Пруэтт изучал показания приборов. Теперь его уже не интересовало давление в баллонах, он переводил все в часы. А может быть, даже в минуты… Пролетая над Мучеа, он подсчитал, что при обычной норме потребления у него оставалось кислорода часа на сорок три.
Как растянуть их? Может, уменьшить подачу, понизить давление в кабине? Может, ему удастся выжать еще несколько часов, еще минуты? Чем больше времени он вытянет из оставшегося запаса кислорода, тем больше шансов ускользнуть от смерти. Их мало — это ясно как день, но о том, чтобы выйти из игры, не может быть и речи. Время, время, время… он будет продолжать полет вокруг Земли, а жизнь — движение по времени, пока не вырвется с шипением последняя струйка кислорода из баллона и — тогда конец… Он не знал, никто не знал, что могут найти инженеры, которые, не смыкая глаз, ищут неполадку в тормозных двигателях.
Мучеа снова заговорила:
— «Меркурий-7». Слышимость затухает. Теряем связь. Переключайтесь на Вумеру.
— Понял вас, Мучеа. Станция связи Вумера! Говорит «Меркурий-7»
— «Меркурий-7», говорит Вумера. Слышим вас хорошо и отчетливо. Как слышите нас?
— Слышимость отличная, Вумера. Я теперь бездействую… наподобие шимпанзе. Отключил все системы. Стараюсь экономить энергию. Слышали мой последний доклад Мучеа?
— Ваш доклад слышали. С Мыса есть сообщение для вас. Готовы ли вы принять?
— Готов. Давайте сообщение.
— Мыс сообщает…
Он слушал в ледяном оцепенении.
Бортовой запас кислороду с учетом всех аварийных ситуаций был рассчитан на длительность полета в пять с половиной суток. Он мог бы растянуть его, сократив подачу кислорода в скафандр, продлив сон, снизив давление в капсуле. Это дало бы еще часов шесть, не больше.
Машины Годдардского центра переварили исходные данные и выдали бесстрастный, лаконичный ответ. Капсула «Меркурий-7», у которой отказали тормозные двигатели, начнет входить в атмосферу через шесть суток и восемь часов, т. е. через сто пятьдесят два часа с момента выхода на орбиту.
Точно и ясно…
Он содрогнулся. Так близко… так близок конец.
Если он испробует все ухищрения, предусмотренные инструкцией, и придумает еще новые, ему хватит кислорода всего на сто тридцать восемь часов, считая с момента старта.
Правда, есть еще баллончик с кислородом в аварийном комплекте, рассчитанный точно на пятнадцать минут. Его можно не считать.
Вот и все. Майор Пруэтт будет покойником больше полусуток — четырнадцать часов, когда его гроб начнет спускаться к Земле, оставляя позади огненный след.
ГЛАВА II
— «Меркурий-7», «Меркурий-7», говорит Кэнтон. Как слышите нас?
Молчание.
Радиооператор станции слежения на острове Кэнтон, крохотном клочке земли, затерявшемся в просторах Тихого океана, вызывал снова и снова…
— «Меркурий-7», «Меркурий-7», — говорит Кэнтон. — Слышите нас? Слышите нас? Один, два, три, четыре, пять, пять, четыре, три, два, один. Слышите, «Меркурий-7»? Говорит Кэнтон.
В комнате стояла гнетущая тишина. Оператор повернулся к микрофону внутренней связи.
— Радар, говорит станция связи. «Меркурий-7» не отвечает. Вы ведете его?
Репродуктор на панели захрипел:
— Говорит радар. Мы сопровождаем капсулу. У нее не работает бортовой ответчик. Повторяю, не работает ответчик. Но мы сопровождаем капсулу. Сопровождаем.
— Вас понял, радар. Подтверждаете сопровождение капсулы. Связь кончаю.
Оператор снова повернулся к передатчику.
— «Меркурий-7», «Меркурий-7», говорит Кэнтон. Говорит Кэнтон. Как слышите меня?..
— Станция связи Кэнтон. Говорит «Меркурий-7». Слышу вас хорошо, четко. Простите за опоздание.
У оператора вырвался вздох облегчения.
— О'кей, «Меркурий-7». Слышу вас отлично. Для вас есть сообщение с пункта управления. Готовы ли принять его?
— Понял вас. Давайте.
— Седьмой, слушайте. Пункт управления передаст вам специальное сообщение, когда вы будете проходить над Мысом. Они просят вас…
— Станция связи. Я Седьмой. Повторите последнюю часть. Были помехи.
— «Меркурий-7», пункт управления рекомендует вам детально вспомнить все ваши действия в полете. Постарайтесь вспомнить все, что произошло в полете, все, что может подсказать им, где искать причину отказа тормозной установки. Повторяю, вас просят вспомнить все, абсолютно все, что могло показаться необычным. Как поняли?
— Кэнтон. Слышу вас хорошо. Все понял. Могу сейчас же сообщить для передачи на Мыс, что было необычного. Проклятые тормоза не сработали. Для начала хватит?
Оператор на станции связи поперхнулся от смеха.
— Седьмой, слушай. Сдается мне, они знают об этой пустяковине. Я…
Оператор замолчал. Он знал Дика Пруэтта. В период подготовки космонавтов немало часов провел он с ним за работой в Хьюстонском центре пилотируемых полетов. Несколько раз они вместе изучали материальную часть радиостанций в капсуле. Ему нравился Пруэтт — замечательный летчик и парень что надо.
Оператор покачал головой: Пруэтту оставалось жить сорок восемь часов, а он… он еще шутит. Оператор перешел с языка переговорных таблиц на простой, человеческий.
— Дик. Сделай одолжение. Мне лично.
— С удовольствием. Чего тебе?
— Между нами, Дик. Прошу тебя, дыши неглубоко и обязательно пореже. Ладно?
Пруэтт так расхохотался, что задрожал динамик на пульте оператора.
— Ладно, станция свя…, ладно, Сэм. Но только в порядке личного одолжения, понял?
— «Меркурий-7», слышимость ухудшается. Переходите на связь с Гавайями.
— Говорит «Меркурий-7». Отказываюсь. Сэм, повторяю. Отказываюсь от связи с Гавайями. Передай на пункт управления, что вызову его, когда войду в их зону. Хочу немного пошевелить мозгами по их просьбе. Слышите меня?
— Седьмой. Ваше сообщение принял, передам на пункт управления. До встречи на следующем витке, Дик.
Пруэтт ослабил привязные ремни. Его тело медленно всплыло над креслом и остановилось. Дальше ремни не пускали. С каждым часом непродолжительного пребывания в космосе ему все больше хотелось испытать полную свободу движений в невесомости. Конечно, в капсуле не развернешься. Каждый кубический сантиметр ее пространства изобретательно использован. В обитаемом отсеке этой отличной маленькой машины места было не больше, чем в телефонной будке. Но то, что казалось неудобным и даже вредным в земных условиях, при невесомости оказывалось не только терпимым, но даже необычайно удобным… Вообще многое приходится пересматривать. Да, космос для человека — среда незнакомая. И многие обычные земные понятия здесь теряют свою достоверность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
