- Но президенту-то придется сказать, раз уж мы действуем в обход префекта полиции.
- Разумеется! Однако, может, удастся его убедить, что никто другой знать не должен.
Несколько минут спустя Вавр взялся за телефонную трубку:
- Руассе, старина, я прочел. Весьма интересно. Да, да, абсолютно. Да, к президенту республики. Я тоже так думаю. В связи с этим могу я положиться на вашу скромность? Отлично. Но я имею в виду полную скромность. Очень важно, чтобы не только ваши подчиненные ничего не знали, но и начальство. Идет? Великолепно! Спасибо, детали расскажу при первом удобном случае.
Он положил трубку и посмотрел на Баума.
- Руассе - человек надежный. Больше всего на свете любит быть в курсе чужих секретов. Если ему подбрасывать время от времени какие-нибудь сведения, то он будет молчать.
- А от меня что требуется? - Баум уже знал, что за этим последует.
- Взять это дело в свои руки. Чего же еще?
- Алламбо бы отлично управился.
- Не так, как ты.
- Лестно, конечно. Только у меня и так работы навалом.
- Может, пойдем в Елисейский дворец вместе? - Баум понял, что проиграл. - Я скажу, когда президент назначит время.
В своем кабинете двумя этажами ниже Баум вздохнул, вытащил из сейфа папку, открыл ее, снова закрыл и отнес в архив. Дело неотложное, а вот приходится откладывать. Вытесняют его более драматические события, еще большее напряжение, страна катится к будущему, которого никто не хочет, и дорога эта отмечена взрывами бомб, загадками вроде той, что Баум уже три дня пытается разгадать, и теперь вот этим... События, не связанные между собой, но в равной степени тревожные. Облачка на горизонте, предвещающие бурю. Странное, неуловимое беспокойство в умах. Мысли Баума - он не догадывался об этом - совпадали с раздумьями Руассе, которым он предавался прошлой ночью, не зная, как поступить с найденными документами.
Со своим обычным нетерпением президент выслушал Вавра и, взглянув на фотокопии, воззрился поверх очков на сотрудников ДСТ, как будто именно они и есть преступники. Известно было, что он не способен воспринять вестника отдельно от принесенного им известия и в результате редко получал что-нибудь, кроме приятных новостей, и был крайне плохо для главы государства информирован о том, что происходит в стране. С другой стороны, он был неглуп и в предъявленных фотокопиях сразу же усмотрел грозящие ему неприятности.
Во-первых, это серьезный удар по безопасности страны: выходит, кто-то может, с комфортом восседая в кресле, почитывать протоколы высшего военного ведомства Франции! Во-вторых, эта неприятность не столь очевидна, но имеет отношение к политике - скандал всего за три месяца до выборов, пресса поднимет вой, и оппозиция потребует назвать имя предателя среди членов правительства. Принесенная Вавром новость преисполнила президента тревогой, раздражением и неприязнью по отношению к самим вестникам, которые явились сюда и так осложнили его жизнь.
- Эти документы адресованы Сейнаку из "Юманите"?
Вавр кивнул.
- Ну и что вы намерены предпринять?
Вавр много лет имел дело с президентами, министрами и понимал их проблемы. Он знал, что любая неожиданность вселяет в них тревогу, потому что неожиданности большей частью неконтролируемы, пробивают брешь в их глухой обороне. Для сильных мира сего сущий кошмар узнать, что из-под их контроля может ускользнуть нечто важное, что они зависят от множества нижестоящих служб, где предательство, некомпетентность или просто чья-то личная вражда способны обратить в прах их планы, а иногда и карьеру.
Понимая это, Вавр говорил с политиками, как с капризными детьми, сообщая им только приятное, никогда не вступая в спор, уговаривая, льстя и обманывая. Его ответ президенту прозвучал негромко, успокоительно, почти небрежно.
- Я бы рекомендовал предоставить все это дело ДСТ, только нам, господин президент. Мы заберем его из префектуры, никого не потревожив. Они не умеют держать прессу на расстоянии, но мы-то умеем. Это, мне кажется, важно.
Это было важно, чрезвычайно важно для президента. Намек достиг цели.
- Кроме того, нам надо получить кое-какие сведения в комитете национальной обороны - кто состоит его членом, где и когда они собираются, самые общие сведения подобного типа, только самое необходимое. Я попросил бы вас связать нас с абсолютно надежным человеком, который мог бы нам помочь и служил бы между нами посредником, чтобы мы не отнимали ваше время. Это, я думаю, тоже важно.
