— Цирк приехал? — спросил Энгеран у полицейского. Тот истекал потом в форме, не рассчитанной на тропики; под мышками, на спине и груди расплывались мокрые пятна, потемнел лиловый околыш фуражки.
— Щедрая ярмарка, — выдохнул патрульный, приподняв козырёк и утирая лоб, — в честь морского бога. Подходит сухогруз из Мумбаи. Беспошлинная торговля в пределах порта. Скоро тут не протолкнёшься, будто в Азии. Им-то легко, они выдерживают!
За компанию с полисменом Энгеран вытащил из пачки бумажный платок, обтёрся и спрятал в карман. Пусть агент посмотрит издали, как надо обращаться с мусором.
Трокиль — седьмая станция «лимонной» линии метро. Дотерпеть до момента, когда можно уединиться под колпаком уличного телефона, и развернуть сложенную записку. Каков код следующего этапа?
«Голакала». Стоянка 6–8 суток, в Ольденхавене. Груз 3,7 тонны, на «Сентину».
Ломая голову над тем, что бы это значило, он поднялся в лабораторию к другу-химику. Здесь царила прохлада: аналитические приборы требовали ровной температуры, иначе дадут сбой. В холодке думалось куда привольнее, но дело ясней не становилось.
«Речь явно идёт о грузовых операциях в порту. Положим — героин, оружие. Это не мой профиль, лучше продать ребятам в уголовную хронику. Но тазы!.. К тому же вздумай Ласса палить по контрабандистам, в живых бы её не оставили. Железяку к ногам, и привет. Одним трупом больше в заливе… Почему не обратилась в полицию? Там не все продажные, честных тоже хватает».
Друг встретил его неприветливо. Молча взял за руку, завёл в свой кабинет и заговорил, лишь убедившись, что дверь плотно закрыта:
— Энге, зачем ты занялся таким бизнесом? Тебе жить надоело? Ты соображаешь, во что ввязался?
— О чём ты? — с наивным видом спросил Энгеран. Новая записка убедила его: дельце пахнет криминалом. Если в истории замешан русский автомат, ДНБ и грузы с конкретным весом, скорее всего, это не галлюцинации.
— Забирай свою воду, — химик со стуком выставил на стол знакомую бутылку, — и убирайся вместе с ней. Больше ничего подобного не приноси или забудь сюда дорогу.
— Я как раз хотел попросить тебя об одолжении… — пропустив отповедь мимо ушей, Энгеран полез было за куском металлической сетки, но приятель остановил его жестом:
— Даже видеть не желаю.
— Какие проблемы?.. Чем тебе моя вода не понравилась?
Химик разглядывал репортёра с большим сомнением:
— Ты… вообще знаешь, что принёс на анализ?
— Воду.
— Ах, воду! Тогда взгляни сюда, — приятель достал из ящика стола лист распечатки и резким движением подал Энгерану. — Ни подписей, ни данных исполнителя, ни организации здесь не указано. Это делали по моей просьбе, в другом учреждении. Делал человек, которому я доверяю. Читай.
«Чем дальше, тем чаще всё делают по секрету и только доверенные лица. И все отпираются: «Не хочу в этом участвовать!» А на следующем этапе? — Энгеран пробежал глазами по буквам, цифрам и значкам. — Чёртова алхимия. Мы с технарями говорим на разных языках, никогда друг друга не поймём».
— Тут опечатка.
— Где?
— Вот. Дэ два о, а надо аш два о.
— Никаких опечаток. Всё точно. D2O. Ты принёс мне тяжёлую воду. Причём очень высокой чистоты, хоть сейчас заливай в ядерный реактор. Если ты знал об этом — ты рисковый парень, Энге! А если не знал, ты полный идиот.
— Ну, вот этих слов не надо. Тем более таким тоном. «Идиот» значит просто «невежда», — растерянно отпирался Энгеран, пытаясь понять, откуда в портовом кабачке взялись канистры с тяжёлой водой. Ну да, с «Сентины». А туда их кто доставил? — Каюсь, — раскрылся он. — Мне вода показалась странной, только и всего. Поэтому я пошёл к тебе. Тяжёлая… Значит, она дорого стоит?
— Много её у тебя? — Друг перестал держаться настороже, даже сел.
— Литров пять.
— М-м-м… Не густо. По рыночной цене примерно тысяча восемьсот талеров.
— Ого! Как коньяк! Где это можно продать?
— Нигде. — Теперь химик торжествовал, гордый своими познаниями. — Её круговорот в природе — на строгом учёте. МАГАТЭ и разведки следят, чтобы она не доставалась Ирану, Северной Корее или другим изгоям. Тебе придётся объяснять, где ты её раздобыл. Затем: литрами не продают. В реакторах она служит замедлителем нейтронов и теплоносителем, но для заполнения одного котла нужно от ста до двухсот тонн.
