Не было и речи о том, чтобы снести сундучки вниз самой. Пусть они были маленькими, но их вес внушал уважение. Она просто выбьется из сил, пока будет переносить их по одному в свою комнату. Да и опасно это – оставлять деньги у себя! Мачеха наверняка заинтересуется, что падчерица хранит там такое тяжелое.
Вернув все на место, Ника поднялась. Отряхнув запыленную юбку, она подхватила факел и направилась в свою комнату.
Кое-как уснув, она распахнула глаза раньше, чем солнце поднялось от горизонта.
– Как спалось, госпожа? – спросила Эльза, заправляя кровать.
– Хорошо, – легко солгала Вероника. – Пусть Михай сегодня вечером придет ко мне.
Эльзе было любопытно, но она не стала спрашивать, просто передала просьбу Вероники парню. Тот не заставил себя ждать, как только стало вечереть, явился в комнату Ники.
Михай был одним из личных слуг Алэйны. Она, Эльза и Михай были примерно одного возраста. Если Эльза заботилась о внешнем виде хозяйки, еде и чистоте в комнате, то Михай взял на себя тяжелую работу. Например, именно он таскал ведра с водой, когда Алэйне хотелось принять ванну. Еще он чистил камин и приносил для него дрова.
Михай попал к Алэйне случайно. Его едва не забил до смерти торговец, решивший, что мальчишка украл у него какой-то заморский фрукт.
Проезжавшая мимо с отцом юная дочь графа увидела происходящее и, образно говоря, остановила руку купца. Она заплатила ему за фрукт и забрала мальчика с собой, уговорив Жедома позволить беспризорнику стать ее личным слугой.
С тех пор Михай был полностью предан своей госпоже. Вместе с Эльзой он заботился об Алэйне, ставя ее приказы выше распоряжений графа или графини.
Ника не была до конца уверена в верности этих двоих, но у нее не было выбора. Она не могла самостоятельно перемещать тяжелые сундучки с сокровищами.
При любом раскладе, подумала Вероника, максимум, что она потеряет в случае предательства, это деньги. Зато сразу узнает, что доверять Михаю и Эльзе нельзя. Лучше проверить их верность в такой малости, чем потом горько жалеть.
– Надо спрятать их, – шепотом сказала Ника, держа факел так, чтобы Михаю было лучше видно сундуки.
Да, этой ночью они поднялись на башню вдвоем. Если Михаю и было интересно, куда и зачем они идут, то он молчал.
Услышав ее слова, парень просто кивнул и принялся доставать сундучки.
– Идите спать, госпожа, – сказал он. – Я все сделаю сам.
Вероника посмотрела на его простое, покрытое бледными веснушками лицо и кивнула.
Оставив Михаю один из факелов, она вернулась к себе в комнату. Доверять было сложно, но Ника заставила себя успокоиться.
Она не может бродить по замку вместе с ним. Если его поймают, Михай всегда сможет придумать какую-нибудь убедительную ложь. А ее хождения вместе со слугой точно не поймут.
– Михай просил передать, что все сделано, госпожа, – шепнула ей утром Эльза.
Ника кивнула и выдохнула. Пока все шло хорошо.
Этот день она потратила на размышления.
Вряд ли кто-то ожидает от Алэйны, что она ослушается отца и бросится в бега. Когда они поймут, что она не приедет в столицу, станет уже поздно. К этому моменту она будет так далеко, как только возможно.
Но все равно следует выбрать самое неочевидное направление, чтобы сбить возможную погоню со следа!
Итак, в какую сторону бежать?
Лицо Ники озарилось, а на губах заиграла предвкушающая улыбка. Ее светло-серые, похожие на прозрачные озера глаза мягко засветились.
Вряд ли от молодой девушки, которая практически не покидала замка своих родителей, ожидают какого-нибудь хитроумного хода. Ее с большой долей вероятности будут искать в самых очевидных направлениях. А именно – в противоположной стороне от столицы!
Все ведь логично? Человек, который хочет сбежать, будет стремиться оказаться от нежелательного места как можно дальше. Раз так, то ехать туда ни в коем случае нельзя! Два других направления Вероника тоже отвергла.
