Перемены оказались к лучшему!
Теперь лавки не нужно было закрывать на зиму. Точно грибы после дождя, начали возникать пансионаты, спортивные магазины и рестораны. Владельцы летних домиков, которые прежде вынуждены были заколачивать их на зиму, стали сдавать их любителям горных лыж. Некоторые дачники даже решили обосноваться в Болд-Слоупе насовсем и перебрались в свои летние дома с верандами и раскидистыми деревьями, основав таким образом местное высшее общество, которое сохранилось и по сей день. Самого Марко с радостью приняли в это круглогодичное общество, которое, в конце концов, своим появлением было далеко не в последнюю очередь обязано ему. Теперь о происхождении Сиррини никто не вспоминал. Значение имело лишь то, что он спас Болд-Слоуп, обеспечив ему зимнюю популярность, и за это ему прощалось все.
Теперь город принадлежал ему.
* * * Джози притормозила перед маленьким желтым бунгало и сверила номер на почтовом ящике с адресом, который с утра переписала из телефонной книги. Номер совпадал. Она наклонилась вперед и посмотрела на дом через лобовое стекло. Краска на стенах казалась свежей, окна были чисто вымыты. Впрочем, до маленького дворика руки у Деллы Ли явно не доходили с самого лета. Вдоль дорожки, ведущей к крыльцу, до сих пор торчали фигурки гномов и искусственные цветы, перед домом стоял забытый пластмассовый шезлонг, усыпанный красными в черную крапинку листьями, нападавшими с кустов кизила.
Джози подогнала большой золотистый «кадиллак» – идея купить его принадлежала ее матери – к обочине и заглушила двигатель.
Этот рабочий район был ей относительно знаком: в детстве они с отцом проезжали мимо него во время своих воскресных прогулок. Джози жила от одной такой прогулки до другой, лишь в эти несколько часов она вела себя спокойно. Все остальное время она беспрестанно конфликтовала с матерью, теперь и сама не понимала из-за чего. Ну почему она была таким несносным ребенком? Что на нее находило? Мама определенно заслуживала лучшего. Однако во время этих поездок с отцом Джози утихомиривалась и слушала рассказы Марко. О Болд-Слоупе он знал все, изучил окрестности как свои пять пальцев. Когда родилась Джози, ему было уже под семьдесят, он был фигурой, в городе признанной, – богатый, седовласый и импозантный. Его отец работал трубочистом, и Марко, чтобы помогать ему, бросил школу в шестом классе. Он любил рассказывать Джози, как мальчишкой стоял на крыше, разглядывал чужие дома и мечтал обзавестись собственным, самым высоким в округе, чтобы никто не мог смотреть на его крышу сверху вниз, не говоря уж о том, чтобы смотреть свысока на него самого.
Когда Джози исполнилось девять, Марко умер, и его смерть стала для девочки переломным моментом. На нее словно вылили ушат холодной воды. Теперь у нее не осталось никого, кроме матери, а она так отвратительно с ней обращалась. Тогда она и дала себе слово, что загладит свою вину перед Маргарет, даже если на это уйдет вся ее жизнь. В тот день, когда умер отец, Джози впервые прикусила язычок, впервые приняла критику и не огрызнулась в ответ и впервые поняла, как сложно ей будет изменить впечатление, которое у окружающих сложилось о ней по ее детским выходкам. Почти двадцать лет спустя она все еще не оставила этих попыток – повлиять на людское мнение.
Джози собралась с духом и вышла из машины.
Ей удалось улизнуть от матери после того, как она отвезла ту в салон красоты. Обыкновенно Джози дожидалась ее там, болтая с пожилыми дамами и сочувственно поддакивая в ответ на их сетования по поводу ишиаса и артрита. Но сегодня мать напомнила ей, что нужно забрать мятное масло – Маргарет заказывала его у Новы Берри, чудаковатой женщины, семье которой принадлежал магазинчик экологических товаров. Их собственные запасы подходили к концу, и вообще, пороги их жилища были окроплены явно недостаточно, иначе каким образом Делле Ли удалось проникнуть в дом?
