К счастью, на этом наши злоключения закончились, яхта взяла курс к месту погружения. Клаус — и капитан, и инструктор, и гид одновременно, хотя на борту ему помогают несколько матросов арабов. Мы двинулись к рифу Малый Гифтун, и за два часа перехода успели со всеми перезнакомиться и разговориться с непотопляемым Клаусом.
Он из Вены. Несколько лет назад ему все осточертело, решил бросить городскую жизнь и... вот он здесь, на собственной яхте. И такая жизнь, жизнь морского скитальца, ему очень даже по душе, и конечно же, возвращаться в Австрию он не собирается.
Наконец мы у цели и становимся на рейдовый буй рядом с коралловой отмелью, которая маняще подсвечивает темно-синюю воду.
Видимо, наше мужественное поведение на «Зодиаке» вселило в Клауса уверенность в нашей опытности, и он отпускает нас в самостоятельное плавание. Прыжок в воду, последняя проверка, матросы подают фототехнику, и мы плавно пошли на глубину. Первое погружение — и в каком месте! Красивейший участок Красного моря. Здесь, в морском заповеднике, где трогать ничего нельзя, все действия разрешены только в режиме зависания. Верно сказано у Кусто: «Мое страстное желание заключается в том, чтобы этот мир, спрятанный в толще воды, открылся грядущим поколениям. Для этого необходимо, чтобы он сохранился».
Фантастическая прозрачность воды самого прозрачного моря на планете позволяет увидеть издалека очертания стены рифа, к которому мы постепенно приближаемся, скользя бесшумными тенями над белым песчаным дном. И только рокот вырывающихся время от времени пузырей нарушает гармонию света и безмолвия. На 15-метровой глубине чуть меркнут краски, теряя сочность. Плывем вдоль стенки рифа, то немного всплывая, то погружаясь, и смотрим, смотрим... В расщелинах снуют рыбки самых невероятных расцветок, будто проходит рыбий парад мод. Самые любопытные безо всякого страха подплывают, заглядывают нам в глаза через стекло маски, легонько пощипывают пальцы.
Мой напарник помогает найти одно, второе, третье место для съемок... И вдруг замирает в растерянности. Я подплываю и вижу огромную голову мурены, торчащую из норы. Она медленно поворачивается, зловеще разевает рот, волнообразно колышет телом. Я приготовился к съемке, подаю напарнику знак на сближение, но Юра что-то мнется и не плывет. Всплываю с ним наверх и спрашиваю:
— Ну, в чем дело? Подойди поближе, может, удастся погладить?
— Да ты что, у нее такие зубы!!!
Уговорить не удалось, плывем дальше.
Едва опустились на глубину, как на нас стремительно пошла стая средних барракуд. Только успевай снимать, хотя после яркой вспышки барракуды быстренько смылись, не проявляя к нам интереса. И хорошо!
В этом подводном раю время летит незаметно, и у нас в баллонах уже менее половины запаса воздуха, надо плыть обратно. По пути еще раз полюбовались буйством красок подводной жизни. Навстречу попадается довольно много аквалангистов, кто с фото-, кто с видеокамерой, а кого самих, как малышей в детском саду, цепочкой за руку ведет под водой инструктор... Совершенно ошалелые от впечатлений, осторожно всплываем около судна, жмурясь на полуденном солнце. Матросы принимают фотокамеры, снаряжение. Тут же обливаемся пресной водой. Все обсуждают перипетии первого похода в коралловый сад. Потом обед, отдых и — новое место. В таком напряженном режиме плаваем все дни. В голове сплошной сумбур от названий: «Большой Гифтун», «Рамада-риф», «Карелесс-риф», «Блаф-Пойнт» и т.д. Каждый день — два новых места, каждый день — новые впечатления и встречи: черепахи, акулы, крылатки, рыбы-наполеоны, гроты, причудливые скалы и кораллы...
На одном дыхании пролетели шесть дней, и вот мы уже плывем на рейсовом корабле в Шарм эль-Шейх.
Здесь жарко уже по-настоящему, просто пекло, плюс 58 градусов. Арабы говорят, что это рекорд даже для здешних мест.
После торжественного открытия I Мирового кубка по подводной фотографии и праздничной суеты встреч и коктейлей начинается напряженная подводная гонка. От КМАС (CMAS — Всемирная конфедерация подводной деятельности) к нам прикреплен наблюдатель — инструктор-гид Хассам. Это симпатичный араб лет 30, с которым мы очень быстро подружились. Тоже интересный человек: окончил университет в Германии, но жизнь сложилась так, что сейчас вынужден работать инструктором-гидом. Он отлично знает каждую точку погружения. Теперь мы знакомимся с новыми местами заповедника: Рас-Махаммед, Рас-Насрани, Рас-Ум-Сид. Нас всех еще раз очень жестко предупреждают о необходимости быть бережными к хрупкой красоте подводного мира, его обитателям. В случае нарушения — немедленная дисквалификация! В устах главного координатора КМАС мсье Позоли это звучит так: «Мы знаем, что вы все опытнейшие аквалангисты и сможете проводить подводную съемку в режиме зависания без проблем».
