Петропавел снова бросил короткий взгляд на девушку. Только что она вновь спасла их. В отличие от команды, старый гид был уверен в этом наверняка. Он видел, как начиналось нападение, о котором предупредила Ева. Девушка не знала, что им уготовано, – лишь страх, отчаяние и ночные кошмары. А Петропавел видел, как из-за моста на них стеной надвигалась бурлящая волна черноты. Он так и не смог определить, чем оно было. Похоже на блуждающий водоворот, только старый гид знал, что это не так. И ничего подобного не встречал прежде, лишь силы заканчивались с каждым мгновением. Слышал ли он гибельный зов, который не спутать, который всегда ждал на границах тьмы? Неизвестно. Голос Евы вывел Петропавла из рокового оцепенения: «Поворачивайте немедленно! Туда нельзя!» И то, что он успел уловить в глазах девушки, оказалось красноречивей любых криков. Тут же дал команду гребцам на смену курса. Нос лодки начал отворачивать, а Ева бросилась к Петропавлу, простирая перед собой руки. Он сделал шаг к ней навстречу, потом ещё один, и вот девушка была уже совсем рядом… А потом что-то произошло. Евы перед ним не оказалось. Лишь ледяное дуновение прошло сквозь тело. Но и что-то ещё поменялось. Словно из вашей жизни похитили несколько секунд или мгновений. Ошеломлённый, Петропавел вздрогнул. Обернулся. Ева стояла на носу лодки, сосредоточенная, и на щеках её теперь играл этот самый румянец.
У Петропавла дёрнулась скула – никогда не замечал за собой подобного. Чуть запершило в горле.
– Что случилось? – хрипло произнёс он.
Надвигающейся стены тьмы прямо по курсу больше не было. Сразу же старый гид сделал ещё одно открытие: задышалось значительно легче, неимоверное напряжение вокруг таяло.
– Всё теперь хорошо, – откликнулась Ева. И улыбнулась. Кивнула, глаза её сияли. – Всё закончилось.
«Но… как?! – чуть было не воскликнул Петропавел. – Ведь только что… нападение…»
– Прошу вас. Поверьте мне, – попросила девушка. И снова эта её странно-победная, счастливая улыбка. – Всё очень хорошо.
Теперь на лице Петропавла отразилось изумление.
«Наверное, это всё последствия шока, – подумал он. Попытался улыбнуться в ответ, вышло недоверчиво. – Ладно… Мне необходима информация. Но, наверное, придётся дать ей немного времени».
– Курс прежний! – громко распорядился гид. – Возвращаемся в Великий Университет.
Вероятно, замешательство Петропавла выдало лишь это слово «Великий». Чуть более помпезное, не всегда применимое в разговорной речи. Чуть более растянувшее фразу. Ровно настолько, чтобы перевести дух.
Конечно, он ей поверит. Она говорит искренне. И кипящей волны черноты впереди больше нет. Но… действительно ли теперь всё хорошо?
2Прошли уже Хлебниковский затон. Клязьма, а вместе с ней обжитые территории, заканчивалась. Канал делал резкий разворот к Москве, чтобы войти в город с севера. Густой туман снова обволакивал берега. И в нём темнели силуэты давно проржавевших кораблей, что спали здесь на последнем приколе. Покой и кладбищенскую тишину нарушали лишь равномерный плеск вёсел и похожий на стоны скрип судового такелажа, словно там, в тумане, умирающие корабли предавались воспоминаниям, разочарованно вздыхая и переговариваясь во сне. «Лабиринт», чем бы это ни было,
(Он был живым и… хищным!)
оставался позади, а им удалось вырваться, уйти без потерь.
– У нас в Дубне туман никогда не сползает так далеко от берега, – сказала Ева. – По-моему, он вообще предпочитает не касаться поверхности воды.
– Не стоит туда смотреть. – Петропавел накинул на плечи девушки плед, мягко отстраняя её от борта лодки. С Хлебниковского затона действительно потянуло прохладцей. – Там… Сейчас всё спокойно, но это не самое обычное место.
– Нам, наверное, надо поговорить? – тихо спросила Ева.
– Идём-ка в укрытие, – Петропавел серьёзно кивнул. – Древние леса на той стороне и накрытый мглой мёртвый город Долгопрудный – не лучшие места для любых обсуждений.
– Мёртвый город? Подобно нашей Икше?!
– Не знаю, – с сомнением отозвался Петропавел. – На канале нет похожих мест, – посмотрел девушке прямо в глаза. – Но поговорим обязательно: такие места, как этот мост, никого просто так не отпускают.