Джози отправилась за маслом, но оказалось, что Нова еще не успела его приготовить. Она попросила Джози заехать через несколько дней, а потом в очередной раз повторила, как волшебно выглядит на ней красный цвет. Это Джози всегда была рада слышать, пусть даже Нова, скорее всего, и говорила так с расчетом сбыть ей красный вязаный шарф или такую же шапку. Выходя из магазина, Джози собиралась просто прокатиться мимо дома Деллы Ли, ни на что другое у нее не было времени. И все же… Та сидела у нее в шкафу вот уже два дня, а Джози ни на шаг не приблизилась к разгадке, что она там делает и каким образом выкурить ее оттуда так, чтобы весь мир не узнал о ее сокровенных запасах. Быть может, она найдет в доме Деллы Ли что-нибудь такое, что даст ей возможность торговаться. Быть может, Делле Ли тоже есть что скрывать.
Ничто не способно так разнообразить скучный день, как небольшой взлом с проникновением.
Джози двинулась по двору, стараясь, чтобы это не выглядело так, будто она крадется. Под ногами у нее шуршали опавшие кизиловые листья. Она поднялась на крыльцо и с удивлением обнаружила, что дверь открыта, хотя день был прохладный. Выходит, Делла Ли живет не одна?
Джози подняла руку, чтобы постучать, но заколебалась. Какое-то время она нерешительно стояла, держа на весу сжатый кулак, потом все же стукнула в сетчатую дверь.
Никто не отозвался.
– Есть тут кто-нибудь? – позвала она.
Даже с крыльца она чувствовала спертый, душный, горячий запах, как будто кто-то передержал в сушильной машине старое белье. Отопление жарило на полную мощность.
И снова никто не отозвался. Джози подумала, что Делла Ли могла собираться в спешке и оставить дверь открытой. Все страньше и страньше.
Она оглянулась, чтобы убедиться, что никто за ней не наблюдает, потом открыла сетчатую дверь и вошла в дом.
Внутри царил беспорядок. Повсюду были разбросаны банки из-под пива, на полу валялись осколки чашки, а на дальней стене темнело кофейное пятно, как будто кто-то запустил чашкой в стену. Довершал картину разгрома перевернутый стул.
Джози сделала несколько шагов, наподдав ногой пивную банку и что-то похожее на оторванный рукав женской джинсовой рубашки, но вдруг застыла как вкопанная. Коже головы под волосами стало горячо, сердце заметалось в груди ошпаренной кошкой.
На диване спал какой-то мужчина.
Несколько секунд Джози стояла неподвижно, парализованная страхом. Вдруг она передвигалась недостаточно тихо и разбудила его?
Мужчина совершенно определенно был из тех, кого лучше не будить.
Он был без рубашки и в расстегнутых джинсах, одна его рука наполовину скрывалась в недрах ширинки. На губах застыла самодовольная улыбка, как будто он даже во сне был уверен, что все женщины вокруг умирают от любви к нему, потому что он завладел их сердцами и спрятал в таком месте, где им ни за что не найти.
Его мускулистый торс свидетельствовал о том, что он проводит немало времени в спортзале. У него были выступающие скулы и длинные и прямые темные волосы. От него пахло алкоголем и чем-то еще, чем-то таким, как будто подожгли розовый куст. Запах был приятный, но терпкий и какой-то порочный, и у Джози закружилась голова, словно она готова была вот-вот ее потерять.
И тут ее осенило.
Так вот почему Делла Ли сбежала из дому!
Она явилась сюда в поисках компромата на Деллу Ли и вот что обнаружила. Джози попятилась, испытывая жгучий стыд. Лучше ей убраться поскорее. И сделать вид, что она ничего не знает.
Однако какая-то неясная сила остановила ее. Джози ощутила некую связь с Деллой Ли, связь, которую сама не могла объяснить. Она почувствовала эту женщину, с головой окунулась в ее несчастливую жизнь, как будто в свою собственную. Она была такой знакомой, эта убежденность, что ничего все равно не изменится, ни к чему и пытаться.
Что ж, может быть, если Делле Ли станет известно то, что узнала Джози, это ей поможет. Помешает вернуться к этому… к этому хищнику.
Джози повернула голову и увидела небольшой коридорчик.
Она отступила еще на несколько шагов назад, не сводя глаз с лица спящего мужчины, чтобы не пропустить, если он вдруг шевельнется, затем развернулась и на цыпочках двинулась по коридору, обходя кучки грязной одежды. На стенах висели покосившиеся фотографии Деллы Ли в детстве. У нее были темные волосы и темные глаза. Интересно, когда она начала краситься в блондинку? На одном из снимков она была запечатлена на вершине сетки для лазания. На другом готовилась нырнуть в бассейн с высокого трамплина. На лице у нее было прямо-таки написано: попробуй подойди.
