Сыщик опустил руку в карман и в тот же момент почувствовал под пальцами какой-то небольшой предмет, завернутый в атласную бумажку.
— Вот тебе на, — изумленно прошептал он, — как это я мог забыть об этой штучке? Теперь я понимаю, почему от меня вчера весь день так приятно пахло мускусом, что я готов был сам себя вывесить за окошко проветриться. Может быть, это указание свыше. Во всяком случае, я испытываю действие этой бомбошки.
С этими словами Картер начал развертывать бумажку, в то же время произнося следующую речь по адресу собаки:
— Ну, ты, как тебя, Плутон, Каро, Неро, Цезарь. Ты умный пес и должен понимать с кем имеешь дело. Нечего на меня скалить зубы, я человек скромный. Ты бы лучше вот покусал грабителей, а ты их прозевал. Это, братец мой, не делает тебе чести. А, впрочем, лови.
Собака, уже почувствовавшая запах мускуса, моментально успокоилась, замахав хвостом, она глазами нацелились на летящий в воздухе леденец, на лету поймала его, проглотила и покорно улеглась у ног Картера. Нечего делать, сыщику пришлось гладить животное, тогда как с гораздо большим удовольствием он ударил бы его ногой.
— Интересно знать, даст ли она мне теперь возможность пройти? Вообще, очень странно, что собака так жадно набросилась на мускусную конфетку. Или и здесь хозяйничала итальянская маркиза?
Ник Картер смело шагнул вперед и, к своему удивлению, увидел, что дог не оказал никакого сопротивления. Он пропустил Ника вперед и поплелся за ним, как бы признавая его своим господином. В тот самый момент, когда Картер вступил на веранду, стеклянная дверь открылась и на пороге показалась очаровательно прекрасная женщина. По первому взгляду нельзя было даже узнать, девушка это или молодая дама.
Перед Ником Картером стояла ослепительная красавица, способная вскружить голову любому, менее твердому характером, чем сыщик, мужчине: стройная, но не слишком худощавая, с головкой античной статуи и с лицом Мадонны. Как красивы были эти шелковистые, блестящие волосы, этот классический нос и пурпурные губки! Но главную красоту лица составляли глубокие черные глаза, осененные длинными ресницами. Сейчас эти глаза выражали такую холодность и неприступность, что сыщик невольно сделал шаг назад.
Прежде чем он успел раскрыть рот, красавица окинула его презрительным взглядом и строго произнесла:
— Что вам здесь нужно?
— Я служащий акционерного общества «Гибель воров» и прислан осмотреть аппарат, находящийся в вашем доме; нас уведомили, что ваша вилла ограблена сегодняшней ночью.
— Вы напрасно прогулялись сюда, — спокойно возразила красавица. — Аппарат действует превосходно. Если бы он был испорчен, мы сами известили бы вас об этом.
— Прошу извинения, — вежливо поклонился Ник. — Я имею честь говорить с хозяйкой дома?
— Нет, — послышался сухой ответ. — Если, впрочем, это вас интересует, я компаньонка хозяйки, Кора Дюмон.
— Будьте добры доложить обо мне.
— Это совершенно лишнее.
Ник Картер должен был сознаться, что он никогда еще не видел подобной красавицы.
Несмотря, однако, на это, Кора произвела на него очень неприятное впечатление.
Как только взгляд его упал на Дюмон, в нем заговорило то, что он называл «шестым чувством», которое никогда его не обманывало. Это неприятное впечатление усиливалось запахом мускуса, исходившим от Коры и бившим по нервам Картера.
В то время, когда компаньонка мисс Сундерлин объясняла ему, что аппарат вполне в порядке и что они не желают, чтобы их беспокоили, мысли сыщика лихорадочно работали. Запах мускуса невольно напоминал ему маркизу Джиолитта. Он только что слышал, что маркиза любила запах мускуса, обыкновенно презираемый даже средним кругом, не говоря уже об аристократическом обществе. От его внимания не ускользнуло, что Кора, сунув руку в карман, вынула оттуда карамельку, очень похожую на ту, которую сыщик нашел около погреба виллы Армульда и бросила ее собаке. Собака с довольным видом проглотила лакомство и улеглась на полу в некотором расстоянии от красавицы.
— Мне очень неприятно, мисс, но я должен исполнить данное мне поручение, — твердо произнес Картер.
Он решил во что бы то ни стало покороче познакомиться с прекрасной компаньонкой, которая, подобно маркизе Джиолитта, любила запах мускуса и имела привычку кормить собак карамельками.
— Но я вам сказала, что мы не желаем никакого контроля, — топнула ногой Кора Дюмон. — Если это не нравится вашему директору, он может взять свой аппарат обратно. Мы не желаем, чтобы нас беспокоили.
