Сова. Ну, за ястребов — тетеревятника и перепелятника да за болотного луня и теперь не грех премии давать. Вот уж кто разбойники так разбойники! Сколько пернатых изводят — страсть! Мышей, что ли, мало кругом? Так нет — им, супостатам, птиц на обед подавай!
Человек. Разбойники-то они разбойники, Сова, и все же... В одном подмосковном заповеднике уничтожили всех ястребов и болотных луней. Казалось бы, вот где раздолье мирным птицам... Как бы не так! Гнездящиеся в заповеднике утки стали вырождаться, среди них часто вспыхивали эпидемии... Пришлось снова поселить в тех местах ястребов: их добычей, как выяснилось, становятся не все птицы подряд, а в первую очередь больные и нежизнеспособные. Поэтому наш приговор ястребу и болотному луню пришлось пересмотреть, хотя полностью мы их и не оправдали.
Гепард. Очевидно, новый приговор гласит: «Виновны, но заслуживают снисхождения», не так ли?
Человек. Примерно так. На практике это означает, что размножаться в слишком больших количествах мы им все-таки не даем.
Мартышка.Да им это и самим невыгодно: нечего будет есть!
Из последнего в ряду скворечника показалась Большая Синица. Ее заметил Удильщик.
Удильщик. Смотрите, кажется, представительница жилотдела закончила осмотр скворечников.., (Синице.) Ну, каковы ваши впечатления, уважаемый инспектор?
Синица (подлетая). Претензий к строителям у меня нет, за исключением вот этого скворечника: для чего его задняя стенка сделана съемной? Снимите-ка ее, Мартышка!
Мартышка. Сейчас... (Снимает стенку.) Ой, здесь стеклянная банка!
А сверху на ней укреплена головка с клювиком, и какой-то рычажок торчит... Кажется, я догадалась — это Человек сделал игрушку для будущих птенцов!
Синица. Ваше внимание к птенцам очень похвально, Человек, но птичьим детям не до игрушек, все их время занято едой — ведь за считанные дни они должны увеличить свой вес в шесть раз. Так. Теперь посмотрим, насколько эта жердочка удобна для сидения.
Человек. Конечно, проверьте это сами, Большая Синица!
Будь у Кашалота время для подготовки, он бы, конечно, обставил чтение своей оды «К Синице» с надлежащей пышностью — в лучших традициях той помпезной эпохи, когда Державин сочинял знаменитую оду «К Фелице»...
Как только Большая Синица уселась на жердочку, она нажала на рычажок, и клюв «игрушечного птенца» раскрылся.
Стрекоза. Смотрите, клюв совсем как у живого птенчика, и желторотенький такой же, — ну прямо настоящий птичий детеныш, правда, милая Синица?
Синица неожиданно сорвалась с жердочки и улетела.
Упорхнула... Может, я что-нибудь не так сказала и она обиделась?
Синица вернулась с гусеницей в клюве, сунула ее в клювик «искусственного птенца» и тут же снова улетела.
Мартышка (хохочет). Она кормит игрушку! А гусеница в банку провалилась!
Удильщик. Вторую принесла... третью... ну и темпы! Пять... восемь... двенадцать...
Коапповцы с недоумением наблюдают, как Большая Синица снует между лесом и скворечником. Банка быстро заполняется гусеницами.
Гепард. Боюсь, что даже при таком обильном питании из этой стеклянной банки не вырастет цистерна.
Сова. Да закрой ты скворечник, Человек, она ж теперь не остановится. Разве может птица клювик раскрытый спокойно видеть, да еще желтенький изнутри? Тут уж некогда разбираться, настоящий это птенец а ли нет — кормить надо!
Человек. Вот такие опыты и позволяют узнать, чем птицы кормят своих детей. (Ставит на место съемную стенку скворечника.) Все, Синица успокоилась.
Синица (в недоумении остановилась перед закрытой стенкой, держа в клюве гусеницу, затем проглотила ее). Нет, не успокоилась, Человек, и не успокоюсь, пока в лесу есть гусеницы! Кашалот, вот ордера на заселение скворечников их основными обитателями — мухоловками-пеструшками. Вопросы есть?
Кашалот. Нет вопросов — все ясно.
Синица. Тогда прощайте. (Улетает.)
Все. До свидания! Счастливо!
Кашалот. Птица-Секретарь, повесьте, пожалуйста, объявление: «Свободных мест нет. Все скворечники забронированы для мухоловок-пеструшек. Предупреждаем: птицы, занявшие скворечники самовольно, будут жить на птичьих правах». Подпись : « Администрация».
Удильщик. Одного я не могу понять: если основные обитатели скворечников — мухоловки-пеструшки, почему же их называют скворечниками?
