в трубку: – Слушаю!
– Сергей Павлович?
Голос «на той стороне провода» был сух, и по интонациям было сложно судить, задают вопрос или же, напротив, констатируют факт. Лисицын хорошо знал такие голоса – не раз и не два приходилось слышать. Впрочем, само по себе это не значило ничего – ни хорошего, ни плохого.
– Ну я. С кем имею честь?
– Завтра к восьми часам…
Лисицын молча сбросил вызов, но трубку убирать не стал. Буквально через минуту звонок раздался вновь, однако хотя голос был тем же, звучал гораздо любезнее:
– Сергей Павлович, Моя фамилия Кобрин. Виталий Семенович Кобрин, представляю МИД. Вы можете завтра к восьми утра прибыть к нам в офис?
Судя по тону, этому чудику сделали хороший втык. И кроме того, разговор слушает еще кто-то. Как минимум тот, кто этого Кобрина сейчас натянул по самые помидоры. Не зря же такой вежливый стал. Лисицын усмехнулся:
– Не могу. Потому что для этого мне придется встать на час раньше.
– В смысле? – Кобрин оказался не готов к такому повороту. Ну, явно мелкая сошка из тех, что принеси-подай, опыт в разговорах еще не имеющая.
– В прямом. К этому времени все едут на работу, пробки жесткие. Оно мне надо, в них стоять? И еще, оно мне надо: у начальства отпрашиваться? Знаете ли, я работаю, а опозданий никто не любит.
Повисла короткая пауза. Видимо, там быстро определялись с вопросом, а затем Кобрин, в голосе которого, несмотря на образцово-показательную вежливость, проскакивали нотки раздражения, выдал:
– Тогда к десяти. С вашим начальством мы договоримся сами. Устроит?
– Да. Какую пришлете машину?
Это было уже наглостью, но из короткого разговора Лисицын успел понять: этим умникам он явно нужен больше, чем они ему. Так что пусть крутятся. И Кобрин не обманул его ожиданий, моментально решив вопрос с транспортом. Что же, неплохо для начала.
– Кто это был? – спросила Маша, когда он вернулся на кухню.
– Да так…
– И все же? Судя по твоему лицу, не твоя очередная пассия, а?
Что же, в проницательности ей было сложно отказать. Пришлось объяснить ситуацию. Девушка задумчиво поджала губы и вынесла свой вердикт:
– Съезди, хуже не будет.
– А то я не знаю…
– И имей в виду. Этого хмыря ты оскорбил. Шестеркам не нравится, когда им указывают на их место в жизни. А обиженный дятел может постараться наделать тебе гадостей.
В ее словах была немалая толика смысла, но Лисицын не слишком обеспокоился – у мелкой рыбешки и зубы соответствующие. Оскалиться может, зарычать – уже вряд ли. Поэтому он и не отреагировал, в общем-то. Лишь рукой махнул:
– Ерунда. Видали мы педиков и симпатичнее. Ты лучше вот что… Бабушка тебя просила завтра к ней подъехать.
– Дача, – скривилась девушка.
Лисицын ухмыльнулся:
– Ну да, она самая. Я все вскопал, картошку посадил. Один, заметь. Но уж с огурцами-помидорами как-нибудь без меня. Тем более у тебя каникулы.
– Ну-у…
– И не смотри на меня, будто котик из «Шрэка». Не поможет, сама знаешь – у меня к таким взглядам давно иммунитет. Так что завтра утром ноги в руки – и вперед!
– Там скучно! А у соседей крысы развелись.
– И правильно сделали. Я вообще никогда не верил в серьезность их отношений.
– Блин! Ну почему я?
– Потому что я и так за последний месяц вымотался. Дайте мне точку опоры – и я усну стоя. Все, прямо с утра езжай. Можешь взять мою «Ямаху».
– Правда? Спасибо, спасибо, спасибо!
Уворачиваясь от поцелуев в обе щеки, Лисицын мысленно улыбнулся. Ну вот, а говорят, с подрастающим поколением трудно найти общий язык. Ничего особенного, просто надо знать слабые места. И если Машке так нравится гонять на мотоцикле, пусть она поездку воспринимает именно как возможность промчаться десяток-другой километров с ветерком. Водит она отменно, права он ей сам сделал, благо есть, к кому обратиться. Все, минимум до завтрашнего вечера она там. Заодно перед местными пацанами сможет пофорсить, а то все одна и одна – для шестнадцати лет это ненормально. И вообще, сходить на танцы куда нормальнее, чем каждый раз начинать день с минуты ворчания…
В местное представительство МИДа он вошел ровно в десять утра. Смешно, Лисицын даже не знал, что в их городе есть что-то страшнее паспортного стола, но, оказывается, в левом крыле здания, которое занимала ФСБ, расположились дипломаты. Что характерно, имея отдельный вход. Крайне неприметный, мимо проходя, легче всего представить, как через него ходит дворник или разносчик пиццы. Всего и достоинств, что выглядит аккуратно.
Тем не менее, входя, Лисицын обратил внимание еще на одну деталь – немалую толщину двери. Снаряд не выдержит, конечно, а вот очередь из автомата – вполне. И внутри хватило беглого взгляда, чтобы понять – проем легко перекрыть металлическим листом или решеткой. Кто бы ни обустраивался здесь изначально, доверять людям он не стремился. И правильно, наверное.
Парень чуть моложе Лисицына, тот самый Кобрин, уверенно топал впереди. Единственный охранник, внешним обликом поразительно напоминающий приснопамятную бабулю с огурцом в кобуре, а внимательным взглядом овчарку, равнодушно скользнул по нему взглядом, а вот Лисицына рассматривал куда более внимательно. Однако же останавливать и задавать какие-либо вопросы даже не пытался. Видать, получил соответствующие инструкции.
Короткий, не более пяти метров, коридор. Дверь направо, дверь налево и третья – прямо. В нее они и вошли.
– Здравствуйте, здравствуйте, уважаемый Сергей Павлович, – навстречу им из-за стола поднялся, улыбаясь, гладко выбритый темноволосый человек неопределенного возраста в дорогом, идеально пригнанном костюме. Невысокий рост и очень широкие плечи намекали, что где-то в роду, не особенно и далеко, в его семье затесался гном. Ну, Россия – страна нетолерантная. Здесь тебе в лицо скажут, кто ты и что ты, но зато и полукровками в России никого не удивишь. – Рад приветствовать вас в нашей скромной обители.
– Не могу ответить тем же.
– Ну почему же? – улыбка была искренней, но вот глаза… Чем-то они напоминали глаза медведя-шатуна, которого этой зимой Лисицын застрелил буквально в десятке километров от города. Поворачиваться к такому спиной уж точно не стоило.
– Потому что не знаю, зачем меня вызвали.
– Пригласили…
– Если бы вы меня пригласили, вряд ли мой босс сегодня выглядел бы таким злым и одновременно испуганным. И только по результатам нашего разговора я пойму, был ли приятным мой визит.
– Аплодирую вашей логике.
– Жизнь научила.
– И вашему чувству юмора.
– А вот это уже профессиональное.
– О да, – рассмеялся хозяин кабинета. – Наслышан. Ну, ладно, – тут он резко посерьезнел. – Давайте тогда перейдем к делу. Я – Бестужев Виктор Георгиевич, и в ближайшее время вам предстоит работать под моим началом.
