Виолетта как раз проходила рядом, и Трудны схватил ее за талию, притянул так, что жене пришлось сесть у него на колени, высоко подняв юбку; запачканные чем-то руки она подняла и положила у него на плечах.
При этом она усмехнулась, развеселившись его жестом.
- Что?
- Виола...
- Угу?
Трудны прижал ее к себе, поцеловал. У ее губ был вкус горячего хлеба; а сама она пахла потом и луком.
- Ну что?
- А вот если бы я сказал тебе, что влюбился?
- Тоже вот, нашел время комплименты строить.
Трудны придержал жену.
- Нет, нет. В кого-то другого.
Виола наморщила брови, слова заставили ее сделаться посерьезней.
- Это же в кого? В рыжую Марту?
Трудны не сдержался, захохотал.
Виола стукнула его предплечьем по уху, но, вопреки собственному желанию, вновь усмехнулась.
- Ну, и чего тут ржать? Дурацкие вопросы задаешь, глупости в ответ и получаешь. Тоже мне, влюбился он, конь старый!
- Нет, ты послушай, - начал он, подавив смех. - Мне нужно вообще знать, а поверила бы ты в что-нибудь такое?
- Неужто ты такой святой? Знаю я вас, верных муженьков, все ваше постоянство лишь до того момента, пока двери не закроешь.
Ах, не с той стороны он за все это взялся, теперь она ничего ему не скажет, да и ничего она не поняла. Впрочем, днем они никогда и не разговаривали, днем они только вели диалоги; даже и сейчас, даже в этот момент.
Трудны поцеловал жену еще раз, вновь почувствовав присущий ей вкус, и отпустил. Виола подмигнула ему и вернулась к делу.
Он же допил кофе и развернул чертеж. План первого этажа был вычерчен с многочисленными поправками, сделанными последовательно, по мере того, как инженер производил все более точные измерения стенок, размеры которых изменялись совершенно непонятным образом.
Казик от Горбуна открыл дверь, сунул голову в комнату и пролаял:
- Пана к телефону.
- Что, неужто уже провели? - удивилась Виола.
- Звонить же надо, - поднимаясь с места буркнул Трудны. - Дал людям по паре бутылок, вот и устроил.
Он перешел в кабинет, спотыкаясь по дороге о протянутые провода. В комнате, обставленной шкафами с пока что пустыми полками и еще не заслужившей наименования библиотеки, располагались два электрика, отдыхавших после сражения с обвешанной цацками люстрой, которая, несмотря на все усилия, не желала держать вертикаль и каждый раз отклонялась то в одну, то в другую сторону. Трудны указал на дверь. Работники помурыжились, но вышли, забирая с собой бутылки и бутерброды.
Ян Герман поднял лежащую на полу трубку.
- Трудны, - коротко представился он; он никогда не мог знать, кто звонит: поляк или немец.
- С вами тяжело связаться. - На сей раз это был поляк.
- Это ты?
- Нет, моя тетка. Слушай, пан, завтра, в час дня, у тебя на фирме.
- Чего вам надо на этот раз?
- Маргариток в садик. Завтра, в час.
- Что вас на этот раз припекло?
- Вот и поговорим.
- А вот чьи это были слухи, с прошлой недели? Ваши или тех, других?
- Какие еще слухи, я ничего не знаю. До свидания.
- Домой больше не звоните. Слышал? От дома держитесь подальше.
- Что, заразиться пан боится? До свидания.
3
"Трудны Экспорт-Импорт", частная транспортная фирма, располагалась в пригороде, на улице Вороньей, под номерами 25, 27, 29 и 31. Номер 25 - это была автомастерская, 27 вообще не существовало, а вот 29 и 31, старые складские помещения, соединялись и теперь служили гаражом; сами же склады четырьмя рядами длинных и низких строений тянулись за ним и по другой стороне площадки. Все это, включая и площадку, было окружено стеной переменной высоты, но никогда не ниже двух с половиной метров. С двора фирмы было три выхода: главные ворота со стороны Вороньей, куда въезжали и выезжали машины; железная калитка за складами, через которую можно было выйти прямо на берег реки, на другом берегу которой высились здания фабрики искусственных удобрений, в настоящее время производящей совершенно другие химикалии; а также задние двери мастерской, стена которой одновременно являлась и границей владений Трудны. Задние двери служили для того, чтобы шеф мог незаметно убраться из конторы, когда того требовала ситуация. Сама контора размещалась в надстройке над мастерской. Из ее окон были видны все принадлежащие фирме территории. Трудны верил в силу символов.
- Гляжу я это на ваши сияющие, бритвы не знающие рожи, и сам, блин, не знаю, плакать или смеяться.
- Вы, пан, Трудны, вечно какие-то сложности устраиваете, - худощавый блондинчик в плаще скривился с издевкой и отвел глаза от окна. На вид он, и вправду, был раза в два моложе Яна Германа; его же молчаливый напарник казался Трудному чуть ли не ровесником Конрада.
Ну почему каждый раз это дети войны? - вздохнул про себя Трудны, выпрямился на стуле и снял очки.
- Вы хотя бы по-человечески одевались. Так нет же, вечно черный плащ, кожаная куртка, берет набекрень. Мне уже люди говорят: к вам какие-то подозрительные пацаны прутся... Ну пускай он хотя бы руки из карманов вытащит; он что там, гранату без предохранителя держит или яйца мацает? Вы что думаете: это вам театр какой-то долбаный, киношка? Герои сраные, Бодо с Дымшей, чтоб вы скисли...
- И к чему весь этот базар, пан начальник? - Блондинчик вытащил и закурил сигарету; он сидел на стуле перед столом и что-то высматривал по углам, избегая встречаться с Трудным взглядом. Зато парень с побитым оспой лицом, который после слов хозяина еще глубже сунул руки в карманы куртки, горбился под замазанной бурой краской стеной у закрытых дверей кабинета. Он ужасно косил, и Трудны невольно представил гротескные картины уличных перестрелок, во время которых этот доходяга хвалится своим снайперским взором.
- Знаешь что, Гречны, ты бы меня не сердил, пожалуйста, только не сегодня; у меня как раз дома ремонт, только-только переехал, поэтому уровень терпимости к хамству и глупости у меня страшно понизился.
Гречны пожал своими худыми плечами.
- Пан же сам сердится. А оно же даже не от чего. Так, мелочевка.
- Если бы мелочевка, ты бы лично не припер. Тут что-то чертовски трефное.
- Нет, я совершенно пана не понимаю. Пан хоть раз на наших договорах прогорел?
- Если из за вас погорю, то потеряю все. Только с динамитом это уже был верх наглости. Я на что соглашался? На макулатуру: газетки там, листовки. А вы мне на машины ящики с взрывчаткой затарили. Водители узнали только потом, а ехали под восемьдесят; думал, они меня и линчуют на месте. Я вообще должен бы вас с лестницы спустить, а не разговоры вести.
- А интересно, откуда водилы это узнали? Пан, что ли, всем раззвонил?
- А оттуда узнали, что вы сами такими же желторотыми пацанами пользуетесь, которым мало того, что сами чуть ли не в штаны напустили, так еще и рот на замке держать не могут. Так что ничего удивительного, что всякий раз про засыпы и слышишь, провал за провалом. Вы кого для охраны груза назначили, детский сад?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
