Отец и дочь спустились на другую сторону холма, где из-под мшистых камней пробивался ручей. Там они спешились, а лошади наклонили головы, чтобы напиться. Вокруг царила густая тишина, нарушаемая лишь криками камышницы.
– Я вижу, ты не жалеешь, что пришлось уехать из города, а? – спросил герцог дочь, помолчав.
– О, папа, как вы могли такое подумать? Вы же знаете, как я люблю деревню. Приятно, конечно, было ездить каждый год на Ривьеру, но я бы с бóльшим удовольствием приезжала сюда.
– Гм, – проворчал герцог. – Для меня это точно было бы лучше. – Какое-то время он сидел, задумчиво поглаживая бороду. – Знаешь, дорогая… Я не рассказал вам худшего.
Сильвия в тревоге посмотрела на него.
– Что вы имеете в виду, папа?
Герцог, преодолевая стыд, начал:
– В казино я терял намного больше, чем все думают. На Ривьере, в Париже, в Лондоне… Ночь за ночью я играл, и ночь за ночью проигрывал. Удача отвернулась от меня. Забыла меня навсегда. Возможно, мне придется продать наш лондонский дом, чтобы расплатиться с долгами.
– О, папа, – пробормотала дочь. – Это ужасно. Мама уверена, что мы когда-нибудь сможем вернуться.
Отец с несчастным видом вздохнул.
– Быть может, мне не придется… продавать замок, если дела не пойдут лучше.
– Продать замок? – в ужасе воскликнула Сильвия.
– Я надеюсь, до этого не дойдет, – торопливо прибавил герцог. – Но у меня просто нет денег для ремонта замка. Нет денег для твоего бала. Чтобы протянуть следующий год, мне придется продать кое-какие картины из нашего лондонского дома. Я договорился с торговцем, он на следующей неделе съездит туда и сообщит мне, сколько они могут стоить. Только, Сильвия, ни слова мачехе, хорошо? Я не хочу ее заранее тревожить. Обещаешь?
– Ни слова, – тихо проронила Сильвия.
Вернувшись, они застали ее светлость за завтраком. Сняв сапоги и плащи, герцог и Сильвия вошли в столовую пожелать ей доброго утра.
– Вы, значит, вдвоем развлекались? – едко поинтересовалась она.
– Дорогая, я решил, что после вчерашней долгой поездки ты захочешь отдохнуть, – сказал герцог. – К тому же ты никогда не любила ездить верхом.
– Верхом? Вы ездили верхом? На тех лошадях, что карету возят?
– Конечно же, нет, – ответил герцог.
– Ты хочешь сказать, что здесь остались породистые лошади? – Глаза герцогини заблестели. – Мы же можем продать их! Они, должно быть, немало стоят. Я бы смогла купить ткань на занавески и заказать новые ковры.
Сильвия и герцог переглянулись.
– Они принесут больше денег, если заняться разведением, – сказал герцог.
– Но замок нужно обустроить. Сейчас это самое важное!
Сильвия незаметно выскользнула из комнаты.
Всю следующую неделю герцогиня продолжала жаловаться. Похоже, она решила просто не замечать ничего хорошего в замке. Она ходила повсюду с записной книжкой и ежевечерне предъявляла герцогу список изъянов. Герцог держался все более и более замкнуто, и Сильвия начала о нем беспокоиться. Несколько раз он утром даже выходил к завтраку небритым и много времени проводил в своем кабинете, где просто сидел со стаканом виски в руке, глядя на огонь в камине.
Он больше не катался с дочерью на лошадях.
Сильвия начала подумывать о том, чтобы выезжать одной. Замок она любила, но отношения между отцом и мачехой день ото дня портились все больше, их светлости только то и делали, что ругались из-за денег.
Несясь галопом по лугам на своей кобыле Колумбине, Сильвия забывала про отцовские карточные долги и расточительность мачехи.
Каждый день она уезжала все дальше и дальше.
Однажды она даже доехала до устья реки к северу от замка. Там, недалеко от воды, посреди обдуваемых ветрами деревьев, стоял большой каменный дом с квадратными башнями. Здание выглядело необычно, и Сильвии захотелось узнать, кто в нем живет. Она выехала на дорогу, чтобы осмотреть ворота. «Фэррон Тауэрс» – было высечено на пилонах.
По дороге обратно ей попались еще одни железные ворота, встроенные в арку. На арке было название: «Эндикотт». Дорога, ведущая через нее, терялась в вязах.
Похоже, к северу от Белэма Фэррон Тауэрс и Эндикотт были единственными крупными зданиями. Места эти были мало заселены. Сильвия не сомневалась, что многие сочли бы их унылыми, но сама она любила эти бескрайние поросшие вереском и утесником равнины.
