Подбородок Сэма слегка задрожал, и он, по-прежнему заикаясь, произнес:
— Я слышал, как Спиро разговаривал с одной воспитательницей. Он сказал, что ты убила моего дедушку. Ты сказала, что это вышло случайно, но тебе никто не поверил.
Кэсси закусила нижнюю губу. Она-то наивно полагала, что этот разговор с сыном случится не раньше, чем через несколько лет, но садовник в детском доме стал ей пакостить сразу, как только она отвергла его приставания.
Она полюбила то, чем стала заниматься вынужденно. Кэсси уже не могла без работы. Дело было не в деньгах — эта работа не входила в категорию высокооплачиваемых. Дело было совсем в другом: впервые в жизни у нее появилась возможность чем-то помочь тем, кому действительно не повезло в жизни. Она столько драгоценных лет прожила впустую, посещая все «нужные» вечеринки, встречаясь с «нужными» людьми, превращаясь в гламурный манекен для модной одежды, произносила пустые слова — в общем, делала все, что позволило ей приобрести репутацию пустоголовой светской девицы.
Ее властный отец тем сильнее возражал против этой жизни, чем активнее она в нее вовлекалась. А тот ее несчастный день рождения… Горькая ирония всего произошедшего стала еще горше, когда она предстала перед судом: Кассандра Кириакис убила своего отца в тот день, когда сама появилась на свет, убив этим свою мать.
Кэсси крепко прижала Сэма к своей груди, вдыхая детский запах.
— Мы поговорим об этом, когда мамочка вернется и все тебе объяснит. Я скоро вернусь, мое сокровище. Просто пообедаю с одним… другом.
Сэм извернулся в ее руках, чтобы взглянуть ей в лицо:
— С кем? Я его знаю?
Кэсси покачала головой и нежно взъерошила черные волосы сына:
— Нет, ты с ним никогда не встречался. — Сердце снова сжалось от боли — ее маленький сын никогда не познакомится со своим отцом. — Он очень важный человек на Аристо, скоро станет королем.
Глаза Сэма превратились в огромные черные озера.
— Давай я дам тебе картинку, чтобы он повесил ее у себя во дворце? — предложил он. — Как ты думаешь, ему понравится?
Кэсси улыбнулась:
— Думаю, понравится.
Сэм бросился к своему маленькому столику и вернулся с рисунком, на котором были изображены собака, кошка и, если она догадалась верно, лошадь.
— Если ему понравится, я нарисую еще, и ты сможешь отдать ему рисунок в следующий раз, когда вы увидитесь, — сказал Сэм с застенчивой улыбкой.
— Хорошо! — подбодрила его Кэсси и, аккуратно сложив лист бумаги, положила в свою сумочку.
Выпрямившись, Кэсси взяла сына за руку и отвела обратно к Софи, одной из воспитательниц в детском доме.
В свете дня дворец пугал Кэсси не меньше, чем в прошлую ночь. С видом на большую часть острова, включая бухту Аполлона и порт Мессария, королевский дворец служил своеобразным ориентиром. Каждый раз, когда Кэсси видела из тюрьмы его мерцающие огни, она думала о богатстве острова. О том, как отец Себастьяна, король Эгей, задумал превратить дворец в свидетельство этого богатства, в рай на земле.
Только дойдя до впечатляющих ворот, Кэсси вспомнила, что Себастьян не дал ей никаких указаний, как она сможет войти. Проблема решилась сама собой, когда она увидела его помощника Стефаноса. Коротко переговорив о чем-то с охранниками, он провел ее во дворец в то же крыло, что и вчера, но на этот раз в гостиную с видом на строго разбитый дворцовый сад.
— Принц-регент скоро к вам присоединится, — сказал Стефанос и закрыл за собой дверь.
Кэсси прерывисто выдохнула и взглянула в сторону небольшого стола с двумя стульями, накрытого у одного из больших окон.
Дверь позади нее открылась. Повернувшись, Кэсси увидела Себастьяна. На нем были темно-серые брюки и белая рубашка с открытым воротом, рукава небрежно закатаны.
— Рад, что ты все-таки пришла, — первым заговорил Себастьян.
— Я просто решила, что детский дом не успеет подготовиться к незапланированному визиту королевской особы. К тому же это обязательно привлечет внимание прессы, к которому дети не готовы.
Себастьян, нахмурившись, подошел ближе к ней.
— Вчера, увидев тебя во дворце, я растерялся, — сообщил он.
— Ты решил, что я вышла из тюрьмы, чтобы расколошматить дворец и испортить вечер? — не сумев скрыть своей горечи, спросила Кэсси.
Себастьян посмотрел на нее долгим, изучающим взглядом:
— Нет, я думал не об этом. Просто пожалел, что мне никто не сказал о твоем освобождении.
— Да, я потеряла почти шесть лет своей жизни, — отрезала Кэсси. — Хочешь знать, каково это? Твой мир внезапно изменился. Как и ты сама. У меня такое чувство, будто я утратила свое место в жизни.
— Ты убила отца, Кэсси, — напомнил Себастьян. — Я не знаю, что толкнуло тебя на этот поступок, но законы нашей страны наказывают за убийство. Многие вообще считают, что тебе и так вынесли слишком мягкий приговор.
— Так ведь они не знали моего отца, верно? — не подумав, бросила Кэсси.
Себастьян нахмурился еще больше:
— Твой отец был всеми уважаемым человеком. Ты хочешь сказать, что люди знали его не таким, каким он был на самом деле?
Кэсси пожалела, что сказала больше, чем нужно. За все эти годы она никому не рассказывала о том, каким человеком был ее отец. Да и кто ей поверил бы? Это был секрет, ужасный секрет, с которым она жила. Стыд заставлял ее молчать. К тому же и сама она виновата в том, что большую часть жизни создавала себе репутацию избалованной и доступной девицы. Ее отец здорово играл на этом — рвал на себе волосы в отчаянии от ее поведения перед своими друзьями и коллегами.
Покопавшись в сумочке, она извлекла из нее рисунок Сэма в попытке сменить тему разговора.
— Я только что вспомнила, — произнесла она, протягивая Себастьяну лист бумаги предательски подрагивающей рукой. — Кто-то из… детей нарисовал это для тебя.
Себастьян аккуратно расправил бумагу и внимательно посмотрел на картинку, явно нарисованную детской рукой.
— Очень… мило, — наконец сказал он и посмотрел на Кэсси. — Так, значит, у этого ребенка нет родителей?
Около секунды Кэсси смотрела на него с оторопелым видом:
— А-а… Да… Он…
— Мальчик?
— Да.
— И сирота. — Себастьян взглянул на картинку. Его брови сошлись вместе, когда он вперил в нее острый взгляд. — Сколько ему лет?
Кэсси показалось, что взгляд Себастьяна проник ей в душу.
— Ему пять или около того, — пробормотала она, отводя глаза в сторону.
— Такой кроха и уже один в этом мире, — с искренним сочувствием в голосе произнес Себастьян. — Ты что-нибудь о нем знаешь? Откуда он? Кто были его родители?
