Яромире, и ее отношение к нему были одинаковыми. . сложными. По правде говоря, между ними не было никаких отношений, но он намекал, что предпочел бы изменить такое положение вещей.
Поэтому при мысли о том, что он пойдет на рынок, она сделала единственное, что могла сделать, — бросилась за прилавок, чтобы спрятаться, пока он ее не заметил. Да, это было трусостью, и она это знала, но встретиться с ним на улице было бы гораздо хуже.
Ей пришлось вежливо поприветствовать его несколько раз, когда Антон настоял, чтобы сестры пришли в замок на банкет, но как только формальности были закончены, она смогла избежать разговоров с Яромиром из-за различных мероприятий, которые происходили в толпе, таких как все ели слишком много еды или неизбежные карточные игры, которые последовали.
Здесь, на рынке, в одиночестве, у нее не будет предлога не заговорить с ним, если он подойдет к ней.
Поэтому — хотя ей было отчасти стыдно за себя — она присела за прилавком продавца шерсти и выглянула на улицу.
— Что ты делаешь, девочка? — спросил стареющий продавец шерсти.
— Тихо, — сказала ему Амели. — Я не хочу, чтобы меня кто-то видел.
Он бросил взгляд на улицу. — Лейтенант? Вы нарушили закон?
Все здесь называли Яромира «лейтенант», как будто это был какой-то титул. Он имел власть над всеми, кроме князя Антона. Ему это нравилось.
— Нет, — ответила Амели. — Я просто не хочу с ним разговаривать, -
старик поднял бровь.
Но он не успел ответить, так как со стороны внешних деревенских ворот послышался громкий шум. Амели поднялась с корточек, чтобы посмотреть, что происходит.
По узкой мощеной улочке прямо к рынку мчался всадник, подгоняя лошадь слишком быстро, чтобы можно было считать ее в безопасности за стеной, окружающей деревню и замок. Население здесь было многочисленным и компактным. Людям не разрешалось скакать галопом по улицам.
Но всадник не замедлил шага. Жители деревни закричали и бросились врассыпную. Несколько тележек с фруктами были опрокинуты, а он все шел и шел.
Амели стояла, гадая, что сейчас произойдет, когда она увидела, что Яромир встал прямо на пути всадника.
— Стой! — приказал он.
Что за показуха, подумала Амели.
Всадник отчаянно пытался остановить коня и едва не врезался в Яромира, прежде чем тот успел остановить чудовище. Яромир даже не вздрогнул.
Именно тогда Амели наконец заметила, что всадник был одет в кольчугу и темно-коричневый плащ: цвет, который носили стражники принца Ливена, который был отцом Антона и Дамека, а также нынешнего главы дома Пален.
Хотя всадник тяжело дышал, но, разглядев Яромира получше, он наклонился и что-то сказал с напряженным выражением лица. Амели не могла расслышать, что было сказано, но глаза Яромира расширились, и он, казалось, совсем забыл об общественном беспорядке. Повернувшись, он велел всаднику следовать за ним, и они оба направились к замку.
Наконец-то что-то произошло.
Амели умирала от желания узнать, что именно.
* *
Оказавшись в замке, лейтенант Яромир послал стражника наверх, чтобы найти Антона, а затем повел гонца в огромный главный зал, после чего сразу же начал сомневаться в себе. Из-за банкета, запланированного на эту ночь, зал был в состоянии беспорядка, слишком много слуг суетились вокруг движущихся столов и перетаскивания скамеек на место.
Посыльный в коричневом плаще оглядел всю эту суету. Он все еще пыхтел, и Яромир не мог не заметить его поседевшего лица, седых волос и широкой груди. Этот человек был слишком стар, чтобы мчаться во весь опор от самого замка Пален.
Служанка в фартуке стояла прямо в зале, и Яромир сделал ей знак. — Не могли бы вы принести этому человеку кружку эля? — спросил он. Это прозвучало как просьба, но она, конечно же, бросила свои дела и побежала на кухню.
— Не могли бы вы рассказать мне кое-что из вашего послания? — спросил он дородного мужчину рядом с собой.
— Нет, — ответил незнакомец без обиняков. — Это письмо прямо от принца Ливена к его сыну.
Несмотря на то, что мужчина обладал сильным голосом, Яромир едва мог расслышать его из-за шума в зале. И все же Яромиру не хотелось приводить незнакомца в личные покои Антона. Такая перспектива противоречила всем его инстинктам.
Нет, лучше подождать здесь.
Внезапно в зале воцарилась тишина, Когда принц Антон вошел под большую открытую арку. Среднего роста, стройный, с темными волосами, заправленными за уши.
На нем были черные бриджи и темно-синяя туника. В свои двадцать три года он выглядел слишком молодым, чтобы командовать таким количеством людей, но держался благородно, и Яромир гордился человеком, которому служил. Антон был больше, чем его господин. Эти двое стали хорошими друзьями.
Все слуги склонили головы, но Антон, казалось, не замечал их.
— Леонидис? — спросил он, глядя на посыльного.
Седой человек устало улыбнулся. — Да, парень, это я. -
Яромир невольно ощетинился от такого неуважения. Все здесь обращались к Антону «мой принц» или «мой господин».» Но когда Антон не стал настаивать на должном исправлении, Яромир вдруг почувствовал себя не в своей тарелке, неуверенным в ситуации.
— Посмотри, в каком ты состоянии, — сказал Антон, подходя ближе.
— Я ехал всю ночь и полдня. У меня сообщение от вашего отца.
Девушка рысцой вернулась с элем, и стареющий посыльный взял у нее кружку, осушил ее в несколько глотков и вернул обратно.
В зале была небольшая боковая комната с закрытой дверью, и Яромир кивком головы указал на нее. — Может быть, там?
Антон кивнул и пошел вперед. Как только все трое оказались внутри, Яромир закрыл дверь. Комната действительно была маленькой, с одним столом, двумя стульями и без окна. Несколько свечей горели из-за стола.
— Яромир, — сказал Антон, — это Леонидис, мой мастер меча, когда я был мальчиком. Он служил моему отцу много лет.
Нежность в его голосе была нескрываемой и необычной, так как Антон почти всегда скрывал свои эмоции. И снова Яромир почувствовал неуверенность. Поэтому он просто вежливо кивнул.
— Сядь и отдохни, — сказал Антон.
С благодарным выражением лица Леонидис опустился в кресло.
— Мой отец здоров? — Спросил Антон.
— Он здоров, — проворчал Леонидис. — Но у него есть проблема, очень сложная, и ему нужно, чтобы ты немедленно занялся ею.
— Я?
Леонидис откинулся назад и нахмурился, словно собираясь с мыслями.