Строго по графику 12 катеров с 53 участниками из 31 страны с утра стартуют к местам погружения. Да, здесь уже не вольное плавание, как в Хургаде... Но и мы уже привыкли к местным условиям, знаем повадки рыб, научились избегать опасностей. Вот рыба крылатка, красива необыкновенно, а дотронешься — и реанимация не спасет.
Все рвутся в бой за Мировой кубок, и никакие глубины никого не останавливают. Сюда съехались настоящие «акулы» подводной фотографии: большинство участников бывали здесь раньше, оснащены подводными компьютерами и спокойно идут на глубины свыше 40 метров за редким кадром. У нас нет такого снаряжения, но мы стараемся не отставать, соблюдая нормы безопасности.
Хассам рассказал о пещере с акулой. Будто наше судно как раз стоит на якоре неподалеку, и глубина там всего 30 метров, никто про это не знает, и есть шанс сделать эффектный кадр.
Вот туда-то мы с Юрой и устремились... Похоже, не рассчитали с течением, все идем в глубину, идем, а дна не достигаем. Поднажали и очутились почему-то на глубине 45 метров, где сумрачно и тревожно. Где же эта пещера? Только на глубине 50 метров я заметил небольшой грот, прикрытый большим горгониевым кораллом. Решил хоть это отснять и начал фотографировать в разных ракурсах своего ассистента. Потом опустился чуть ниже, до 55 метров, чтобы получше заглянуть в грот. Попытался сделать кадр снизу вверх с горгонарией, гротом и рыбками и... проклятая японская техника, рассчитанная на глубину до 50 метров, отказывает! Все строго. Аи да японцы! Чтобы не тратить впустую воздух на этой глубине, плавно идем наверх, скользя вдоль громады рифа. И тут мы, на глубине около 30 метров, замечаем стаю голубых акул. Спешим к ним, но те близко не подпускают и стремительно проносятся стороной, настороженные нашим вниманием.
Плаваем вместе на глубине метров 20, пытаясь найти что-нибудь особенное. Роскошные кусты гигантских горгонарий растут на склоне рифа. Множество карнизов, под которыми скрываются груперы, рыбы-флаги, бабочки, крылатки, мурены... Мы осторожно плывем среди этого великолепия. На этой глубине фотокамера восстановилась, и всполохи от моей вспышки взрывают красками все вокруг. Завороженный этой картиной, я потерял бдительность и поздно заметил над головой тень уходящего гигантского ската манты. Эх, не успел...
Воздух кончается довольно быстро. Увы, пришлось всплывать. Как жаль, что много воздуха потратили на большой глубине, когда такое великолепие на 20 метрах! Вскоре на специальном катере прибывает комиссар КМАС мистер Пакиела, и мы сдаем ему отснятую пленку для проявки и контроля. Кстати, во избежание подлога, на каждой пленке первый кадр должен быть с портретом нашего Хассама.
После обеда и отдыха погружения продолжаются, но уже в другом месте. Здесь строго следят за тем, чтобы сразу после еды человек не лез в воду — безопасность превыше всего!
В напряженном ритме пролетают три дня соревнований. С досадой ощущаю, как много было упущенных возможностей и неснятых кадров... Но вот и конец соревнований. Все! Участники имели равные возможности, и в неудачах нужно винить только себя.
Но какая уж тут неудача. Побывать в таком удивительном месте, пообщаться с такими фотографами, покружиться в танце с рыбой-наполеоном, мероу, черепахой, и все это в кристально чистой воде. Мой друг Юра сказал в последний день:
— Наполеона видел, рыб-ангелов видел, мурену видел, акул совсем рядом видел, на черепахе катался — ничего больше не надо!
Владимир Гудзев
«Амаретто» из Сан-Марино
Умбрийская глина
Когда едешь по дорогам Италии, обнаруживаешь, что, помимо пляжей, виноградников, неаполитанских песен, венецианских гондол, футбольной команды «Ювентус» и сицилийской мафии, не говоря уже о картинных галереях и соборах, в ней есть вещи, которые не укладываются в наше традиционное представление об этой стране. Думая об Италии, мы просто не думаем о них. Едешь, к примеру, из Рима в маленький городок Риччоне, что на Адриатическом побережье, и тебя сопровождают бесконечные леса. Они взбегают по склонам Апеннин, сваливаются за изломанную линию вершин и снова появляются грядами в просветах между горами. На фоне таких окутанных сизой дымкой гряд и пологих холмов, создающих перспективу, итальянские живописцы часто изображали античные и библейские сюжеты.
