Минуты ожидания томили неопределённостью. Казалось, Дон Педро уже никогда не вернётся назад, если его маскарад будет раскрыт. Прошло пол часа, на кораблях отбили склянки, и шлюпка с Доном Педро отвалила от борта флагмана. Все ещё находились в напряжении, ожидая вестей со шлюпки, а испанская эскадра уже поднимала паруса.
– Нэрт! Я требую компенсации за свои услуги! – Дон таким образом частенько снимал стресс, компенсация в его понимании означала «напиться до чёртиков».
– Будет тебе компенсация, рассказывай, что там и как.
– Эти сеньоры сочли меня за португальца. Новый галеон ещё не известен им, а имя капитана я придумал уже в шлюпке, – штурман, криво улыбаясь, ехидно добавил, – капитан Дон Мигель де Монкада… – это вы капитан!
Нэрт, разглядывая Дона Педро, чему-то загадочно улыбался:
– Придумал же!
– В общем, испанцы рады приветствовать столь знаменитого и благородного сеньора в своей эскадре, и мы можем идти у них в кильватере. Где у нас ром?
Собрав своих офицеров в каюте, Нэрт поставил перед штурманом бутылку рома. Дон Педро, не торопясь, со вкусом отпил из горлышка бутылки и, обведя взглядом всю компанию, сообщил, что пока коммодор испанского каравана не имеет времени встретиться с Нэртом, дабы как положено испанским грандам соблюсти все тонкости этикета. Но эскадра собирается пополнить запасы воды на Канарских островах, и вот там, видимо, испанцы устроят пирушку.
Дику не терпелось знать всё о предстоящем абордаже, он ёрзал на стуле, сопел и вертел в руках пустой кубок. Нэрт, выслушав своего штурмана, на минуту задумался.
– До ночи ветер не изменится, испанские галеоны обросли ракушками в южных морях и забиты добром. Чтобы идти в кильватере и не толкать бушпритом караван, нам пришлось убрать блинд и зарифить паруса. Ночью мы догоним идущий перед нами галеон и с полубака пойдём на абордаж, кормовые надстройки у него высокие, так что придётся карабкаться, обгонять его дальше нельзя. Зайдём с левого борта. Я пойду через балконы на его корме, навещу капитана прямо у него в каюте. Хотя не думаю, что застану его там но, тем не менее, таким образом, мы появимся на палубе с двух сторон. Дик поведёт свою команду с борта, я и ещё десяток парней из кают. Всё нужно проделать как можно быстрее, выбить испанцев, осмотреть судно и перегрузить то, что найдём ценного. Перед самым абордажем погасить все огни, там, на галеоне также никаких огней, пока на первых двух кораблях поймут, в чём дело, и развернутся, мы должны уже отваливать от испанца. А после, – Нэрт откинулся на спинку стула, – пусть попробуют догнать.
– Нужны трапы, – Дик повернулся к боцману, – Мэт, дай парням задание смастерить пару трапов, чтобы мы могли их перекинуть с бака, на корму испанцам.
Капитан барабанил пальцами по столу, рассеянно разглядывая всю компанию.
– Мэт, найди какой либо ветоши, пакли, и сооруди в вёдрах что-то такое, чтобы дымило, но не горело, будем выкуривать испанцев из трюмов, иначе они там до утра продержатся. Без необходимости не стрелять, попробуем взять галеон без шума. Назначь матросов, которые займутся дымовыми вёдрами, пусть постараются прорваться к люкам.
К ночи ветер ослаб до трёх балов, эскадра тяжело тащилась по волнам. Испанцы весь день толпились на полуюте, рассматривая новый галеон, и к вечеру их любопытство уже иссякло.
В то время как на испанских кораблях заканчивались работы и на палубе оставались только вахтенные, на пиратском корабле работа только начиналась. На опер-деке шли приготовления к ночному бою, затачивались клинки, боцман усадил несколько человек мастерить дымовые вёдра.
На ноке фока-рея по правому борту навязали десяток канатов, чтобы Нэрт с матросами могли добраться до балконов кормовой надстройки галеона. Нэрт лично следил за этими работами, проверял каждый конец, рассчитывал длину, запас и место с которого нужно будет перемахнуть через планшир.
Когда эскадра затерялась в ночной темноте, и ориентироваться можно было только по кормовым фонарям, на пиратском галеоне распустили паруса и погасили огни. Все команды отдавались вполголоса. Нэрт сам встал за штурвал и вёл корабль на обгон испанца. Он намеренно отбирал ветер у впереди идущего галеона. Паруса на испанском корабле взахлёб искали порыв ветра, галеон сбавил ход. Как только утлегарь бушприта поравнялся с кормой испанского галеона, абордажная команда Джолли Дика столпилась на баковой надстройке, приготовив абордажные крюки и на скорую руку смастерённые трапы. Отдав штурвал рулевому, Нэрт помчался на шкафут, где возле правого фальшборта его ожидали матросы, с которыми ему предстояло проникнуть на испанский галеон. Вся группа уже разобрала концы канатов, на которых им предстояло, как на качелях, пронестись над морем, к кормовым балконам испанца. Матросы шёпотом перешучивались о возможностях обнаружить в каютах испанского корабля спящих красавиц или сундуки с казной.
