— Ты в порядке, печенька? — спросил Маки.
— Да, все нормально.
— Что-то не похоже.
Теперь самоуверенный тон исчез из голоса Маки.
Бойд ни на секунду не поверил, что этого придурка действительно волнует его состояние, но почувствовал в его словах скрытую тревогу. Как будто Маки здесь тоже не очень нравилось. Все, что Бойд знал наверняка, так это, что его ощущение было сильнее. Оно укоренилось у него внутри, и мурашками ползало по спине.
Ну же, — сказал он себе. Возьми себя в руки.
— Дрейфишь, печенька? — спросил Маки.
— Не, — ответил Бойд. — А то ты позеленел как-то.
— Ерунда.
Из прохода вышло несколько мужчин в дождевиках и шахтерских касках. Двое из них были простыми рудокопами, третьим был Юргенс, горный инженер, который считался здесь большим «шишкой». Он искал руду, инструктировал, где копать и где прокладывать туннели.
— Привет, Маки, — сказал он. — Это Бойд?
— Ага. Я взял его под свое крыло, мистер Юргенс. Показываю ему, что к чему. И присматриваю.
— Отлично. Помощь нам не помешает. Мы прорубаем здесь серию штреков, — сказал он Бойду, пока они шли по туннелю. Шум механизмов стал нарастать. — Там, где мы сейчас находимся, нет руды хорошего качества, поэтому придется прокладывать туннель. На штреках когда-нибудь работал?
— Нет.
— Но он быстро учится, мистер Юргенс. Даю слово. Я научу его всему, что знаю, и сделаю из него первоклассного шахтера. Да, сэр.
— Отлично, отлично.
Боже, — подумал Бойд. А Маки неслабо лижет задницу этому парню. Делает все, лишь бы понравиться.
Они шли по туннелю минут пятнадцать, то и дело, сворачивая в многочисленные диагональные штреки. Всю дорогу Маки лебезил перед Юргенсом, разве что на колени перед ним не становился. Как ваша жена, мистер Юргенс? Слышал, вы ездили в Мексику… вам там понравилось, мистер Юргенс? Ваша дочь еще учится в юридической школе, мистер Юргенс? Противно слушать. Наконец они достигли забоя, который фактически представлял собой огромную пещеру, вырубленную с помощью бурения и взрывных работ. Место было освещено прожекторами. Пахло серой и сыростью. Потолок был наклонным, а стены покрыты неровными линиями геологических разломов, которые, как указал Юргенс, были следствием доисторических вулканических извержений.
— Породы здесь другие, — сказал Бойд.
— Конечно, другие, — сказал Маки таким тоном, будто разговаривал с идиотом. — Мы же глубже.
— Нет, здесь сплошной известняк. А наверху был сланец.
— Верно, — сказал Юргенс и посмотрел на Бойда, словно гадая, что парень с головой на плечах делает рядом с таким кретином, как Маки. — Это известняк, а я не люблю известняк.
— Я тоже, — сказал Маки.
Юргенс проигнорировал его. — А не люблю я его потому, что там, где есть известняк, есть вода. Либо когда-то была. Это означает осадку породы, известняковые пещеры. Я не хочу, чтобы мы прорвались в одну такую.
— Да, было бы хреново, — сказал Маки.
— Понимаешь, Бойд, руда здесь есть, только сперва нам придется пробиться через этот чертов известняк. Он подвел Бойда к стене и постучал по покрытому прожилками камню. — Весь этот известняк отложился в пермский период.
— Конечно, — сказал Бойд. — Осадочная порода. Слои грязи и ила.
Юргенс кивнул. — Верно. Только дело в том, что ее не должно здесь быть. То есть, с геологической точки зрения это первая пермская порода, когда-либо обнаруженная в Мичигане. Хоть это что-то и значит, но в ней ни черта нет руды. Видишь ли, эта часть Мичигана — сплошная старая, очень старая докембрийская порода. Ее возраст от 500 миллионов до трех или четырех миллиардов лет. А этот пермский слой довольно молодой, ему примерно 250 миллионов лет. Его просто не должно здесь быть.
— В Мичигане вообще нет пермских пород?
— Не слышал ни об одной. Ни об осадочных отложениях, ни об окаменелостях. Отчасти виновата эрозия, но истинным виновником является Четвертичное оледенение, бушевавшее весь плейстоценовый период. Наступающие и отступающие ледники содрали собой целые эпохи отложений. В Верхнем Мичигане исчезло все позже силурийского периода. Поэтому, очевидно, что этого пермского слоя не должно здесь быть.
— Тогда почему он здесь?
— Полагаю, это какой-то уникальный случай.
— Точно, так и есть, — сказал Маки.
Бойду захотелось влепить ему леща. Он понятия не имел, о чем говорит Юргенс, Бойд сам едва его понимал, но хотя бы держал рот на замке. Но Юргенс просто проигнорировал Маки. Бойд понял, что большинство людей на шахте Хобарт научились этому очень быстро. Юргенс продолжал рассказывать, что пермский период приходится на самый конец палеозойской эры, и стоит прямо перед мезозойской… в которую появились все динозавры, и которая озолотила парней вроде Стивена Спилберга. Пермский период положил конец палеозойской эре, когда массовое вымирание уничтожило около 90 % живых организмов, населявших планету. Это было куда более массовое вымирание, чем то, которое позднее стерло динозавров. Как раз к тому временному периоду и относились эти пермские породы.
— Этот слой породы у нас здесь изучает один парень, палеобиолог из Мичиганского университета по фамилии Макнэир. Он выдвинул теорию, что, возможно, во время самого вымирания вулканическая деятельность или сейсмическая активность погрузила этот слой пермской породы под воду, завалив куда более древними докембрийскими пластами. Таким образом, сохранив его для нас, в то время как остальные слои пермской породы были давно содраны ледником и смыты водой.
— Тогда это довольно важная находка?
— О, да. Только в ней нет руды, Бойд, а мне платят за то, что я нахожу руду.
На этой ноте Юргенс повел их через забой.
Он загибался влево, и шум механизмов стал заметно громче. Там работало несколько бурильных бригад, прокладывавших три отдельных туннеля в поисках рудоносной породы. Это был тот еще процесс. Из штреков к другим туннелям вели рельсы, по которым ездили туда-сюда вагонетки, вывозящие породу наверх, в «Яму». Под мертвым сиянием дуговых фонарей и ламп накаливания, закрепленных на стенах, сновали десятки мужчин. Запах серы почти не ощущался из-за дизельных паров и облаков каменной пыли. Повсюду капала и бежала маленькими ручейками вода. Гудели и грохотали двигатели. Шипели компрессоры и выли генераторы. Все место было опутано трубами, шлангами и высоковольтными проводами. Гремели отбойные молотки и пневматические перфораторы. Под ногами плескалась красная грязь.
Зрелище было невероятное.
Юргенс определил их в бригаду, прорубающую дальний правый штрек. Маки и Бойд надели респираторы и защитные очки, вставили в уши затычки. Здесь было шумно и опасно, повсюду кружили облака каменной пыли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
