Тут они дружненько между собой переглянулись, а Рейчел насильно сунула мне в руки флягу с водой.
– Лео, попей водички – сейчас тебе она точно необходима.
Понятно, что отказываться я не стал. Но когда Гаспар собрался отправить в костер порцию дров, вырвал их у него из рук и отбросил далеко в сторону.
– Давление? – на всякий случай поинтересовался он и посмотрел на Рейчел: может, еще воды ему дать?
– Именно! – кивнул я. – Теперь слушайте все.
Слушать-то они приготовились, но почему-то сбились в кучу. Причем Гаспар с Блезом явно прикидывали, как половчее меня скрутить, если что-то пойдет не так, Рейчел смотрела на меня с жалостью, а Головешка оглядывался: в какую сторону ему удобнее будет сбежать?
– Значит, так: для начала нам необходимо добыть много котиков, – зачем-то мяукнув, заявил я, отчего лицо у Рейчел перестало быть жалостливым и стало испуганным.
– Здесь нет котиков – только тюлени, – догадался, о ком именно идет речь, Гаспар. – К тому же мясо у них не очень: рыбой сильно отдает. Лучше уж саму рыбу есть, куда вкуснее. Хотя я и сам бы их всех перебил: слишком они орут по ночам.
В этом он прав: орут они так, что всякий сон пропадает. Особенно возмущенно – те, которые жили на острове, пока мы их отсюда не выселили.
– Мясо можете в море выкидывать: нам оно ни к чему. Нам нужны только шкуры.
– А зачем нам шкуры? Для тента? Так у нас он уже имеется, из парусины, – начал рассуждать Блез, но я от него отмахнулся, обратившись к Гаспару:
– Гаспар, помнится мне, ты все хотел овладеть ремеслом плотника? Так вот, самое время. Задача у тебя такая: сделать из остатков шлюпа каркас нашей будущей лодки, которую мы обтянем тюленьими шкурами. Головешка, ты должен выточить из гвоздей, арбалетных болтов или из чего угодно парочку, а лучше больше игл. И обязательно граненых.
– Почему именно граненых?
– Шов такими иглами не пропускает воду, бестолочь, – пояснил ему Гаспар.
– Рейчел, ты распустишь канат на нитки: некогда нам с тюленьими жилами возиться, хочется побыстрее вот это потратить, – указал при этом на кучу найденных ими золотых монет, которая выглядела весьма и весьма внушительно. – Да, Блез, однажды ты хвастался, что умеешь выделывать шкуры, так что заняться тебе ими судьба. А вообще готовьтесь к охоте: вечером, когда тюлени вернутся, мы и займемся их добычей. – Закончив объяснения, я с удовольствием допил воду из фляги. Холодненькую, именно о такой и мечтал.
«Придумали тоже – Счастливчик Леонард с ума сошел! Да что бы вы все без меня делали?!»
– Лео, я не сомневалась ни секунды: ты обязательно что-нибудь придумаешь! – прижималась ко мне Рейчел. – Хотя поначалу я все же испугалась, когда ты про давление начал говорить. И про котиков.
Ну да: иногда полезно занырнуть поглубже, где давление воды на голову ощутимо и в нее могут прийти всякие умные мысли.
– Знаешь, я тут одно укромное местечко обнаружила, – продолжила она. – Небольшой такой грот, но в нем нас никто не увидит. Как бы нам еще незаметно с собой плащ захватить? Тот самый…
Тот, который был нашим с ней едва ли не единственным ложем, когда мы пересекали Саганию с севера на юг. А Сагания – далеко не самая маленькая страна на свете.
На мой неискушенный взгляд, особенно учитывая, что о подобных посудинах я слышал лишь краем уха, получилось весьма и весьма неплохо. Но следуя остальным, мне пришлось принять такой же скептический вид.
– Это не утонет? – первым подал голос Головешка, осторожно ткнув пальцем в борт, отчего тот сильно прогнулся.
Внешний вид лодки действительно вызвал большие сомнения. Выпиленные из жалких останков «Матери богов» жерди составляли остов, обтянутый грубо выделанными тюленьими шкурами. И множество крупных неровных швов от бечевок, которыми шкуры и были соединены. Уже только одни они вызывали сильнейшие сомнения в успехе задуманного мною предприятия. На погибшем шлюпе доски обшивки в три пальца толщиной, а тут борта иглой можно проколоть. Что, собственно, мы и делали, когда сшивали шкуры.
Но каким-то же образом плавают на них дикари северных краев! Причем плавают в таких морях, которые не чета Илнойскому – за борт вывалишься и сразу околеешь, поскольку вода там не просто холодная – ледяная. Мало того что плавают, так еще и охотятся на морского зверя, в том числе и китов. Сам не видел, но обо всем этом мне рассказывал человек, которому я мог доверять безоговорочно.
