— Вот, господа, позвольте представить вам мою сестру леди Элинор и мою дочь Магдален, — лорд Беллер вышел вперед.
Магдален смиренно сделала реверанс перед, как она сумела сосчитать, семью рыцарями. У всех на плащах красовалась красная роза Ланкастеров, но внимание девочки привлек лишь один гость — он был моложе прочих, но при представлении оказался сеньором остальных рыцарей. Свыше шести футов ростом, широкий в плечах, он казался просто гигантом; лицо его было гладко выбрито, а волосы спадали густыми рыже-золотистыми прядями на черный воротничок сине-серебристого плаща. Яркие голубые глаза изучали девочку из-под густых бровей с интересом явно большим, чем того требовала вежливость. Игнорируя всякие понятия о воспитанности, Магдален смело ответила ему взглядом своих светло-серых глаз, про себя отметив, что этот рыцарь — самый красивый из всех гостей.
Гай де Жерве — а именно так звали благородного лорда — засмеявшись вдруг, потрепал девочку по подбородку.
— Она отлично сложена, милорд Беллер, прямо как юное деревце, и готов поклясться, что душа ее столь же пряма и открыта. Прошу прощения, что осмеливаюсь обсуждать девочку в ее присутствии, — его голос оказался неожиданно мягким для мужчины богатырского сложения.
Лорд Беллер склонил голову в знак согласия.
— В известной степени, да. Но отец Клемент с вами не вполне бы согласился.
Магдален вспыхнула при упоминании о человеке, от которого, как она считала, исходили все ее неприятности. С тех пор, как капеллан замка с его не в меру рьяной заботой о душах обитателей замка взял за правило присматривать за воспитанием девочки, она не раз становилась жертвой его неумеренного рвения.
— Ты не прочь поозорничать при случае, не так ли, милое дитя? — подмигнув ей, спросил лорд де Жерве.
Магдален в замешательстве опустила глаза: этот допрос с пристрастием сделал ее центром внимания всего зала.
Рыцарь вновь засмеялся.
— Ладно, не отвечай, — успокоил он ее и, взяв лорда Беллера под руку, отвел его в сторону. Там, уже без тени улыбки, спросил:
— Известно ей что-нибудь о цели моего визита в замок?
Беллер отрицательно покачал головой и вновь нахмурился.
— Мне показалось, что лучше не сбивать ее с толку такими вестями. У девочки богатая фантазия и склонность к неожиданным поступкам, и лучше… Лучше, если она не будет настроена заранее против того, что ее ожидает. Я считал своим долгом не создавать раньше времени трудностей в этом деле.
— Вы совершенно правы, — де Жерве потер в раздумье подбородок и повернулся, чтобы еще раз взглянуть на девочку, смущенно стоявшую рядом с теткой. — Она ничего не знает?.. У нее нет никаких подозрений или предположений?
Беллер вновь покачал головой.
— Она считает меня своим отцом.
— А мать?
— Магдален известно лишь то, что ее мать умерла при родах. При той любознательности, которая ей присуща, она проявляет неестественно мало интереса к этому вопросу, — ответил Беллер и поймал себя на том, что опять употребил это ненавистное слово.
— Вам было нелегко все это время? — Голубые глаза де Жерве неожиданно засветились пониманием.
— Да, пожалуй что, нелегко, — на мгновение задумавшись, сказал Беллер. — Мы сделали все, что в наших силах, но она выросла девочкой со странностями, не буду от вас скрывать. Тут я оказался бессилен. Отец Клемент говорит, что мы слишком снисходительны, и нужно было проявить больше решительности, чтобы вырвать эту душу из объятий дьявола.
Он горестно склонил голову, потом продолжил:
— Но я не убежден, что качества, которые меня в ней смущают — это нечто греховное, — он вновь задумался, словно хотел сказать что-то еще, но не решался.
— Так что вас все-таки смущает? — мягко спросил де Жерве.
Беллер пожал плечами.
— Сам час ее рождения был проклят, и она не может не нести на себе отпечатка этого.
Гай де Жерве нахмурился. Едва ли он мог полностью отмести сказанное Беллером, и, поскольку его планы в отношении девочки были полностью твердо определены, лучше быть заранее готовым к возможности проявления того пагубного, что могли заложить в девочке обстоятельства ее появления на свет.
— Я хотел бы поговорить с ней наедине, если вы не возражаете, — сказал он. — Мне хочется уже сейчас получить представление о ее характере. Мы не можем задерживаться здесь слишком долго, и лучше всего сразу решить наше дело и исполнить все необходимые формальности.
— Вы имеете в виду помолвку?
— Да, у меня есть доверенность на ее совершение, и хотелось бы, чтобы помолвка состоялась сегодня же вечером.
— После вечерни, — кивнул в знак согласия лорд Беллер. — Вы сами поставите ее в известность?
— Если вы не против… — де Жерве учтиво улыбнулся.
— Я совершенно не претендую на эту роль. Какая разница, кто ей об этом скажет — вы или я?
Де Жерве поклонился и вернулся к господам, стоявшим возле камина.
— Магдален, лорд де Жерве желает побеседовать с тобой с глазу на глаз, — сказал лорд Беллер, подойдя к девочке и взяв ее за руку. — Не распускай язык и слушай его очень внимательно.
Когда лорд Беллер подвел ее к де Жерве, Магдален вопрошающе взглянула на рыцаря испуганно-удивленными глазами. Что за дело было этому блестящему господину до нее?
«Блестящий господин» церемонно поклонился, и в его глазах можно было увидеть не только искрящееся веселье, но и нечто большее.
— Не окажете ли вы мне честь составить общество для короткого разговора, леди Магдален?
Взволнованная Магдален торопливо сделала реверанс.
— Разумеется, сэр, если вам угодно, сэр!
Она не глядя приняла предложенную руку, и они, церемонно ступая, вышли из зала на улицу, прямо в промозглое февральское утро.
— Не побеседовать ли нам в каком-нибудь помещении, там, где можно укрыться от ветра? — предложил рыцарь.
— Как вам будет угодно, сэр — ответила его дама со смирением, которое из ее уст звучало слишком уж неправдоподобно.
Де Жерве взглянул на нее сверху вниз.
— Но вам это будет угодно, мадемуазель? Она подняла голову и встретила его взгляд.
— По правде говоря, сэр, я бы предпочла прогуляться по крепостной стене. Знаете, одной мне запрещают бывать там, но в вашем обществе… — она не закончила фразу, но ее оживленное личико объяснило ему все.
— Если вы не боитесь ветра, мы именно так и поступим, — он учтиво пропустил ее вперед и они направились к каменной лестнице, ведущей на стену.
Они забрались наверх и тут же оказались на пронизывающем, зябком ветру. Но Магдален, одетая в тяжелое и плотное бархатное платье поверх нижнего шерстяного, холода не ощущала. Она сразу же поспешила к парапету и, перегнувшись, стала смотреть на темный лес, убегающий в сумрачную даль.
