бедро! Дорисовали недостающие части скелета и получился «обезьяночеловек» — питекантроп. Рост — 170 сантиметров, вес мозга — 900 граммов…
Жил он примерно на миллион лет позже, чем тот, который получил кличку Гомо габилис.
ПРИМЕЧАНИЕ. Питек — обезьяна.
Миф о Прометее
Разные захватывающие истории про дела богов, которых придумывал, Чарли, называются мифами.
Древние греки считали, что их боги живут на вершине горы Олимп. Там поначалу среди этих богов происходила свара за власть. Коварные интриги, подлое вероломство, чудовищные побоища — все было.
Ну, в конце концов, победу одержал Зевс-Громовержец, которому помог его дальний родственник — молодой титан Прометей. Так Зевс стал главным над всеми другими богами. Свой авторитет он поддерживал с помощью молний, которые ему наготовил его сын Гефест — друг Прометея и кузнец по профессии.
Теперь, когда на Олимпе воцарился мир, боги могли уделить внимание другим делам. Зевс вызвал Прометея и поручил ему и его брату Епиметею распределить между всеми живыми существами на Земле различные способности и полезные для жизни свойства. К несчастью, Прометей недосмотрел, а Епиметей просчитался и, когда очередь дошла до людей, выяснилось, что на их долю ничего не осталось.
Ни когтей, ни клыков, ни крыльев, ни копыт, ни теплой шкуры… — все роздано!
Голые, босые и беззащитные стояли перед Прометеем люди, и ему было ясно — если их отпустить без ничего, они погибнут. И Прометей решил их спасти.
Он отправился на Олимп и утащил оттуда божественный огонь для людей.
Заодно он по-быстрому научил - их разным ремеслам, строительству кораблей, земледелию
арифметике и письму.
Прометей торопился выполнить все, что задумал — он знал, что Зевс этого так не оставит.
И правда, едва Зевс узнал, что Прометей поделился божественным огнем с жалким, смертным человечишкой, ярость его не имела границ. Он немедленно приказал своим верным слугам — Силе и Власти — схватить Прометея и навечно приковать цепями к скалам Кавказских гор в самом безлюдном месте на берегу Черного моря.
И еще он велел вбить в грудь Прометея железный шкворень. И кто, по-вашему, должен был это сделать? Друг Прометея — Гефест!.. И Гефест сделал… Ну да, он не посмел ради дружбы с Прометеем пойти наперекор воле Зевса. Он лучше пошел наперекор своей совести!.. Так в мифах о богах отражались те отношения, которые были среди людей — ведь многие в то время пресмыкались перед теми, кто имел власть и силу.
Умереть Прометей не мог. Он сам происходил от богов и обладал бессмертием. Но легче ему от этого не было. Тем более, что Зевс наслал на него орла, который каждый день летал к скале и с утра до ночи рвал когтями и клювом печень прикованного титана.
Зевс надеялся, что Прометей не выдержит мук и начнет молить о пощаде.
Нет!.. Прометей не склонил головы, не признал себя виновным. И запретил другим богам просить за него. Истерзанный, весь в крови, гордый титан велел передать Зевсу, что готов терпеть эту вечную муку, но никогда не пойдет в холуи к Громовержцу!..
Великий ученый-революционер Карл Маркс считал миф о Прометее самым прекрасным из всех мифов, а Прометея самым замечательным из всех героев. Потому что в этом мифе люди воплотили свою любовь к свободе и справедливости.
Шесть столетий мучился Прометей в своих цепях, пока не пришел к нему великий древнегреческий герой — Геракл.
Геракл убил орла, вытащил из груди Прометея железный шкворень и освободил титана.
Но даже он не мог отменить приговор Зевса. И потому на одном пальце у Прометея осталось кольцо от цепи с прикованным к нему обломком скалы…
В память об этом и возник якобы обычай носить кольцо с камнем в оправе…
11. Ленкин дед, Александр Петрович, носит на пальце черное железное кольцо с зеленым камнем. Он говорит: «Это в память о Прометее!..»
ГЛАВА ВТОРАЯ,
начало которой с научной точки зрении не выдерживает никакой критики, но зато другая ее половина — охота на кииков — вполне достоверна. Исчезновение Кагена
Порыв ветра коснулся моего лица. Тьма рассеялась. В просвете густой листвы косо метнулось голубое небо. Сладкий запах переспелых плодов защекотал ноздри. До слуха донесся хриплый звериный рев, тут же перешедший в какие-то тревожные возгласы и нечленораздельное бормотание. Было похоже, что животное, издававшее эти звуки, безуспешно пытается подражать голосу человека.
Ни кресла, в котором я только что сидел, ни самой пневмокапсулы больше не было. Под ногами у меня пружинил толстый слой опавших листьев, а у самых глаз раскачивалась усеянная фиолетовыми цветами ветка дерева. Я потянулся к ней. Миг — и все вдруг опять заволокло темнотой…
В беспросветной черноте крест-накрест полыхнули две ослепительно белые молнии. Они озарили все вокруг, но не погасли, а словно бы растворились в ярком свете тут же наступившего дня. Сильный запах гари и опаленных перьев забивал дыхание. В глазах плясали алые языки пламени, охватившие расколотый ствол огромного дерева. Косматое обезьяноподобное существо, сгибаясь почти до земли, неуклюже бежало через поляну, на ходу пожирая обгорелую птицу.
— Началось! — услышал я восторженный голос Нкале. — По-моему, мы заходим к неандертальцам со стороны их предков!..
Я оглянулся. Нкале и Каген стояли в двух шагах позади меня. Солнечные блики переливались на их белых шлемах.
— А где Александр Петрович? — спросил я.
Мы растерянно смотрели друг на друга и озирались по сторонам. Академикова нигде не было. И горящее дерево куда-то пропало. Перед нами синело озеро. Мы стояли над ним на краю небольшого песчаного оползня, а чуть ниже, почти у самой воды, сидело совершенно голое человекообразное существо. Оно сидело на корточках, повернувшись к нам сутулой черноволосой спиной. В его правой руке был зажат круглый камень, которым оно старалось раздробить
