крепким телосложением. В рукопашной я ему точно не соперник. Если выпадет, конечно, такая возможность сойтись с ним в кулачном бою.
Я сел за руль и сказал мелкой:
– Ну что, малая, придется нам идти. На стороне этого бродяги явное огневое преимущество. Где он его, интересно, раскопал?
Я посмотрел в глаза девочке. Она все так же молчала и смотрела на меня. Ну да. Она мне полностью доверилась и думает, что я неуязвим.
Мы шли медленно, я тянул время, лихорадочно продумывая как мне поступить дальше. Не верю я, что нас на чаек с печенькой пригласят. Бежать надо, но как? Можно было бы сдать задним ходом, когда я еще за рулем был, но не все так просто. Во-первых, нас бы тут же разорвали на куски выстрелом из немаленькой пушки, а во-вторых, думать надо о следующем шаге, а не о том, что уже совершен. Прошлое не изменить, а вот в будущем еще пожить хочется, хоть немножко. Бежать сейчас невозможно, у мужика на груди еще и автомат висит. Постараться выхватить «Глок». Да вот не похож я на ковбоя, не хватит мне скорости и реакции. Шанс укрыться за припаркованными машинами, пусть и небольшой, но есть. Вот только для меня одного. Чёрт побери, а как он смотрит на мелкую. Как волк на добычу. Да я ему на хрен не сдался! Ему она нужна! А зачем – я даже знать не хочу. Уж лучше смерть. Вот только… поздно. Удар прикладом отправил меня во мрак.
Свежий ветер трепал мои волосы и ласкал влажное лицо. Вот опять меня били по голове и кровь марает мою и без того грязную кожу. У меня сейчас такое чувство, как будто я весь состою из боли и она не только в моей ноге или голове, она, где-то глубоко внутри. Вязкая и тугая боль. Я тону в ней. Подбородок лежит на груди и мне совсем не хочется поднимать голову. Нет ни сил, ни желания.
Я сижу на хлипком, деревянном стуле. Он поскрипывает, покачиваясь при каждом моем движении. Я крепко связан по рукам и ногам, чувствую веревки и ту силу, с которой их стянули.
Наконец в памяти возникает личико ребенка, девочки, моей спутницы и меня как будто ледяным душем обдало. Я дернулся, резко вскинул голову, тут же застонав от боли, но взял себя в руки и огляделся по сторонам.
Стул, к которому я был привязан, стоял на самом краю большой дыры в стене. Как будто кто-то стрелял по дому из танка, пробив отверстие в половину стены. Передо мной открывался вид на проезжую часть, ту самую по которой мы должны были проехать, но не смогли. Все в густых зарослях, а в центре большой открытый бутон. Я быстро сообразил, что это пасть, а стебли кишка и именно туда сейчас шел тот самый мужик, что приложился прикладом по моему лицу. Он тащил на себе мелкую, но самое странное, что справа и слева от бородача шли два тримора, как ручные сторожевые песики. Ничего себе! Да кто он такой? В этот момент он словно почувствовал, что я смотрю на него. Обернувшись он взглянул на меня и засиял довольной ухмылкой. Даже помахал рукой, а затем продолжил свой путь.
Уже спустя время, когда все закончилось и я обдумывал тот эпизод, то понял всю схему и её смысл. Зачем он приносил в жертву ребенка, для чего привязал меня к хлипкому стулу и поставил на самом краю дыры, зачем рядом с ним шли триморы. Я понял всё. Но это было потом. Сейчас я начал действовать, причем именно так, как рассчитывал бородач. Вот только я совсем не тот, за кого он меня принимал. Я не добыча, а моя девочка не жертва. Я здесь охотник, а он и его псы всего лишь дичь.
Всё происходящее дальше – лишь голый инстинкт без просчетов своих действий. Я резко дернулся вперед и полетел вместе со стулом вниз. Упал на гору обломков стены. Стул подо мной сразу сломался. Мои ушибы и разрывы я просто принял, как информацию о повреждениях тела, что мешают мне двигаться дальше, но я продолжал действовать. Я освободился от веревок, которые сразу же ослабли, как стул развалился на части. Подскочив, я побежал вперед. Хотя бег – это громко сказано, с моими-то травмами, но даже так я двигался очень быстро. Два тримора кинулись ко мне на встречу.
Пока все шло именно так, как задумывал бородач. Поэтому он еще раз обернулся в мою сторону, а затем бросил малышку в пасть растения. Она упала, как тряпичная кукла, без движений и сопротивлений, а бутон накрыл её. Затем он дернулся, словно совершая глотательное движение, замер на несколько секунд и вновь медленно раскрыл лепестки плотоядного цветка, но девочки уже не было.
Я взревел от злости. В этот миг на меня кинулся тримор, совершая огромный прыжок, раскрыв при этом пасть. Я думаю, он хотел просто откусить мне голову с одного захода.
Теперь добро пожаловать в мой мир, где игра идет по моим правилам! Ловко поймав двумя руками тримора за пасть, причем схватив его так, что острые зубы не могли причинить мне вреда, я резко дернул руками, разведя их в стороны и порвал пасть твари, как газетный лист. Туловище с обезображенной головой прошло несколько шагов и упало на землю. Затем меня атаковал второй тримор. Не тратя на него времени, я просто стукнул кулаком по его морде, от чего тот как раненая псина заскулил, упал на землю и забился в конвульсиях. А вот третью атаку я отразить не сумел. Удар тяжелых берцев в живот отбросил меня к истекающему кровью тримору.
Еще одна лампочка, сигнализирующая о повреждениях, загорелась у меня в мозгу, снизив общую подвижность и скорость, но адреналин продолжал заставлять меня действовать. Хотя даже с моей дикой яростью в рукопашном бою против этого здоровяка я полный ноль, не нужно испытывать иллюзий на этот счет. Сила побеждает всегда, если конечно у неё ещё есть ум и скорость. В противном случае – это тупая сила.
Схватив осколки кирпичей, я швырнул их в приближающегося бородача. Очень быстро подбирая с земли камни и кирпичи, я бросал их, словно отстреливаясь из пулемета каменными зарядами. Одни камни пролетали мимо, другие попадали, то в грудь, то в руки, то в ноги. Наконец один увесистый осколок угодил в лицо, а бородач не успел от него
