У Геркулесовых столбов лежит моя дорога,
У Геркулесовых столбов, где плавал Одиссей.
Меня оплакать не спеши, ты подожди немного,
И чёрных платьев не носи, и частых слёз не сей.
До концерта, в перерывах и после было выпито немало шампанского, много сказано, и в клубах дыма от бесконечных сигарет Павлова сбылась его мечта. После того, как пришедший на интеллектуальную тусовку для скорочтения своих виршей В. Шендерович узнал, что неприятный субъект уголовного типа, с которым беседует Городницкий, есть не кто иной, как его же, Шендеровича, собутыльник юности, а теперь опасный государственный преступник Алексей Павлов, – поспешил исчезнуть.
Не надо думать, что автор плохо относится к Шендеровичу. Когда последний баллотировался в депутаты, автор добросовестно и честно поучаствовал ( правда не преуспел) в конкурсе на лучшую агитку в пользу кандидата:
Во фригидности отчизны
Президент не виноват.
Озабоченный по жизни,
Шендер – лучший депутат!
- Ну, вот, испугался, - констатировал без сожаления Павлов. – А Вы, Александр Моисеевич, не боитесь? Молва обо мне недобрая, видите, как Сашу ветром сдуло?
- Я не боюсь, - ответил Городницкий, - мне всё равно, что говорят. Я что вижу, о том сам сужу.
И добавил доверительно, глядя на оттопыренный под свитером карман Павлова ( там был бумажник):
-А это у Вас пистолет?
Поэтому Павлов занялся тренингом мимики, меняя выражение лица. Удалось добиться хорошего результата: стал выглядеть гораздо моложе своих лет, к тому же и чувствовать себя так же. Семён с Вовкой отметили, что Алексей меняется на глазах, предлагали вернуться в Ахтырку, мол у них знакомых девушек много. А между тем, потекли бесконечные будни человека без паспорта. Следователь уже должен вернуться из отпуска, розыск неминуем. Какое-то время можно было ночевать в офисе у Ивана Михайловича, потом стало неудобно. Целыми днями Алексей разъезжал с горе-бизнесменом по его делам, которые шли не очень. Шеф был в долгах как в шерсти; отправляемый по железной дороге металлолом регулярно раскрадывался в дороге, о чём с прискорбием и сообщала шефу контролировавшая вопрос братва. Иван Михайлович пребывал в каких-то надеждах, поисках, бесполезных встречах то с бандитами, то с СБУшниками (СБУ – служба безопасности Украины), метался по магазинам, обставляя новую квартиру, и Павлов много времени проводил с ним. Иван Михайлович любил собирать на улице сходняк и обсуждать с пацанами дела. Тут Алексей вертелся как уж на сковородке – и отойти и оставаться одинаково опасно. С неделю удалось пожить в пустой квартире Клавдии Васильевны, но менять место надо было как можно чаще. Семён изрядно устал от Алексея, к тому же часто ездил в Ахтырку. В Киеве он решал бесконечные проблемы Ивана Михайловича, но и зарабатывал что-то на металлоломе, уже сам, без шефа. Алексей старался не отходить от Семёна ни на шаг, ночевал у него, ездил в дом отдыха в Трусковец, отметился у всех его родственников, но в Ахтырку не хотел ни под каким видом. Иногда приходилось целыми днями ходить в одиночестве по Киеву, изображая какую-то целеустремленность, нахожены были сотни километров. В музеи заглядывать боязно, у ментов глаз намётанный, в кафе тоже не засидишься, оставалось бродяжничать. А потом Семён разъяснил ситуацию: у Ивана Михайловича большие проблемы, должен крупной фирме, а Семён везде выступает от имени шефа; получен ультиматум, и угроза серьёзная. У Ивана Михайловича лучше не показываться. Домой к Семёну тоже опасно. Теперь только Ахтырка. Решили всё же пару дней остаться в Киеве. Поехали на якобы неизвестную никому квартиру Ивана Михайловича. Семён пошел посмотреть, вернулся – нельзя: окно разбито, дверь взломана, соседи говорят, был участковый, спрашивал, кто здесь бывает. Поехали на последнюю «явку» - пустующую квартиру дальнего родственника. Это было как избавление. Место Алексею запомнилось живо. Тихо, уютно, солнечный свет в окно, за которым колышатся ветви плакучей ивы, под ивой у миниатюрного кафе шахматный столик, мужики сосредоточенно и беспечно режутся в шахматы и домино, и таким спокойствием веет, что хочется остаться и не уходить от него. Так было однажды в Подмосковье, в деревне, ещё перед тюрьмой. Тогда, оторвавшись от слежки неясного происхождения, Алексей провел последнюю ночь перед отъездом за границу в деревне. Спалось на редкость хорошо, а утром солнце заглянуло в окно, стояла волшебная тишина, пахло свежим деревом и было удивительно спокойно и хорошо, хотелось никуда уже не ехать. Алексей стал потихонечку собираться, стараясь подольше побыть в этом солнечном покое, глядеть на небо, сад и лес, подумал остаться ещё на день, но приехал водитель, и Алексей уже не стал менять ничего. А через сорок минут после его отъезда к дому подъехал чёрный джип с командой ФСБ.
