– Как это ему удалось?
– От отца достался старый «Запорожец», – продолжал Иваненко. – Костыря сказал, что по ночам подрабатывал извозом. Это утверждение, сами понимаете, мы не могли опровергнуть. Меня насторожило, что он довольно скоро женился, хотя на следствии разыгрывал безутешного влюбленного.
– Но ведь бывает и такое... – возразила журналистка.
– Бывает. Алиби, правда, у него на тот момент оказалось хиленькое. Василий ездил в Залесск в командировку, остановился у друга. Друг подтвердил сей факт, однако признался, что иногда ночевал у своей любовницы и, естественно, не мог ручаться за каждую минуту. От Приреченска до Залесска рукой подать.
Катя усмехнулась:
– Немного притянуто за уши.
– Вот поэтому я проверил и третью версию. Она довольно интересна, и я припас ее вам на закуску. С матерью Викторовой мне не сразу удалось поговорить. Когда она пришла в себя и мне разрешили допросить ее, я услышал: «Он все-таки исполнил свою угрозу и убил мою девочку».
– Кто? – не поняла Зорина.
– Я задал ей тот же вопрос, – усмехнулся Федор Григорьевич. – Вы не поверите, что я услышал. Женщина уверенно заявила: «Хомутов».
Катя почувствовала озноб:
– Хомутов? Но почему?
– Больше, к сожалению, я ничего не добился, – следователь вздохнул. – Мать окончательно потеряла рассудок. До конца своих дней несчастная просидела в психушке.
– Но академика вы тем не менее проверили?
– Разумеется, – ответил собеседник. – Я набрался наглости. Приехал к нему в кабинет и выпалил в лицо то, что сообщила Викторова.
– А он?
– Повел себя очень деликатно, – пояснил хозяин. – Сделал сочувственную мину, сказав: мол, бедная женщина давно является постоянным клиентом психбольницы. Естественно, по работе они с Мариной встречались, иногда он бывал и у нее дома. Несмотря на то что девушка собиралась замуж за Костырю, Елизавета Тихоновна (так звали маму), узнав о Хомутове все (ну, вдовец, без пяти минут доктор наук), положила на него глаз и стала усиленно сватать. Однажды Игнату Вадимовичу пришлось в деликатной форме умерить ее пыл. Она ему этого не простила.
– Викторова действительно давно страдала психическими заболеваниями? – спросила Катя.
– Да. В больнице это подтвердили, показав ее медкарту.
Девушка махнула рукой:
– Тогда это многое объясняет.
– Кроме одного, – он пристально посмотрел на нее. – После разговора с Хомутовым мне позвонили из министерства.
Журналистка подняла брови:
– Из вашего?
– Именно. Сказали, что я донимаю нелепыми вопросами уважаемого человека, стоящего на пороге небывалых открытий. Короче, попросили его больше не беспокоить. Его я больше не беспокоил, – он сделал ударение на слове «его».
– Но расследование не прекратили, – поняла Катя.
– Да. Впрочем, оно ничего не дало. Я отыскал свидетелей. Соседка Игната Вадимовича видела, как часов в девять вечера к нему подъехала бежевая «Волга», из которой вышли женщина в красном пальто, в платке на голове, и мужчина в дубленке. Эта же соседка, выходившая в одиннадцать к куме, заявила: именно в это время упомянутая пара села в машину и поехала по направлению к Объездной. Будущий академик оказался вне подозрений.
– Звонок в министерство при желании тоже можно объяснить, – заметила девушка. – Ученому нужна предельная концентрация. Милиция мешает это сделать.
Иваненко пожал плечами:
– Возможно. Однако я беседовал с ним не более трех раз.
– Этого оказалось достаточно.
– Повторяю: возможно, – внезапно вскочив со стула, мужчина подбежал к окну и резким движением отдернул занавеску. – С того момента меня не покидает ощущение, что за мной следят. Я почти уверен в этом.
– Из-за того дела?
Бывший следователь рассмеялся:
– У меня на счету масса дел. Сразу не угадаешь.
– Потом вам приходилось встречаться с академиком?
– Представьте, да, – мужчина придвинул к ней блюдце с вареньем. – После того, как убили его дочь. Вы знаете об этом?
– К сожалению.
– Я не вел дело, – он добавил себе кипятку. – Но Игнат Вадимович отыскал меня и стал просить помощи. Дескать, я, как его старый знакомый, должен приложить все усилия, чтобы сын его коллеги, профессора Видова, не ушел от возмездия, прибегнув к связям папаши, и получил на полную катушку. Я ответил уклончиво, желая поскорее от него отделаться. Короче, помогать ему я не собирался.
Катя отхлебнула из чашки:
– А потом?
– Он приходил не раз, – пояснил Иваненко. – Казалось, больше всего его беспокоила мысль о том, что он, врач с такими регалиями, проморгал психически ненормального.