— Я не могу передать такой ответ директору, — упрямо повторил Картер. — Не забудьте, что это касается чести нашей фабрики, это уже пятый случай, что наш аппарат отказывается служить в самый нужный момент. Это прямо-таки необъяснимо. И я настаиваю на осмотре проводов. Вы можете быть все время при мне, если сомневаетесь в моей честности.
— Ах, кто говорит об этом, — недовольным тоном проговорила Дюмон. — Мы просто не хотим видеть в доме никого постороннего. Передайте вашему директору, что аппарат действует превосходно. Сегодня утром, например, мы открыли окно, забыв разомкнуть ток, и у нас в доме поднялся страшнейший трезвон.
— Как? — переспросил Ник, едва веривший своим ушам. — Сегодня утром, после того как отсюда было похищено сто тысяч долларов?
— Я не знаю, какая сумма была похищена, — небрежно проговорила Кора, — но, во всяком случае, у нас была произведена кража в то время, как аппарат, по-видимому, был совершенно исправен.
— Но это невозможно, мисс, — тоном знатока произнес сыщик. — Тут что-нибудь да не так. Наш аппарат либо действует, когда он в порядке, либо молчит, если он случайно или нарочно поломан. Но чтобы наш аппарат, действовавший исправно все время, как бы в угоду грабителям перестал функционировать, а потом вдруг «исправился» — это вещь невозможная. Я должен осмотреть провода и если вы не допустите меня по доброй воле, я позову полицию. Там, где дело касается нашей фирмы, я неумолим, мисс. При заключении договора вы обязались допускать нас к осмотру поставленного аппарата, как только мы найдем это нужным. Здесь мой значок, — показал сыщик, данный ему накануне директором фабрики жетон, прикрепленный к часовой цепочке, — и я покорнейше прошу вас не задерживать меня дольше, я человек занятой.
Кора Дюмон бросила на него гневный взгляд и закричала.
— Гектор, Гектор сюда!
Но так как собака не приходила, Кора с удивлением взглянула на нее.
Картер уже приготовился, что дог кинется на него, но этого не последовало.
В глазах компаньонки, увидевшей неподвижно распростертую на полу собаку, стояло выражение ужаса и удивления.
— Что такое? Что случилось с Гектором? — заикаясь произнесла красавица.
— А вы, мисс, что-то бросили собаке из кармана, — невинным тоном заметил «монтер». — Может быть, это ей повредило?
— Ах, глупости. Я ей дала карамельку, которыми угощаю ее каждый день.
Только теперь перед сыщиком восстановилась вся картина происшествия.
Он вспомнил, что бросил собаке карамельку, найденную около дома Армульда. Очевидно, маркиза заранее приучала собак намеченных к ограблению вилл к запаху мускуса. Когда она затем ночью подходила к дому, выбегавшая ей навстречу собака не лаяла. В это время Джиолитта бросала им конфету, насыщенную наркотическим средством, и четвероногий страж впадал в глубокий сон.
Несомненно это было так.
Обыкновенно итальянка давала собаке в течение дня несколько раз с определенными промежутками по одной карамельке, чтобы животное приохотилось к лакомству, которое на него не оказывало особенного действия. Строго определенная порция не вызывала в собаке никаких подозрительных симптомов, усыпляя ее мало-помалу, почти незаметно. Конечно, чем чаще она получала лакомство, тем скорее засыпала.
Сегодняшний внезапный сон Гектора чрезвычайно поразил Кору Дюмон, которая, разумеется, не могла знать, что Ник Картер нашел конфетку и угостил собаку незадолго до того момента, когда компаньонка бросила ей вторую.
Двойная порция наркотика и явилась причиной внезапного сна собаки.
Напрасно Кора, подошедшая теперь к Гектору, гладила дога, он не проснулся даже тогда, когда она начала толкать его ногой.
В голове сыщика одна мысль сменялась другой и мало-помалу в нем поднималось странное подозрение.
Положим, внешность этой женщины не совсем подходила к описанию маркизы Джиолитта, данному сыщику: маркиза должна быть 30-летней женщиной, а перед Картером стояла девушка, едва ли достигшая 20. Но, в конце концов, эта разница — сущий пустяк. Что стоит опытной женщине изменить свою наружность? Старше, моложе, все это довольно легко достигается с помощью усовершенствованных косметических средств. Но возможно ли допустить, чтобы грабительница нашла себе приют в одном из самых уважаемых семейств Чикаго, да еще в качестве компаньонки, то есть совершенно домашнего человека? Что, вообще, за семейство были эти Сундерлины? Вначале они сообщают о грабеже во все газеты, а затем запирают дверь перед явившимися чинами полиции. Подозрительно странное семейство. Да и происшествие с аппаратом, отказавшемся служить в самую нужную минуту, было тоже подозрительно.
