— Жаль вашего ученика! – Гоэте вспомнилась заметка в газете. – Я ведь ходила к нему, лечила нервы.
Точно, она совсем забыла! Нервы!
Эллина открыла рот, чтобы попросить решить проблему с истериками, но тут же закрыла. Она успела перехватить выражение лица врача: досаду. Странная реакция на соболезнования. Женщина поняла бы, если бы заметила раздражение, но нет, все выглядело так, будто господин Женд хотел замять тему.
— Жаль, — равнодушно обронил врач и протянул Эллине рецепт. – Мелвил не следил за собственным здоровьем.
Гоэта кожей чувствовала, ее хотели выставить из кабинета. Хм, пару минут назад господин Женд вел себя иначе, пусть и говорил о занятости, демонстративно не поглядывал на часы. Вежливость исчезла, ее сменило молчаливое раздражение.
— У меня шалят нервы, — Эллина все же решилась озвучить вторую проблему.
— Попейте успокоительное! – огрызнулся врач и, спохватившись, сгладил грубость извинениями: — Простите, нервничаю перед важной пациенткой. Моя помощница подберет вам капли. Всего хорошего, благородная сеньора.
Господин Женд проводил гоэту в приемную и передал улыбчивой девушке. Та внимательно выслушала жалобы Эллины, вручила сразу две микстуры и один порошок. После с той же обворожительной улыбкой выписала счет. При виде него женщина поперхнулась, но оплатила все до медяка.
Выписанное врачом лекарство надлежало заказать в аптеке. По старой памяти Эллина велела отвести ее на Тополиный проезд. Некогда она частенько бегала туда за извозчиком. Совсем рядом Тенистая улица, где стоит заколоченный домик – девичье приданое. Вопреки настойчивым просьбам Брагоньера гоэта его не продала. Видимо, сказался давний страх остаться одной с дырой в кармане.
Некогда на Тополином проезде жил Гланер Ашерин. Эллина не решилась взглянуть на особнячок, который давно продали с аукциона: слишком тяжелые воспоминания. Лучший друг, так жестоко отплативший за доверие. Метаморф, который едва не подвел под утопление, затем устроил охоту и изнасиловал из-за того, что много лет назад Эллина ему отказала. Потом и вовсе принес в жертву. Если бы не порыв Брагоньера и вовремя оказавшийся рядом Малис, гоэта бы давно предстала перед судом божественных брата и сестры.
Однако Эллина оказалась на границе кварталов первого и второго сословия вовсе не из-за воспоминаний. Она собиралась заказать лекарство у знакомого аптекаря. Тот не станет накидывать серебряные чекушки за имя и аренду лавки на оживленной улице. И, если говорить начистоту, Эллине хотелось поболтать с давними знакомыми. Никто из них не мог прийти в особняк Брагоньеров. Соэр не одобрил бы, если бы жена пригласила трактирщика или бедного гоэта. Он терпимо относился к Анабель, однако та всецело посвятила себя битве за любовника, которого пыталась отбить молодая и красивая.
Визит на Тенистую улицу благотворно подействовал на Эллину, домой она вернулась посвежевшая и улыбающаяся. Хихикая, гоэта гадала, как бы отреагировал муж, если бы узнал, как и где она провела время. Наверняка бы насупил брови и прочитал лекцию о несовместимости леди и трактира "Белая мышка". Пусть там дешевый эль, зато за стойкой всегда радостно встретят, искренне поинтересуются жизнью. Брагоньер дождется, Эллина тайком возьмется за работу.
Особняк встретил непривычной тишиной. Гоэта даже забеспокоилась, куда подевалась свекровь. Она обычно выходила в холл и укоризненно взирала на невестку. Не иначе поджидает в гостиной. Однако там тоже никого не оказалось.
— Сеньор вернулся обедать, — сообщил слуга и протянул Эллине конверт на подносе. Приглашение, сеньора. Прислали после вашего отъезда.
Гоэта нетерпеливо распечатала письмо и достала карточку. Сестра Брагоньера, графиня Летиссия Сорейская, звала их на прием в среду.
— Вернулась? – В дверях гостиной возник хозяин дома. Он предупредительно поднял руку, не давая поведать о подробностях визита к врачу. – Позже. Уверен, ничего плохого не скажешь. Пройди, пожалуйста, в спальню.