— А они ею посуду моют… — пробормотал Энгеран.
— Кто?! — Химик едва не подпрыгнул на стуле.
— Идиоты. Ладно, полсотни за науку — плёвые деньги. Спасибо, что просветил.
— Главное, не пей и цветы не поливай.
— Знаю, завянут.
— Они и это пробовали?
— А как же. Чистая водичка, дефицит в нашем загрязнённом мире… Но слушай — ведь вода! Почему вянут?
— Не усваивается. Какие-то грибки и водоросли умеют отделять ион дейтерия, но это жутко древние организмы, от зари времён. И всё-таки, где в Маэне раздают тяжёлую воду?
— Почему раздают? Я купил пять литров за десятку.
— Ушам не верю! Там ещё осталось, как я понял? За такую цену…
— А тебе она зачем? Ты не атомный реактор.
— О-о, мы найдём ей применение. — Химик азартно потёр руки. — Дэ два о — лучший растворитель в спектроскопии протонного магнитного резонанса…
— Чур меня! Без терминов!
— …то есть в небольших количествах она нам пригодится.
— Пожалуйста. Бери за полцены. Девять сотен, и вода твоя.
— Хорошо, проехали, — посерьёзнел химик. — Но я тебя предупредил. Все акции с оборотом тяжёлой воды делятся пополам — легальные и нелегальные. Ты заехал в область вне закона, берегись. Запомни, ты ко мне с бутылкой не приходил, а я тебе анализ не делал.
— Если мы не встречались и беседуем где-то вне мира, у меня вопрос: кто возит тяжёлую воду контрабандой?
Аналитик нахмурился, просчитывая в уме всякие возможности.
— Литрами, даже десятками литров — никто. Проще купить на рынке. А тоннами… тот, кто бурно развивает ядерную энергетику. К примеру, Индия, Китай или Бразилия. Но продавец должен иметь море электричества, то есть это сильная страна, или… знать способ дешёвой добычи дэ два о. Хотя бы вдвое дешевле обычного. Тогда это зверски выгодно — можно демпинговать рынок, обрушить цену. Догадываешься, что будет дальше?
— Эмбарго, блокада, бойкот, военная операция НАТО, — скороговоркой выпалил Энгеран, ярко представив последствия такого бизнеса.
— Логично. Торговца, который продаёт воду кому попало, долго не потерпят.
— А дешёвый способ? Это реально?
— Гипотетически. Русские предлагали искать подземные воды с высоким содержанием тяжёлой, но пока ни до чего не докопались. В Штатах делали расчёты — якобы дэ два о может скапливаться в углублениях на дне морей при температуре, близкой к точке замерзания. Однако цена стабильна, вброса на рынок не заметно.
— Значит, поглядишь этот образчик? — пользуясь возникшей вновь взаимностью, Энгеран как бы невзначай протянул тяжёлый кусок металлической сетки.
— Опять нелегальщина? — строго взглянул химик.
— Просто любопытно. Шёл, подобрал… Возьми! Чувствуешь вес?
Подбросив обломок в руке, химик озадаченно поджал губы.
— Какие у тебя всё время странные находки… Ты их притягиваешь, что ли?
— Не забыл, какие рубрики в журналах я веду? Это профессиональное. Ищешь, ищешь, потом оно само тебя находит… Долго ждать результат?
— Час. Потерпишь? Не нравится мне, какие ты вещицы подбираешь!..
— Чем же?
— Для начала проверю на радиоактивность, — уставился приятель на кусок металлической сетки в ладони.
Свой час Энгеран высидел почти спокойно. Он вывалил на стол книги и журналы из шкафа, изучил их и выяснил много интересного о тяжёлой воде. Например, что тяжеловодные реакторы канадского типа использует в основном Индия. Какой-то заслуженный индус-атомщик докладывал: его мудрая страна продвинулась и сэкономила уйму денег на производстве дэ два о.
Едва журналист занёс в наладонник эти интригующие сведения, как явился химик с видом ещё более хмурым, чем по приходе Энгерана:
— Ты надо мной издеваешься, да?
— Спокойно! Без рук! Я всё расставлю по местам.
— С каких пор ты стал аферистом?
— Сначала объяснись, потом бей.
Друг швырнул на стол перед репортёром обкромсанный кусок серо-чёрной решётки:
— Конечно, ты искренне считаешь, что это обломок радиатора старой газовой колонки. Не так ли, Энге? Или фрагмент летающей тарелки? Само собой, они валяются под ногами, их тьма-тьмущая на пляже или я не знаю где!
— У тебя есть ответ на мой вопрос?
— Да. Захвати это вместе с бутылкой и уматывай. В следующий раз перед тем как войти, вывернешь карманы, вытрясешь сумку и поклянёшься: «Я ничего не принёс».