Еще один точный ход! Президент куда больше заинтересован в предстоящих встречах с представителями европейского сообщества, чем в контактах вроде сегодняшнего.
- И, наконец, господин президент, прошу вас ни с кем из ваших коллег об этом не говорить. Не исключая и самых близких.
Президент сурово посмотрел на Вавра и промолчал. Яснее ясного. Любой из министров не остановится перед тем, чтобы сообщить сведения знакомому журналисту, если только ему покажется, будто подобная "утечка" обеспечит ему хоть малейшее политическое преимущество. Выборы на носу: не такое время, чтобы соблюдать лояльность - политическую или личную - среди амбициозных людей, которых кабинет связывает в непрочный союз. Хорошо этим двум толстякам полицейским настаивать на соблюдении тайны. Конечно, им это работу облегчает. Но существуют и другие соображения. Что, если они не найдут виновного? И выяснится через несколько месяцев, что единственный, кто был посвящен в тайну, это сам президент республики? Оппозиционные газеты возложат всю ответственность на него. Только даже намекнут - как это они умеют, - будто он покрывал просчеты разведки. Это риск куда больший, чем утечка информации. К этому он не готов.
- Полагаю, что поскольку дело касается министерства обороны, то министру следует знать. Так что проинформируйте господина Пеллерена.
Вавр хотел было возразить, но передумал и кивнул.
- А как насчет министра внутренних дел?
- Полагаю, и это необходимо.
- И премьер-министру?
- Я больше никого не назвал.
Президент жестко посмотрел на Вавра. Потом повернулся к Бауму, указывая на него толстым пальцем:
- Этот человек займется делом?
- Да, господин президент.
- А он потянет? - Президент тактом не отличался.
- Безусловно, господин президент.
С полминуты президент сидел молча и абсолютно неподвижно. Потом снял очки и начал постукивать ими, как бы подчеркивая значимость своих слов:
- Я требую абсолютной тайны. Требую быстроты и требую исчерпывающих ответов. Если хоть одно слово ускользнет без моего ведома, вам придется дать мне объяснения. Положите мне на стол заявление об отставке. Сотрудничать можете с Вэллатом, начальником канцелярии. Этот даже то, что показывают его часы, считает государственной тайной.
Он снял трубку телефона, стоящего на столе:
- Вэллат, к вам сейчас придут двое. Ответьте на все их вопросы. Если чего не знаете - узнайте. Это секретное дело.
Он положил трубку.
- До свиданья, господа. Надеюсь вскоре получить результаты.
Он раскрыл папку, лежавшую перед ним на великолепном столе, и предоставил своим посетителям самостоятельно пройти к двери по огромному старинному ковру.
Вэллат, бледный, иссиня-серый, чахлый субъект настолько унылого вида, будто он работает с президентом чересчур долго и скоро от этого помрет, уставился на Вавра и Баума ничего не выражающим взглядом. Его абсолютно не интересовало, с какой стати они будут задавать вопросы. Он был начисто лишен любопытства и естественного человеческого желания поделиться с другими тем, что сам знаешь.
- Какие сведения вас интересуют? - спросил он сухо.
- Желательно - состав комитета обороны, - ответил Баум. - А также даты последних двух заседаний и предполагаемую дату следующего. Хотелось бы знать, где собирался Комитет - не только в каком здании, но и в какой комнате. Комнату, возможно, придется осмотреть. И список присутствовавших.
Вэллат делал пометки в блокноте, не проявляя интереса к сказанному.
- Еще что-нибудь?
- Да. Я хочу знать абсолютно все о протоколах подобных заседаний. Кто их планирует, кто составляет, кто ведет, кто складывает, кто перепечатывает, кто в министерстве или еще где-нибудь имеет к ним доступ, куда деваются черновики и кому рассылают копии. В общем - все. - Баум помолчал. - Можете вы это рассказать?
- Конечно. Когда это вам понадобится?
- Очень срочно.
- Хорошо. Где вас найти?
- На улице Соссэ. Передайте только, что у вас ко мне дело, и я тут же появлюсь.
- Прекрасно. - Вэллат поднялся, проводил их до дверей и попрощался с обоими за руку. Лицо его по-прежнему ничего не выражало.
Спускаясь по лестнице, Вавр спросил:
- Ну, что скажете о нашем приятеле Вэллате - допотопном личном секретаре президента?
- Думаю, что он сообщит только то, что позволит хозяин. Ни больше и ни меньше.
- Потрясающе. - Вавр покачал головой. - Прямо-таки Иисус Христос при Господе Боге Президенте.