Заинтригованная, Эллина оставила приглашение на столе вместе с перчатками и направилась к мужу. Тот посторонился, пропуская. Гоэта спиной ощущала его взгляд. Кажется, соэр чего-то ждал. Реакции?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На туалетном столике лежала коробочка. Она придавила билеты в театр. Эллина смотрела на них во все глаза. Брагоньер ненавидел пустое времяпрепровождение! А тут выкупленная ложа, комедия – все, как любила жена.
В коробочке ожидаемо оказалось кольцо. Золотое, с бриллиантами. Они обсыпали металл между полосками шпинели.
— Ольер? – прижимая коробочку к груди, Эллина вопросительно обернулась к мужу.
— Ты кое в чем права, — неохотно признал Брагоньер. Он наблюдал за женой из коридора, будто не решался войти. – Сегодня, когда ты опять начала рыдать, повел себя как с подследственной. Потом подумал и понял, что ошибся. Это извинения.
Гоэта недоверчиво цокнула языком и переспросила:
— Прости, чего — извинения?
Муж кивнул и вошел в спальню. Глянул на дверь в спальню и поморщился. Сколько раз Эллина там рыдала, пока он спал? Судя по всему, много раз.
— Именно, — стоя к ней спиной, подтвердил он. – Твои слезы… Они меня раздражали. Меня тоже беспокоит сложившаяся ситуация, однако я не выставляю чувств напоказ. Они ничем не помогут, Лина. Проблемы нужно решать, а если решить невозможно, принять ситуацию, как есть.
Эллина понимающе кивнула и предположила:
— Ты сказал не со зла?
— Нет, конечно. – Он повернулся к жене и пристально заглянул в глаза. – Или ты решила, будто я женился, чтобы за твой счет поднимать самооценку?
Гоэта фыркнула.
— Вот уж нет! Твою самооценку поднимать уже некуда.
— Словом, усталость, эта ситуация с ребенком, беседы с матерью… — Брагоньер прошелся по спальне и остановился против жены. Эллина хмурилась. Значит, свекровь и здесь постаралась. – Знаешь, чем меня раздражают слезы? – неожиданно спросил соэр. – Я понятия не имею, что с ними делать.
Эллина улыбнулась и погладила мужа по руке.
— Я не сержусь, Ольер. Извинения приняты. В следующий раз, когда разрыдаюсь, просто обними и скажи, что любишь. Ты ведь любишь меня? – Теперь она заглянула ему в глаза.
— Кажется, я обещал сказать, если что-то изменится, — с легким раздражением ответил Брагоньер. – Хорошо, в следующий раз попробую, но ты знаешь, не люблю пустую болтовню.
— Тогда приласкай, сама пойму. Подарки секретарь выбирала? – Женщина примерила кольцо: впору.
Украшение ей нравилось. Всего в меру, изысканно и дорого.
— Нет, только выкупила ложу. Драгоценности с некоторых пор, — соэр сделал ударение на предпоследнем слове, — выбираю сам.
Эллина поблагодарила за подарок и еще раз заверила, она не сердится. Жутко захотелось, чтобы муж обнял. Желая подтолкнуть его в нужном направлении, гоэта вытянула руки и приподняла подбородок, сложив губы "бантиком". Брагоньер покачал головой, усмехнулся и поцеловал жену. Она тут же оплела его руками и блаженно вздохнула, ощутив ответное тепло на талии.
— Пойдем обедать, — нарушил идиллию соэр. – Матушка трапезничает у себя, сможем поговорить. Судя по всему, вести радостные, раз не плачешь.
Интересно, с чего бы вдруг свекровь не желала видеть невестку? Вряд ли изображала оскорбленную невинность с завтрака. Значит, Брагоньер ей что-то сказал, а раз сказал, то принял сторону Эллины в негласной войне.
ГЛАВА 2. Смерть среди толпы
— Помнишь, как ты изображал господина Нартега? Прикинулся клиентом, усадил в экипаж, привез неведомо куда.
Эллина сама не знала, отчего ей вдруг вспомнилась давняя история, случившаяся на заре знакомства с будущим мужем. Тогда она еще не знала Ольера ли Брагоньера – сурового вершителя правосудия, поэтому спокойно взялась за заказ, благо договор составили по всей форме. Только вот кольнуло: зачем человеку прятать кольцо? Ответ нашелся позднее: чтобы гоэта не узнала истинной фамилии. Теперь супруг носил три кольца: родовое, инквизиторское и прокурорское. В обыденной жизни пользовался двумя, самое серьезное, открывавшее любые двери, приберегал для особых случаев.
