— Отойдите в сторонку, миссис Уэнделл, — предупредила она, занося над головой топор.
Несколько раз девушка сплеча рубанула по панели с секретом. Панель дрогнула. Еще удар — и часть стены упала назад, в пустое пространство.
Нэнси шагнула в узкий проход. Секунду поколебавшись, миссис Уэнделл последовала за ней. Они очутились в чердачной комнате углового дома. Комната была пуста. Человек, ушедший через потайную дверь, исчез.
Нэнси подошла к двери. Она была заперта, но заперта изнутри: в замочной скважине торчал ключ. Значит, вор ушел не через дверь.
Она заглянула в чулан — тут миссис Уэнделл прямо обмерла от страха, — но никто не скрывался в его пустом, затянутом паутиной пространстве.
Озадаченно соображая, куда же мог подеваться тот человек, Нэнси заметила, что единственное, очень грязное, окно в комнате полуоткрыто. Распахнув его настежь, она выглянула наружу — и как раз вовремя, чтобы увидеть на краю высокого забора, окружающего задний двор, руку человека, только что перемахнувшего через забор, но еще не спрыгнувшего вниз; рука тотчас же исчезла.
Гнаться за ним, как поняла Нэнси, было бессмысленно. Слишком уж он ее опередил.
— Надо бы позвонить в полицию, — посоветовала она.
— Боже мой! — вздохнула миссис Уэнделл. — Вот уж никогда не думала, что мне придется иметь дело с полицией.
— Интересно, как же он спустился вниз? — размышляла Нэнси.
Еще немного высунувшись из окна, она нашла очевидный ответ на свой вопрос. В каком-нибудь футе от окна проходила водосточная труба, оплетенная толстой виноградной лозой. Спуститься на землю, цепляясь за эту лозу, было совсем нетрудно.
Миссис Уэнделл громко чихнула. Эхо от ее чиха прокатилось по всему затхлому чердаку.
— Фу, какая пыль! — сказала она. — Нэнси, как вы думаете, что все это значит?
— Не нравится мне это…
Обведя взглядом комнату, Нэнси увидела на полу несколько свертков. Они были обернуты газетами и перевязаны бечевкой. Девушка наклонилась над одним из них и тщательно его осмотрела. Газета была на китайском языке!
Быстро развязав бечевку, Нэнси развернула сверток. В нем оказалась прекрасная китайская фарфоровая ваза с изображением цветущего лотоса!
Она развязала второй узел, потом третий. В них тоже были изящные восточные вазы.
Миссис Уэнделл изумленно уставилась на эти чудесные изделия.
— Господи Боже! — воскликнула она. — Вазы-то откуда взялись?
У Нэнси была одна догадка на этот счет, но она решила пока не говорить о своих подозрениях.
— Не беспокойтесь, — сказала Нэнси. — Все будет в порядке.
Миссис Уэнделл спустилась вниз. Подождав минуту-другую, пока уйдет один из ее жильцов, она позвонила в полицейское управление.
Тем временем Нэнси развернула оставшиеся свертки. В каждом было по красивой восточной вазе. Она надеялась найти среди этих вещей вазу эпохи Мин и нефритового слоника, принадлежащих мистеру Суну, но, к ее разочарованию, их тут не оказалось.
Девушку заинтриговали китайские газеты. Тщательно расправив одну из них, она оторвала клочок и сунула к себе в сумочку.
Прибыли двое мейсонвиллских полицейских, и миссис Уэнделл тотчас же поведала им, каким умелым детективом выказала себя Нэнси. Нэнси улыбнулась и объяснила, что произошло.
— Как выглядел тот малый? — спросил один из полицейских, Маккан.
Нэнси ответила, что, к сожалению, недостаточно хорошо разглядела человека, забравшегося в дом, чтобы опознать его: он входил через потайную дверь, низко опустив голову.
— Похоже, вы обнаружили кое-что существенное, мисс Дру, — заметил полицейский Маккан, поднимая с пола вазу с цветками лотоса. — Эта вещь соответствует описанию вазы, похищенной на прошлой неделе из мейсонвиллского музея. Что вам известно, мэм, о всех этих вазах? — спросил он, поворачиваясь к хозяйке.
Миссис Уэнделл очень разволновалась, но Нэнси, стараясь ободрить, обняла ее за плечи, и пожилая женщина, запинаясь, сказала:
— Мне ничего о них не известно.
— Кто живет в этой комнате? — спросил полицейский, возвращаясь через проем в комнату на чердаке.
Миссис Уэнделл рассказала, что полгода назад сдала комнату некоему Джону Маннингу. Он просил его не беспокоить, так как, по его словам, он писал книгу и не хотел, чтобы его отвлекали от напряженной работы. Эта потайная дверь, сказала она, приводит ее в полное недоумение. Она уверена, что до того, как Маннинг снял комнату, ничего подобного тут не было.