Гепард. В самом деле, правильнее было бы именовать их «мухоловочниками-пеструшечниками». Кстати, так намного благозвучнее, вы не находите?
Позади автофургона с радиолокатором послышались какие-то голоса и шум. Заглянув туда, коапповцы видят Воробьиху, которая наскакивает на Воробья, стараясь клюнуть его в голову.
Воробей. Выслушайте меня, Воробьиха! Честное слово, вы меня не так поняли...
Воробьиха. Я тебе дам — не так поняла! Вот тебе, вот тебе! Посмел приблизиться ко мне на целых три шага... ах ты нахал! На, получай, получай!
Кашалот. Воробьи, вы сошли с ума! Затеять драку на поляне КОАППа!
Воробьиха (Воробью). Твое счастье, голодранец несчастный, — я бы тебе задала, ты бы у меня зачирикал... (Удаляется с гордым видом.) Заговорить с честной замужней Воробьихой, а у самого ломаного зерна нет за душой!
Неужели у кого-нибудь поднимется рука на эту прекрасную птицу? Я, простите за прозу, очень полезную: хотя австралийский дымчатый коршун и разнообразит при случае свой стол ящерицами и насекомыми, основное и любимое блюдо у него (как и у его собратьев на других континентах) — грызуны.
Воробей (приводя в порядок потрепанное оперение). Клянусь, Кашалот, я не затевал драку и сам не дрался — ведь это Воробьиха, не могу же я ее ударить.
Кашалот. Попробуй тут разбери, кто кого бил и кто из вас Воробей, кто Воробьиха...
Воробей. Но это же так просто! Это у полевых воробьев трудно разобрать, у них воробьи и воробьихи очень похожи. А нас, городских воробьев, совсем легко различить — видите, у меня горло и зоб черные, темя серое, а на голове коричневая полоска, а у Воробьихи всего этого нет, и потом она ужасно дерется. Я ведь только хотел познакомиться, потому что ищу невесту, спросил, как ее зовут, — ну что в этом плохого, правда? А она сразу меня бить. За что? У нее ведь на клюве не написано, что она замужем, и обручального кольца на лапке нет.
Все смеются.
Там, где несут свою службу пернатые ветеринары, эпидемий среди мирных птиц можно не опасаться: больные будут своевременно «эвакуированы». Да и наша, «людская» медицина тоже не в обиде: меньше грызунов — меньше переносчиков инфекции!
Сова. Ох и насмешил! Досталось тебе, стало быть? Они такие, городские-то воробьихи! (Коапповцам.) А замуж как они выходят, знаете? И смех и грех! В апреле, как построят городские воробьи гнезда, воробьиха их облетать начнет да все привередничает — то ей не так да это не эдак... Квартиру, стало быть, выбирает, а не мужа. А как выберет гнездо получше, с мужем в придачу, тут же недотрогу из себя строить начинает. То ли дело полевая воробьиха — замуж она в феврале еще выходит, в стужу, у дружка ее гнезда и в помине нет — сам, стало быть, полюбился, а гнездышко уж потом вместе делают. Э-эх, Воробей, Воробей, бросил бы ты город — что в ём хорошего? Была я там, нагляделась. Деревянные-то дома сносют, каменных понастроили — что грибы растут, а высоченные — страсть! Говорят, в домах этих есть этот... слово запамятовала — кажись, кан... канфорт. Удобства разные, значит. И что это за удобства такие, ежели на доме ни тебе карнизов, ни наличников — где же воробью гнездышко приткнуть да детишек вырастить? Лошадей всех повывели, по улицам, слышь, друндулеты ездют, а от них окромя грохоту да запаху дурного никакого толку, а навозу так и вовсе нету.... А заместо мусорных ям в городах теперь банок железных понаставили, с крышками. А без мусору да навозу какая жисть воробью? Где пороешься, как зимой пропитание сыщешь? А сказывают еще, мальчишки есть в городах, не приведи господь: с рогатками бегают да по воробьям стреляют. А взрослые там все снуют туды да сюды, туды да сюды, и никто из них не остановится да и не крикнет: братцы, да ведь воробей-то нам первый друг! Вон, в одном большом царстве-государстве прогнали всех воробьев — с трещотками, говорят, толпы ходили, в кастрюли да тазы колотили. И доколотились! В городах-то зелени вовсе не осталось, а на полях на рисовых урожаю в тот год не было — все подчистую съели вредители окаянные! Слышь, Воробей, женился бы, братец, на полевой воробьихе. Росточку в ей поменее, чем в городской, да ведь главное-то — душа большая! Жили бы вы в поле, еды там вдоволь — зимой сорняки, летом тли, листоблошки, долгоносики, главные, говорят, вредители, их там видимо-невидимо, на всех хватит. А воздух, а красотища-то кругом какая!