К югу от Белэма пейзаж был не таким однообразным. Там имелись возвышенности и лощины с деревянными домиками, из труб которых поднимался дым. Сильвия с удовольствием ездила и туда.
Во время своих прогулок она редко встречала людей, однако иногда ее охватывало отчетливое ощущение, что за нею наблюдают. Однажды на вершине пригорка она заметила силуэт всадника, который, как ей показалось, смотрел в ее сторону. В другой раз, остановившись на отдых в окаймлявшей луг роще, Сильвия услышала треск веток где-то в зарослях, но, как она ни всматривалась, никакого движения не заметила.
Одним серым утром, когда Сильвия подъезжала к устью, над землей поднялся туман, да такой густой, что уже в ярде ничего было не разглядеть. Она осторожно вела Колумбину по каменистой земле, окутанной пахнущими морем белесыми клубами тумана. Через какое-то время девушка поняла, что не знает, в правильном направлении едет или нет. Остановив Колумбину, она прислушалась. По ее предположению, справа от нее должно было находиться устье реки, но ни шума воды, ни каких-либо других звуков она не услыхала.
Наездницу охватило беспокойство: она знала, что где-то недалеко от устья реки есть место с зыбучим песком, и поговаривали, что не один неосторожный путник угодил в эту ловушку. Каких-то полчаса назад солнце сияло совсем по-летнему, но температура резко упала и девушка пожалела, что не взяла с собой плащ. Потом она увидела, что Колумбина подняла уши и прислушалась. Кто-то или что-то приближается?
Неожиданно туман рассеялся, и Сильвия едва сдержала вскрик. Прямо перед ними стоял всадник. Шея незнакомца была замотана толстым шарфом, над которым поблескивали два пронзительных глаза, устремленных прямо на Сильвию, как будто он уже какое-то время наблюдал за ней. Этот холодный взгляд заставил девушку содрогнуться. Потом туман снова сгустился, и всадник пропал из виду.
– Эй! Эй! – крикнула Сильвия.
Ответа не последовало.
Она какое-то время постояла на месте, слишком напуганная, чтобы ехать вперед или разворачиваться и ехать назад.
Загадочный всадник исчез.
Сильвия поспешила вернуться домой. Раньше она рассказала бы об этой встрече отцу, но сейчас не хотела тревожить его новыми заботами. Однако после того случая, выезжая на прогулку, она стала брать с собой двух свирепых сторожевых псов с конюшни. По крайней мере они могли привести ее домой, если бы она заблудилась.
Однажды она так увлеклась прогулкой, что домой пришлось возвращаться вечером. Подъехав к замку по дороге, она увидела, что ворота открыты, а привратник куда-то пропал. Собаки, почувствовав близость своих корзин и мисок, убежали далеко вперед.
Сильвия, пустив лошадь легкой рысью, выехала на аллею и на мягкой земле заметила цепочку свежих отпечатков копыт, идущих в сторону замка. Кто-то проехал здесь на лошади до нее. Кто бы это мог быть?
Перед парадной лестницей стояла гнедая лошадь, привязанная к кольцу, вделанному в землю. На ступеньках сидел молодой конюх и что-то рисовал прутиком на земле.
– Кто у нас в гостях? – спросила Сильвия, соскользнув с седла.
– Джентльмен, – хмыкнул парень. – Это если судить по его одежде, а не по манерам.
– Он нагрубил тебе? – удивилась Сильвия.
– Да! – ответил конюх. – Бросил мне вожжи, а сам говорит: «Займись лошадьми, а не то уши тебе надеру». Как вам это нравится, леди Сильвия?
– По-моему, это ужасно невежливо, – ответила девушка. – Он мне уже не нравится.
Парень улыбнулся. Он любил леди Сильвию и ради нее готов был на все.
Конюх повел Колумбину в конюшню, а Сильвия направилась прямиком в замок.
В передней ее ждал Томпкинс.
– Ее светлость велела встретить вас, как только вы вернетесь. У нас гость.
Юная леди заколебалась. Ей хотелось переодеться с дороги, но она понимала: если гость уйдет до того, как она спустится, мачеха придет в ярость.
– Где они? – спросила она.
– В гостиной, леди Сильвия, – ответил Томпкинс.
Заправив за ухо выбившийся локон, послушная падчерица вошла в гостиную.
Герцог стоял спиной к камину, с видимым удовольствием поглядывая на жену. Герцогиня явно была на седьмом небе от счастья: наконец-то к ним кто-то пожаловал. Щеки ее раскраснелись, глаза горели.
– Но, разумеется, мы сюда не так давно приехали, – оживленно говорила она, – и собираемся здесь все переделать. Я так была занята заказами из Лондона, что даже не успела познакомиться с соседями… – Она внезапно замолчала, увидев падчерицу. – О, Сильвия, – поманила она ее не вставая с дивана, – познакомься с графом фон Брауэром.
