дело?
— У папы, наверное, новая девушка.
Зейн отворачивает голову. Его подбородок выпячивается с намеком на недовольство.
Я внимательно наблюдаю за своим близнецом. По крайней мере, я уже не единственный, кто находится в середине нисходящей спирали.
Сол смотрит на каждого из нас по очереди.
— Чего вы дуетесь? Это не первый раз, когда вас втягивают в любовную жизнь вашего отца.
Это не так. Я был в курсе папиных пристрастий к молодым женщинам еще с тех пор, как он был женат на маме. Тогда он не скрывал своей потребности в общении с кем-то еще.
Пресса не слишком благосклонно относилась к его роли рок-н-ролльного придурка, когда у него было трое детей и жена дома.
Отец отчаянно пытался сделать так, чтобы брак с мамой был успешным — не ради нее, а ради своей карьеры. Одна из лучших вещей, которую когда-либо делала мама, — это называла его дерьмом и оставляла его измены позади.
К сожалению, ее уход не помешал отцу использовать ее как броню. Пока пресса продолжает говорить об их «полюбовном разводе» и о том, что они «все еще друзья», никто не обращает внимания на его деятельность.
— Мне все равно, что отец хочет делать за закрытыми дверями. А вот когда он пытается втянуть в это нас. — Бормочет Финн.
Зейн кивает.
— Фальшивые улыбки, фотосессии, дурацкие интервью в журналах, в которых все факты перевраны. Чертова трата времени.
— Может, ему и правда не все равно. — Предлагает Сол. — Люди меняются.
— Папа никогда не изменится. — Мрачно говорит Зейн.
Он прав. Отец — это потерянное дело. Мои братья не знают о всей широте его злодеяний, и я надеюсь, что они никогда не узнают правду. Некоторые тяготы я должен нести один.
Наши телефоны снова пиликают.
Папа: У тех, кто не явится, будут заморожены средства. Так что советую вам достать свои туфли для вечеринки, когда я скажу.
— Что? — Спрашивает Сол, заметив наши хмурые взгляды.
— В папином приглашении была кнопка «Откликнись или уходи». — Говорит Финн.
Моя голова начинает пульсировать. Что, черт возьми, он сейчас задумал?
— Я не пойду. — Зейн хватает свою сумку и идёт к двери. — Скажи ему, что он может идти в задницу.
Дверь с грохотом захлопывается за ним.
Финн тупо смотрит в пол. — Мне тоже пора.
— Ты идешь на занятия? — Спрашиваю я, удивляясь.
— Нет.
Финн больше ничего не говорит, и я не настаиваю. У каждого из нас свои способы распутать ситуацию. Он позвонит мне, если я ему понадоблюсь.
Сол остается позади.
— Ты опять будешь играть на гитаре?
Я падаю на диван и делаю еще один глоток воды. Черт. Хотелось бы мне чего-нибудь покрепче. Но играть на гитаре, будучи пьяным, — это не то, что я люблю.
Сол подходит к дивану, но не садится. — Ты до сих пор не рассказал мне, как ты вернул меня в Redwood.
Я поднимаю взгляд, мои глаза сужаются.
Сол позволяет молчанию затянуться. Потом он говорит: — Это она, да? Та брюнетка, которая сегодня зашла в спортзал с твоим отцом. Та, за которой ты бегал как маньяк.
Я по-прежнему ничего не говорю.
Лицо Сола становится серьезным и искренним.
— Что ты сделал, чтобы выгнать ее, Датч?
— Все кончено, чувак. Просто забудь об этом.
Я вскакиваю со своего места и готовлюсь броситься прочь.
Сол хватает меня. Его шрамы выставлены напоказ. Я смотрю, как вены проступают под черными струпьями. В какую из этих вен он целился? Стал бы он пытаться причинить себе боль, если бы я вовремя спас его? Если бы я вытащил Каденс из Redwood, а не отвлекался на ее глупые игры?
— Датч... — Слова Сола обращены ко мне, но его взгляд устремлен на стену над моей головой. — Я знаю, что вы, ребята, вините себя за то, что случилось той ночью. Но я не виню вас. И никогда не винил. А насчет той девушки...
— Насчет той девушки, — прервал я его, — мы сделали то, что должны были сделать. Это не имеет к тебе никакого отношения и не будет отслежено. Так что тебе не стоит об этом беспокоиться.
— Ты думаешь, я из-за этого волнуюсь? Здесь явно что-то происходит, и это убивает тебя изнутри.
— Как насчет того, чтобы побеспокоиться о себе? — Огрызаюсь я.
Глаза Сола расширяются, а затем он поджимает губы.
— Да. Наверное, стоит.
Я отворачиваюсь от него, хотя знаю, что должен извиниться за то, что вел себя как придурок. Это первый день возвращения Сола, и вместо того, чтобы праздновать, мы все разваливаемся на части.
И кто в этом виноват?
Мои пальцы сжимаются в кулаки. Папа и полицейские, появившиеся на нашем утреннем собрании, — слишком большое совпадение. Сегодняшняя игра в кости была не случайной. Оно было срежиссировано.
Каденс, ты пытаешься быть плохой девочкой?
Мои губы кривятся при этой мысли. Джинкс предупреждала меня, что Новенькая девочка — боец. И хотя Каденс наговорила мне кучу гадостей, до этого момента она особо не сопротивлялась.
Неужели она наконец-то пытается нанести ущерб?
Надо отдать ей должное. Для ее первого родео это была неплохая игра. Все ее усилия увенчались успехом.
Но готова ли она к последствиям?
Я направляюсь к двери, ноги сами собой преодолевают расстояние.
Сол окликает меня. — Куда ты идешь?
— Уладить одну проблему. — Я проверяю часы. Первый урок закончился. Брамс уже должна выйти из класса. — Встретимся на парковке в полдень. Я отвезу тебя на сеанс терапии.
Сол прочищает горло. — Ты не должен этого делать.
Твердым тоном я повторяю. — Встретимся на парковке.
Он кивает.
— У тебя ведь осталась карточка для тренировочного зала?
— Да.
Удовлетворенный, я выхожу через дверь. Когда я выхожу в главный коридор, поток разговоров прекращается.
Я уже привык к взглядам, но в этот раз они другие. Тяжелее. Все знают, что Джарод Кросс — наш отец, и это не может не вызывать почтения, но чтобы сегодня Джарод Кросс был здесь во плоти, напоминая всем о своей гениальности? Это внушает иной вид благоговения.
Я игнорирую шепот, взгляды — все это. Я не просил быть сыном Джарода Кросса. Большую часть времени я даже не хочу быть его родственником. То, как эти дети поклоняются ему, только заставляет меня еще больше