— Наверное, Маннинг установил ее, когда ни вас, ни других жильцов не было дома, — предположил полицейский Маккан. — Каков — он из себя?
— Ну, роста он среднего, — задумчиво произнесла хозяйка, — черноволосый, довольно смуглый… Говорит культурно, вежливо, не как громила-взломщик. Сдается мне, он много путешествовал.
— Гм, — полицейский погрузился в раздумье, словно мысленно перебирая картотеку фотоснимков преступников.
— Да, и еще у него пронзительные черные глаза, — быстро добавила миссис Уэнделл.
Нэнси тотчас же вспомнила пронзительные черные глаза странного незнакомца, с которым они с Бесс повстречались накануне вечером. Она обвела взглядом пол комнаты и чулана.
— Миссис Уэнделл, — спросила она, — вы не замечали ничего необычного в ботинках мистера Маннинга? Не казались ли вам слишком толстыми их подошвы?
— Вроде бы нет, — ответила та несколько удивленно.
Нэнси рассказала полицейскому о необычных следах, обнаруженных ею возле Охотничьего моста. Он согласился, что следы, вполне возможно, оставил вор и что этим вором, опять же не исключено, является человек, известный как Джон Маннинг.
Пока они разговаривали втроем, другой полицейский обшаривал чердаки обоих домов в надежде найти что-нибудь еще. Так ничего и не обнаружив, он отобрал несколько личных вещей Маннинга на предмет снятия с них отпечатков пальцев для сравнения с отпечатками пальцев на вазах. Наконец полицейские собрали фарфор и направились к лестнице.
— Если когда-нибудь захотите поступить на службу в полицию Мейсонвилла, только скажите! — улыбнулся Нэнси один из них.
— По правде сказать, я напала на след совершенно случайно, — скромно призналась Нэнси. — Я пришла сюда, разыскивая покосившуюся трубу, а нашла полный чердак краденого.
Полицейские недоверчиво переглянулись.
— Покосившуюся трубу? — переспросил Маккан. — И это вывело вас на грабителя?
— По-моему, это то, что называют женской интуицией, — вскинув голову, промолвил второй полицейский. — Мне бы хоть немного такого везения!
Когда оба полицейских в сопровождении миссис Уэнделл спустились вниз, Нэнси обвела взглядом комнату Маннинга. Она представляла собой неприглядное зрелище: ящики комода были выдвинуты, матрас перевернут, ковер скатан, содержимое сундука разбросано по полу, с картин содраны картонные задники. Костюмы Маннинга тоже подверглись осмотру: у них вывернули карманы и прощупали подкладку.
«А не могли ли полицейские что-нибудь упустить?» — раздумывала Нэнси, внимательно оглядывая комнату. Спору нет, найдено много краденых вещей, но ведь не обнаружено ни единого предмета, который мог бы дать ключ к установлению личности вора…
— Пол! — вдруг вполголоса воскликнула Нэнси. — Полицейские не обследовали половицы!
Встав на колени, юная сыщица принялась внимательно рассматривать неровно обструганные доски. Может, под какой-нибудь половицей Маннинг устроил тайник? Но все доски были накрепко прибиты крупными гвоздями с широкими шляпками, какими пользовались плотники лет шестьдесят назад.
— Ничего нет, — вздохнула Нэнси, вставая.
«Штора!» — мелькнуло у нее в голове. Ей вдруг ясно представилось, как она дернет за шнурок — и тут же из скатанной в тугой рулон шторы посыпятся письма и другие бумаги. Нэнси подошла к окну и потянула за веревочку: штора наполовину опустилась, но, к сожалению, оттуда ничего не упало.
Однако кое-что Нэнси все-таки обнаружила. На фоне освещенного яркими солнечными лучами полотнища обозначились какие-то смутно различимые прямоугольники. С забившимся от возбуждения сердцем Нэнси сняла штору с медных креплений и положила ее на кровать.
«Вот это находка!» — подумала она, радуясь и удивляясь.
К наружной стороне шторы были прикреплены клейкой лентой четыре страницы, вырванные из какого-то журнала по искусству. На них были цветные фотографии редких старинных китайских ваз. А чуть выше к шторе были приклеены два листа желтой бумаги с перечнем музеев и частных домов, где находятся эти вазы!
СЛЕПЯЩАЯ ВСПЫШКА
— Вот и убедительное доказательство того, что вор — Маннинг, — сказала Нэнси самой себе. — Я отвезу эти бумаги в полицию»
Не удивительно, что полицейские не заметили листков, так хитроумно спрятанных в шторе. Она развернула штору до конца и обнаружила еще несколько приклеенных к ней бумажек. На каждой имелась надпись, сделанная по-китайски черной тушью. Каждый иероглиф был четко выведен специальной кисточкой.