– Не должно утонуть, – самым уверенным тоном заявил я. – Система надежная, проверенная, и там, где лес не растет, а, следовательно, досок напилить не из чего, именно так по морю и плавают.
– А если через борт вода зальется?
Вот здесь все было сложно. Тот же человек рассказывал, что северные лодки сверху тоже прикрыты шкурой, и в них лишь отверстия, по числу человек, которые они своими телами и перекрывают. Наша посудина походила на обычный баркас, с той лишь разницей, что сделана она из дерьма и палок.
– Не зальется, – заявил я, в чем абсолютно не был уверен. – Но для большей надежности необходимо изготовить из тех же шкур несколько воздушных мешков. Именно они и будут держать ее на плаву, если таковое все же случится.
Блез сразу поскучнел. Как выяснилось, выделка шкур получалась у него не очень, и потому множество их были им испорчены. Известие о том, что ему придется выделывать еще несколько, никакого энтузиазма в нем не вызвало. К тому же добывать тюленей становилось все труднее, поскольку они начали старательно держаться от нас далеко в стороне.
Был еще и побочный эффект: выбрасывая ободранные туши в воду (не лежать же им на берегу до той поры, пока не протухнут и не провоняют все вокруг), мы привадили к нашему острову множество акул. В последние два дня вокруг него они кишмя кишели.
– Кроме того, нам недолго на ней плыть. Там, – махнул я рукой, указывая направление, – есть остров. И если мы отправимся в путь с первыми лучами солнца и будем весь день усердно грести, к вечеру должны до него добраться.
– Точно он там есть? – усомнился Головешка.
– Точно есть. Наверное. Но даже если там его нету, обязательно найдется какой-нибудь другой. Или мы встретим корабль. Помнится мне, там торговый путь проходит. – Здесь мне пришлось солгать: я понятия не имел, где они находятся, торговые пути.
– А если лодка даст течь? – не унимался Теодор.
– Тогда мы выкинем золото, – принялся помогать мне Гаспар, отчего я взглянул на него с благодарностью.
– Как «выкинем»?! – Тед ужаснулся.
– Руками. Зачерпнем полную пригоршню золота – и за борт его. Зачерпнем следующую – и снова туда же. – Гаспар демонстрировал наглядно, как мы это будем делать. – Нет, если не пожелаешь с ним расстаться, можешь вместе с золотом выпрыгнуть, Неистовый Сатрап.
Кем только Головешка у Гаспара не успел уже побывать! И Кровавым Деспотом, и Кровавым Головнем, и Грозой Морей Теодором, и Неустрашимым Капером, и Тедом Самодуром, и Лютым Тираном. А теперь он, оказывается, еще и Неистовый Сатрап.
– Постараемся обойтись без этого, – сказал я, завидя, что Головешку сейчас кондрашка хватит. – Все равно оно нам понадобится: сделаем из него балласт для остойчивости. А вообще представь себе, Тед: когда-нибудь, в кругу таких же, как ты, джентльменов удачи, в какой-нибудь портовой таверне, ты, придерживая за талию экзотическую красотку одной рукой, другой будешь вливать в себя ром. А между делом рассказывать, что однажды тебе приходилось плавать на корабле, на борту которого хранилось так много золота, что даже балласт был из него.
Подумав при этом, что у Головешки наша лодка станет как минимум галеоном, а сам он – капитаном: он еще то трепло.
– Балласт тоже в шкуры заворачивать будем? Не просто же так золото по дну рассыпать? – И Блез печально вздохнул.
– Именно, – кивнул я. – Завернем колбасками и уложим вдоль киля.
– Может, лучше в парусину? – В голосе Блеза чувствовалась полнейшая безысходность. – У нас ее много.
– Нет. – Я был непреклонен. – Не так уж у нас ее и много, и пригодится она для других целей: для паруса и еще для пластыря.
– Для пластыря?! – встрепенулась Рейчел. Она у меня лекарь, причем превосходный, и потому реакция ее была мне понятна.
– Ты не ослышалась. Только это будет другой пластырь, не для ран. Вернее, для ран, но только для тех, которые, возможно, получит наш корабль во время плавания. – Слово «корабль» далось мне с неимоверным трудом: нашу лодку даже с огромной натяжкой назвать им было затруднительно. – Так вот, если он даст течь, мы заведем парусину с внешней стороны, и тогда давление воды снаружи прижмет его к борту так, что течь устранится сама.
Когда я сказал про «давление», никто ничего возражать уже не стал. Ведь именно благодаря ему мне и пришла в голову блестящая мысль сделать лодку из шкур, что давало нам шанс спастись. А может, и не давало: кто может знать наперед?
