– Разве способен дракон судить об остумо?
Это была ее любимая поговорка, означавшая, что неотесанная деревенщина не имеет представления об утонченности.
– У тебя очень красивый голос, – добавила сестра.
– У тебя тоже.
– С твоим не сравнить. И от тебя всегда хорошо пахнет. Как от семян фенхеля.
– Фенхеля?
– Да, фенхеля. Чем-то теплым и пряным. А глаза у тебя великолепные.
– Спасибо. – Если что-то в моей внешности и привлекало, так только глаза.
– Мне хотелось бы стать такой же высокой. Ты похожа на статую.
А я бы все отдала, лишь бы быть изящной и маленькой, как Арейда.
– Кроме того… – Она заговорила, подражая интонации взрослых, которую я не выносила: – Кроме того, внешность не имеет значения. Ты служишь тому доказательством.
Как раз наоборот, я служила доказательством, что внешность очень важна. А сестра говорила это лишь потому, что сама была хорошенькой. Но мне не хотелось ссориться с ней дважды за пять минут.
Мы затихли.
– Я люблю тебя, – сказала Арейда.
Я дотронулась до ее руки:
– Знаю.
Она улеглась поудобнее.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Но мне хотелось загладить свою вину. И я заговорила голосом крошечной мышки, который прозвучал с пола возле кровати:
– Я тоже тебя люблю.
Потом я послала голос от умывальника:
– Я тоже тебя люблю.
Арейда подскочила:
– Что это за…
С моей помощью камин сухо проскрипел:
– Я тоже тебя люблю.
– Что за чудеса…
Я приложила ее руку к своему горлу, чтобы она почувствовала вибрации, и над нашими головами прозвучал веселый голосок:
– Я тоже тебя люблю.
– Скажи, как ты это делаешь.
– Хорошо.
И я рассказала ей про иллюзирование. Снова положила ее руку себе на горло, а вторую прижала к животу, стараясь объяснить, как у меня это получается.
Минут через пятнадцать я заснула, а сестра не сомкнула глаз до утра, пытаясь научиться иллюзировать.
Она не оставляла попыток целую неделю, но ничего у нее не вышло. В конце недели я продемонстрировала свое умение остальным членам семейства. Ни один из них не смог повторить то, что делала я, хотя каждый старался научиться.
Родители уговаривали меня проиллюзировать что-нибудь на следующей деревенской спевке. Они гордились моим голосом и хотели, чтобы я хоть раз выделилась чем-то таким, что доказало бы мое преимущество.
Однако я решила держать свой секрет при себе, а то вдруг селянам тоже захочется попробовать, и тогда мне придется объяснять, как я направляю звук. Выступать перед целой толпой. Другое дело пение. Оно мне легко давалось. Говорить гораздо труднее. Но хуже всего то, что придется продемонстрировать всем, как я двигаю животом.
Даже страшно подумать о чем-то столь унизительном.
Глава четвертая
Через несколько месяцев после того, как во мне проявились способности к иллюзированию, родители отослали Арейду учиться в киррианский городок под названием Дженн. По их представлениям, утонченная молодая женщина придаст лоску гостинице.
Я поняла. Зачем тратить деньги на сестру-уродину, которая старается не попадаться никому на глаза? Зачем тратить деньги на сестру-уродину, если никакое образование не исправит ее лицо?
Все равно было обидно. Целых полтора дня я ненавидела свою семью и всех вокруг. А больше всего – себя.
Потом я их простила. Но себя – нет.
Арейда не хотела уезжать. Собирая вещи, она плакала.
Я складывала ее чулки и напевала:
– В пути все вещи успеют отсыреть, если будешь так плакать.
Она рассмеялась, вытерла слезы столовой салфеткой и пропела в ответ:
– Ничего не могу с собой поделать. Мне будет тебя не хватать. Никто так не обнимается, как ты.
– У тебя появится столько новых друзей, что скучать не придется.
И я пропела, изображая разные создания, чьи голоса донеслись из разных частей комнаты:
– Хорошенько учись в новой школе!
– Я буду тебя ждать!
– Я тебя люблю!
Когда мне было пятнадцать, в год Кухонных песен, в апреле месяце, король Оскаро объявил о своей помолвке с простолюдинкой из киррианского городка Баст. Невеста была дочерью состоятельного серебряных дел мастера. Звали ее Айви, или Иви по-айортийски. Ей исполнилось девятнадцать, а королю – сорок один. Она никогда не бывала в Айорте. Король познакомился с ней в Басте, там и проходило ухаживание.
Девушка оставалась для всех тайной, как и полагается до свадебной церемонии. Есть у нас одно суеверие: от помолвки до свадьбы ничего не менять, иначе брак будет проклят. Иви должна была появиться в замке Онтио только накануне свадьбы в сопровождении собственных слуг из Баста, которым предстояло окружать ее до самой церемонии.
Знать пришла в ужас оттого, что невеста короля – простолюдинка. Всех, кроме меня, возмущали ее молодость и происхождение.
А я чувствовала какую-то связь с невестой, такой же чужой здесь, как и я. Я часто о ней думала и мысленно вела с ней разговоры, называя ее Иви – не королевой Иви, а просто Иви, словно мы близкие подруги. Я почему-то была уверена, что у нее окажется несравненный голос и самое красивое лицо из всех, какие я когда-либо видела.
У нашей деревенской портнихи была кузина в Басте. От нее мы узнали, что Иви особа своенравная, вспыльчивая и кокетливая. О ее внешности портниха высказалась так: «Ничего особенного, просто хорошенькая».
Для меня слова «просто» и «хорошенькая» никак не сочетались друг с другом. К «хорошенькой» подходило «необыкновенно», а «просто» – вообще из другого текста.
Но самый главный вопрос, который был у всех на устах, так и остался без ответа. Кузина портнихи не знала, какой у невесты голос. Народ в Киррии не распевал, как мы. Они танцевали – устраивали балы, предпочитая их спевкам.
Айортийцы были певунами с первых дней существования королевства. Среди нас вряд ли найдется посредственный певец. Легенда гласит, что наш первый король, Одино, запел в саду при замке, и тут же на его глазах выросло первое Тройное дерево, символ нашего королевства.
Мы верим, что пение обладает силой: с его помощью можно вырастить дерево, вылечить больного, даже сдвинуть звезды.
Чувства заставляют нас петь. Идеи могут породить песню. Даже гласные звуки побуждают нас к песне. Предложение, в котором много гласных, легче пропеть. Все наши церемонии проходят в песнях. Мы проводим ежемесячные спевки, а также собираем спевки для лечения, наставления, разрешения конфликтов.
Приглашение на свадьбу короля Оскаро получили знатные господа, влиятельные простолюдины и сановники Киррии. Естественно, пригласили герцогиню, поэтому она вместе с дамой Этель остановилась в «Пуховой перине» по пути в замок. У дамы Этель случилась простуда, а простудиться накануне королевской свадьбы – почти трагедия. Как можно хорошо спеть, если у тебя насморк?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