Со стороны испанского галеона донеслись испуганные возгласы вахтенных, испанцы не могли понять, что происходит, сочтя, что на корабле Нэрта вахтенные не уследили за морем, и, благодаря хорошему ходу, корабль сократил дистанцию строя.
Нэрт видел, что бушприт его корабля раскачивается уже вровень с ютом испанского галеона.
– На абордаж!
Застучали железные крючья. Нэрт захлестнув петлёй на руке конец каната и вскочил на планшир фальшборта:
– Не прыгать всем сразу! Жду на испанце!
Прыжок в ночную тьму океана, рывок каната, и он полетел над вздымающимися внизу волнами по широкой дуге к корме испанского галеона. В конечной точке полёта фока-рея качнулась вверх, и Нэрт, пролетев над балконом, ударился прямо в окна капитанской каюты, выбив раму ногами.
Нэрт освободился от конца каната и ужом проскользнул в капитанскую каюту. В ней никого не было, только масляный фонарь раскачивался над потолком. Пришлось выбивать остатки оконной рамы, расчищая проход для матросов, которые словно черти из бездны один за другим подлетали к балкону. Повезло не всем, некоторые моряки, вертясь на канатах, с треском врезались в кормовые надстройки и снова уносились куда-то в ночь, болтаться над морем. Семь человек, растирая ушибленные места, собрались вокруг своего капитана в каюте. Нэрт извлёк из ножен изогнутую саблю, которую для него ковали оружейники в Бристоле по его зарисовкам, кортик и обернулся к морякам, которые уже стояли готовые к бою, сжимая в руках тесаки и топоры:
– Пошли! – Он, пинком распахнул дверь каюты и выскочил на палубу.
Бой на юте уже закончился, вахтенные были сметены в первые минуты абордажа, капитан галеона и его офицеры лежали тут же в расползающихся лужах крови.
Матросы оттеснили испанцев к шкафуту, по ходу обрубая шкоты на парусах. Грот бессильно болтался на рее, ход испанского галеона замедлился, на пиратском корабле тоже убирали паруса, чтобы тормозить захваченный испанский галеон. Испанская эскадра уходила вперёд, покачивая кормовыми огнями. Дик, подскочил к капитану:
– Нэрт! Они все в трюме, там полно мушкетёров, все готовы к вылазке!
– Дымовые вёдра где?!
Боцман вертелся на шканцах испанского корабля, подгоняя матросов. Возле люков собрались абордажники Дика, с оружием в руках, и на любого пытающегося выглянуть из трюма испанца сыпался град ударов. В люки полетели вёдра, чадящие удушливым дымом.
На баке ещё кто-то звенел клинками, но сопротивление на верхней палубе уже было окончательно подавлено.
Испанцы пытались выбросить вёдра из люков, но матросы со злорадным смехом швыряли их обратно. Нэрт оставил командовать Дика, а сам пошёл в капитанскую каюту. Подкрутив фитиль в фонаре, он занялся поисками. Карты, письма, документы, всё это нужно забрать, потом видно будет, что со всем этим делать. Прихватив из капитанского бара пару бутылок вина, Нэрт вышел на палубу.
– Мэт! Пока Джолли выкуривает испанцев, обыщите всё здесь.
– Капитан, – Дика трясло от негодования, – парочку свёртков с порохом бы им в трюм? А то, они там долго сидеть будут, этого дыма мало.
– Добро, сбросьте им парочку подарков, и вообще, – Нэрт прищурившись, глянул в сторону бака, – можно уже и пострелять, так что не задерживайтесь. – Нэрт пошёл к переброшенному между кораблями трапу.
Джолли Дик подскочил к своей команде:
– Так, черти! Пороха сюда! Живо! Фитили! Джеки! Тащи огня, вяжите порох в парусину!
Уже на шканцах собственного галеона Нэрт услышал глухие взрывы с борта испанца, это Дик занялся бомбометанием. Диксон угрюмо стоял у фальшборта, наблюдая за происходящим. Хлопнув его по плечу, Нэрт ободряюще произнёс:
– Диксон! Постреляешь ещё, всему своё время.
Оставив в каюте бумаги и две бутылки вина, Нэрт вышел на палубу. Быстро пройдя от юта до бака, осмотрел рангоут и, опёршись на фальшборт, стал всматриваться в ночную мглу. На испанском галеоне гремели выстрелы и глухо ухали взрывы пороховых зарядов. Дик знал своё дело. Нэрт как гончая жадно втягивал ноздрями ночной воздух. Запах океана и пороха будоражили, но ветер сносил большую часть пороховой гари туда, откуда вот-вот могли показаться топовые огни испанских галеонов.