Несколько часов умиротворённо и неспешно Семён с Алексеем беседовали за жизнь, радуясь пристанищу, и решили здесь и остаться, надо только заехать за бумагами к Семёну домой да забрать Вовку в городе. Так и сделали. А дома Семёну позвонили бдительные соседи по тихой квартире и сказали, что через десять минут после того, как он и товарищем ушёл, приезжала милиция. Тут же приготовленный мамой обед был забыт и втроем пошли на выход. Первым Вовка, за ним Семён, последним - Алексей. У подъезда стояли двое в штатском, в машине с открытыми дверцами ещё пара мужиков с характерном видом оперативников изображала сантехников, вертя в руках краны и трубки, увлечённо обсуждая их. Двое метнулись к Семену, не обращая внимания на Вовку, но притормозили, увидев, что выходит Павлов с дипломатом в руке (как известно, у охранников есть дипломаты, в секунду превращающиеся в автомат). «Добрый день» - вежливо сказал Семен, а незнакомцы растерянно смотрели то на него, то на Павлова. Вовка уже открыл машину, сел за руль (машина у них с Семёном была общая), поехали. Сантехники тоже тронулись вслед. На окраине какого-то парка Семён с Алексеем выскочили чуть ли не на ходу и скрылись в кустах, Вовка дал газ, а за ним пролетели красные жигули сантехников.
В этот же день Семён снял не на свое имя через риэлторов квартиру. Объявился и бесшабашный Вовка: «Да шо они, не, меня даже не тронули. Я им не нужен». Надо отдать должное обоим, самообладания ребята не теряли никогда. А наутро, когда Семён не хотел просыпаться, Вовка засвистал в четыре пальца и заорал ему в ухо на весь дом: «Вставай, тебя милиция ищет!» «В х… дунь, там тоже дырка» - хмуро отозвался Семен. Потом оба уехали в Ахтырку, а Алексей остался обживать жилье. Вернувшись, однако, ночью из похода по городу, обнаружил, что в квартире спят какие-то люди, тихо закрыл дверь. Позвонил братану Олегу, тот не мешкая приехал, забрал Алексея. Ключ от квартиры Клавдии Васильевны по-прежнему был в кармане, и ехать, кроме как туда , было некуда. Таким образом, в ночном жигуле сидел за рулём находящийся в украинском розыске братан из Донецка и находящийся то ли во всероссийском, то ли международном розыске Алексей Павлов.
Слежку за машиной Алексей почувствовал сразу, а вскоре увидел. Начали гонять по Киеву, договариваясь как быть. Решили проехать несколько раз по одним и тем же местам, и резко высадить Алексея в районе квартиры. Понять кто за кем следит и охотится, было уже трудно. Это совершенно особенное, отвратительное чувство – быть на нелегальном положении и стремиться уйти от погони. Спокойная жизнь после этого представляется как величайшее благо.
Мрачноватая улица под названием Китайская, типовой кирпичный дом, ключ от квартиры человека, которого и фамилии-то не знаешь, ночь. Квартира, к счастью, по-прежнему пустовала. Алексей тихо как мышь улёгся спать, и рано утром опять топтал тротуары Киева. На просторном Крещатике – торговые ряды, гадалки и гадатели. Семён говорил про одного, что все рекомендуют – не врёт. Ну, и нашёл его. Дождался очереди, протянул ладони. Десять лет спустя Алексей попросил найти этого человека. Оказывается, он занимается хиромантией серьёзно, у него высшее образование, большая картотека ладоней отовсюду, где их можно достать, с приложенными к ним биографиями. Выглядел же он обычно, не отличаясь в торговом ряду ни от кого.
Предупредив, что не говорит, сколько человеку жить, дядька осмотрел ладони и серьёзно сказал:
- Молодой человек, отнеситесь, пожалуйста, серьёзно к тому, что я скажу. Вам грозит тюрьма. Но это не фатальное событие, его можно избежать, нужно быть только осторожным и внимательным.
- В связи с чем?
- Трудно сказать точно. Большие деньги, может быть акции. Будьте, пожалуйста, внимательны относительно всего, что касается денег. Далее, Вы избежали смертельной опасности и покинете родину, а вернётесь перед смертью. Тут хиромант поднял ясный взгляд и спросил: «Вы уже покинули родину?» Ответа, впрочем, не ждал. «За границей Вас ждёт известность в области искусства и богатство». С некоторым сомнением он оглядел Алексея, снова посмотрел на ладони, и, преодолевая визуальное впечатление, подтвердил: «Ну, да, богатство. Но получите Вы его когда потеряете… нет, этого я говорить не буду».