Оставалось только одно – на юг. Прямо в столицу! Вернее, она собиралась в какой-то момент обогнуть ее и проехать мимо. Вряд ли те, кто будет преследовать ее, догадаются, что она проскользнула прямо под их носом!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вероника тихо рассмеялась, но в следующий миг оборвала смех. Не стоит праздновать победу заранее, иначе небеса рассердятся на такую самоуверенность и обрушат на наглеца заслуженную кару!
Прикрыв рот рукой, Ника поглядела наверх.
– Ничего такого, – прошептала она и вздохнула.
Раньше она не была настолько верующей, но трудно сомневаться в существовании некой высшей сущности, когда ты каким-то образом оказалась в другом мире. Не совсем доказательство, но лучше перестраховаться, чем потом жалеть!
В середине дня к ней в комнату явилась старшая сестра. Ника совсем не хотела с ней общаться, но все-таки впустила. Ей было интересно, что хочет сказать Каталина. Если опираться на память прошлой владелицы тела, сестра Алэйны была той еще актрисой.
– Ах, сестра! – взволнованно воскликнула Каталина, бросаясь к Нике. Схватив ее руки, она посмотрела на Веронику большими заплаканными глазами.
Застывшие в них слезы и покрасневшая кожа вокруг глаз намекали, что девушка сильно расстроена.
Ника прищурилась. Она ни на грамм не верила, что Каталина действительно сочувствует судьбе сестры.
– Это так печально! – продолжала Каталина. Ее бесформенные крупные губы слегка подрагивали. – Говорят, его величество ужасен! Он убивает своих жен! Что нам делать?! Он убьет тебя! Ах!
Вскинув руки, Каталина прижала их к груди, а потом, словно лишившись всех сил, рухнула в кресло. Откинувшись на спинку, она положила ладонь на лоб.
– Мне дурно, – отчиталась Каталина. – Сестра, зачем ты взяла на себя этот брак? Ты не должна была! Как я теперь буду жить, зная, что именно я стала причиной твоей смерти?!
«Эй, я еще не мертва!» – хотелось возразить Нике, но она лишь с интересом продолжила наблюдать концерт.
Каталина была настоящим талантом.
– Что мне теперь делать? – на глазах Каталины навернулись слезы, которые потом чистыми ручейками потекли по белоснежным щекам.
Ника восхитилась.
Ей самой никогда не удавалось плакать так красиво! Обычно в такие моменты у нее закладывало нос, а лицо мгновенно краснело и опухало. И это не говоря о том, как всякий раз кривилось лицо, когда она рыдала или пыталась сдержать плач. Вероника даже не знала, в какой момент выглядела хуже!
За одно это умение нужно отдать Каталине должное! Ей явно пришлось приложить много усилий, чтобы овладеть столь мощным оружием!
Подумав немного, Ника решила, что и из этой ситуации можно что-нибудь выгадать. Устроившись удобнее в соседнем кресле, она состроила печальное лицо, а потом, вытащив платок, еще и покашляла в него несколько раз, стараясь придать своему облику болезненный и несчастный вид.
Она сразу уловила, с каким жадным интересом за ее кашлем наблюдает Каталина. Правда, заметив, что Ника смотрит на нее, девушка попыталась мгновенно вернуть прежнее несчастное выражение.
– Еще и твое здоровье, – плаксиво протянула Каталина. – Откажись, сестра! Я скажу матушке, чтобы нас снова поменяли! – решительно выдала она, приподнимаясь.
Каталина явно рассчитывала, что Вероника ее остановит, но Ника не собиралась этого делать, с любопытством ожидая, что сестра предпримет дальше.
Осознав, что никто ее задерживать не собирается, Каталина рухнула обратно в кресло.
– Ах, я совсем забыла, что матушка велела мне не беспокоить ее. У нее разболелась голова от переживаний. Она легла отдохнуть до ужина!
– Ей сейчас тяжело, – понимающе кивнула Ника, а потом еще раз кашлянула в платок.
Взгляд Каталины вдруг стал опасливым. Она явно подумала, что болезнь сестры может оказаться заразной. Ника заметила, как та посмотрела в сторону двери. Ну уж нет! Раз пришла, значит, приноси пользу!
– Я все хотела тебя попросить, – якобы замявшись, Ника замолкла.