– Кого? – не поняла девушка.
– Мальчишка не получил на полную катушку по одной причине, – бросил бывший следователь. – Его признали невменяемым. Это был шок даже для родителей, делавших все, чтобы доказать его невиновность. Через два года убийца повесился в психиатрической больнице.
– Я об этом не знала. То есть знала, но не все.
– Да, академик не был с вами предельно откровенным. Зато я вам рассказал все.
– Спасибо, – Зорина поднялась со стула. – Извините, что отняла у вас так много времени.
Федор Григорьевич взял ее за руку:
– Это вам спасибо. Думаете, мне весело сидеть здесь одному? Я безумно радуюсь хорошим людям, иногда заходящим на огонек. Если что... Вы знаете, как меня найти.
Выйдя из калитки, Катя остановилась как вкопанная. На белом снегу, рядом со следами ее сапожек, четко отпечатались следы мужских ботинок. Старик оказался прав: кто-то действительно подходил к дому, топтался на месте, похоже, что довольно долго, потому что успел выкурить две сигареты, и отправился восвояси. Интересно, что и кому здесь было нужно? Девушка сделала вид, что случайно уронила сумку, присела на корточки и ловким движением вытащила из нее маленький целлофановый пакетик – такие она всегда носила с собой. Потом незаметным движением бросила туда оба окурка.
– При случае покажу Михалычу.
Вскочив, журналистка направилась к «Жигулям». Ее не покидало ощущение, что кто-то пристально наблюдает за каждым ее движением.
Глава 5
Игнат Вадимович позвонил Кате утром:
– Каковы ваши планы на сегодняшний день?
– Собираюсь в редакцию, – ответила она ему.
– Можете не торопиться, – он рассмеялся. – Я договорился с Пенкиным. Как только вы будете нужны мне, сообщайте ему. Он сказал, что вы полностью в моем распоряжении.
– Ну, раз так... – журналистка потянулась за джинсами. – Тогда ждите меня.
– Не завтракайте, если еще не успели, – бросил Хомутов. – Я уже открыл банку с икрой и сейчас сделаю тосты. Что касается меня, я плодотворно работаю только на сытый желудок.
Против этого Катя не возражала.
– Подумали, как оформить мою биографию? – спросил Зорину Хомутов, наливая чай. – Надеюсь, вы помните мои условия: я хочу, чтобы эту книгу читали все.
– Тогда мне понадобится больше времени, – заверила его Зорина. – Вероятно, это будет роман, в котором переплетутся ум и глупость, любовь и ненависть, добро и зло...
Академик довольно улыбнулся:
– Вижу, я в вас не ошибся. Что требуется от меня?
– Помощь с поиском остальных героев, – журналистка намазала маслом горячий тост. – Трагические события в вашей жизни мы обходить не будем, – она пристально посмотрела на него. На бронзовом от загара лице не дрогнул ни один мускул:
– Я не возражаю.
– Тогда вы снабдите меня информацией, с кем я могу пообщаться насчет ваших близких и коллег... Ну, вы понимаете, о ком я говорю...
Игнат Вадимович кивнул:
– Конечно. С кого начнете?
– С ваших аспирантов.
Он провел рукой по лбу:
– С Марины и Кирилла? Боюсь, у девочки не осталось родственников. Она жила с матерью, которая умерла лет пять назад.
– А любимый человек?
В его глазах засветилось любопытство:
– Вы что-то раскопали или даете волю своей буйной фантазии?
Катя рассмеялась:
– Скорее, логическое мышление, – она подняла вверх указательный палец. – Судя по фотографии, Викторова была привлекательной, еще довольно молодой женщиной. Неужели она решила посвятить себя науке и не думала о семье?
Хомутов задумался:
– Не совсем так. Да, моя аспирантка была из тех, которые ради науки готовы забыть обо всем на свете, однако женишок у нее имелся. Представляете, об этом я узнал не от нее, а от коллег по институту. Она его, как сейчас модно выражаться, не пиарила.
– Как вы думаете, почему?
Академик надкусил тост:
– Они не подходили ни внешне, ни внутренне. Парень был ниже ее на голову и работал водителем. Покойная матушка Марины делала все, чтобы эта странная свадьба не состоялась.
– Что же привлекало в нем Викторову?
– Черт его знает, – мужчина почесал затылок. – Возможно, боязнь остаться совсем одной. Иначе я никак не могу объяснить сей факт.
– Вы поможете мне его найти?
– Попытаюсь, – он взял со стола старый блокнот. – Когда-то я записал его фамилию и адрес, так, ради интереса, даже не подозревая о том, что случится с Мариной. Вот... Извольте... Василий Лукич Костыря, улица Тополиная, 7. Можете воспользоваться этими данными. Вдруг парень до сих пор не переехал из своего ветхого домишки?
