Может, навку встретили случайно? Вот тоже мне печаль теперь…
— Аглая Дормидонтовна…
— Ты язык то не ломай, Лесюшка, бабой Глашей кликай.
— Благодарю, баба Глаша, а я вот сегодня в ручейке еще набрала, эту можно пить?
Протянула девушка одно из своих ведерок.
Тут старушка аж заулыбалась, повеселела, ожила словно:
— Это неужто от подруженьки моей березоньки у косогора водичку брали? Да Поутрось? Ты же моя лапонька! Вот порадовала, так порадовала! Вот же добра капе́ль пропела! Почти ж роса! Угостишь ли меня, хоть кружечкой от водицы этой?
— Конечно, хоть всю возьмите!
— Нет, дитятко, то вам подарочек от светлой Марьянкиной полянки!
— А кто такая Марьянка? Мы там никого не встречали.
— Не про то говоришь, внучек, ты главное пытай. День короток, ночью спать надо, силы набрать, а утром же и в путь вам?
— А о чем, спрашивать, бабушка Глаша?
— А про маету вашу. Аль хлопот никаких? Да гладко все? Потому Олесюшку и отправлял на дерево.
Хохотнула старушка — веселушка.
— Скажи, — решился Остап, — кого нам тут бояться, как до города дойти где люди живут? Или до поселения ближайшего.
— Люди то? Люди то далеча! Да и на что они вам? Стольный град на юг от нашего края, а и по реке на лодке плыть долгонько, с пару недель. До ближайшего поселения тут ближе, Но не в ту стороны вы пошли! Вам туда надо, рядом живут.
— Не, мы туда не хотим! Нам к нормальным людям надо, видели мы, какие там.
— А чем вам Берендеевка не по душе пришлась? Хотя, туда то вам и правду не надо. Но кто из них вас видал? Да кто обидел и чем?
— Никто, надеюсь. А где мы вообще?
— Это уже хороший вопрос. А где Сваор встречали?
— Что?
— Восход солнца, говорю, где встретили?
— А, так дома, на Земле. Пошли землянику собирать и…
— О! Ах ты ж мне! Не признала наших землянУшек — потеряшек, найдёнышей! За своих приняла! Погодь тогда! Вы ж с полянки земляничной? Точно! Вот же и запах чуяла, а позабыла! Давно ваши не появлялись, или мимо меня проходили. Может, к Берендею и шли, а там не моё уж…
— Да, мы видели там висельников! Они людей вешают!
— То не люди висят!
— Люди! Их и звери дербанят, кхм. Зверье объедает!
— Не, то волкодлаков поймали, славная охота у Берендея приключилась! Про то весь лес неделю уже гудит!
— Каких таких волкодлаков?
— Знамо дело, каких: тех самых, что народились от людей, что на тяжкий грех решились, аль нарушили запрет. Ну, еще быват и колдун аль ведьма прокляли, но то уж реже.
— Куда мы попали? Бабушка Аглая, а Берендей это не…
— Он, Лесюшка, он! И детки, его роду — племени. Но то к добру пока пошло. Не ваша то печаль, да не моя. А про то, куды попали, обскажу так: попали вы, детушки, домой!
Глава 5
— На Землю? Мой дом в Смоленской области, Остапа в Псковской. И где мы?
— Не, позабудьте таперича ваши вобласти, ваш дом тут! Предки ваши испокон веку на этой земле жили! Ещё