Теперь дверью в укрытие служила обычная циновка – видимо, всё плохое действительно оставалось позади. Ева чуть наклонилась вперёд и, перед тем как войти внутрь, снова бросила взгляд на затянутый туманом Хлебниковский затон.
«Я знаю, что там, – вдруг поняла Ева. – Я теперь вообще очень много знаю о Фёдоре. Там ждала смерть. Это случилось там. Он… умер, точнее, должен был умереть. Но им удалось выбраться. Нападение настигло их уже на мосту. И погибла эта девушка – Лия… А он вернулся. И теперь этот мост навсегда связывает нас».
Глаза девушки застыли и чуть потемнели: «Знаю, что там! “Кая Везд”, проклятый корабль, – там его логово, когда он не слоняется по каналу».
– Ева! Ну-ка, быстро заходи внутрь, – ровно повторил Петропавел.
А ей показалось, что она всё отчётливей слышит зовущие её голоса, шёпот, смех, похожий на детский, и где-то очень далеко, почти на грани восприятия – бодрую маршевую музыку. И возможно, из-за этих торжественных маршей, а может, по какой-то другой причине она внезапно вспомнила о своём несостоявшемся женихе Юрии Новикове.
– Это ненадолго. Пройдём Долгопрудный, и будешь себе спокойно греться на солнышке.
Ева вошла в укрытие, и ещё раз на короткое мгновение её глаза потемнели: «Ты теперь с ними, да, Юрий? – подумала она, не вполне отдавая себе отчёт, о чём речь. – Ты теперь с ними, хоть и здорово затаился. Но ты спешишь, и уже выдал себя. Вам надо… что-то успеть. Хорошо. Но я буду готова».
3Брат Дамиан стоял на земляном валу, чуть прищурив глаза, – после приятной полутьмы Храма Лабиринта яркое солнце ослепляло. Он наблюдал, как отчалившие было корабли спешат вернуться в Пирогово. Потому что над Цитаделью и над всеми маяками братства были подняты гордые призывные флаги капитанов «Опасность миновала». Молитвы Светоча Озёрной обители были услышаны – опасность миновала. Молитвы брата Дамиана услышаны – он не только сумел отогнать Четырёх псов чёрного человека и защитить Пирогово от страшной беды – нашествия полчищ Разделённых, случилась ещё одна невероятная вещь. Только что в Храме Лабиринта в своей барке капитан Лев открыл глаза. Долгий Священный сон окончен, о чём будет объявлено с минуты на минуту. Правда, во всём Пирогово лишь брат Дамиан знает наверняка, почему это произошло. Но пока люди смотрят на него не только с благодарностью, их глаза наполнены самым настоящим благоговением. Такое будет продолжаться ещё некоторое время. Но, скорее всего, не очень долго.
«Они посмели поднять флаг над Цитаделью, – хмуро подумал брат Дамиан. – Дурной знак».
Долгие годы Цитадель была для всего братства не чем иным, как Храмом Лабиринта, и вот, не испросив разрешения, капитаны подняли над ней свой флаг. Конечно, пока ими руководила не попытка реванша, а простая радостная эйфория, сладкое упоение совместной победой. Но и такое будет продолжаться не очень долго. У людской благодарности короткий век. И когда начнётся буря, брат Дамиан должен быть на шаг впереди.
Капитан Лев пока слаб. Как он поведёт себя дальше?.. В общем-то особого секрета здесь нет. Конечно, реабилитация после долгого болезненного сна может и подзатянуться, кое-что также можно будет списать на видения, но рано или поздно всё это закончится. Любые игры с медленным отравлением, предложенные братом Зосимой, смертельно опасны. Здесь даже не надо тешить себя напрасными иллюзиями. Реабилитация закончится, и капитан Лев потребует вернуть причитающуюся ему власть. Уже вот пришла весть, что в Пирогово возвращается его дочь Аква. Девочку встретят с ликованием. Чего она наговорит, неизвестно. В любом случае, мятежа капитанов не избежать. Но немного времени всё же есть. Короткая людская благодарность и переполненные благоговением глаза – сейчас мяч всё-таки на его половине поля. И брат Дамиан намерен воспользоваться этим обстоятельством, выжать из него всё без остатка.
Буря близка. Старого, милого его сердцу Пирогово больше нет, и прошлого не вернуть. Бог из Лабиринта умер, хотя никто этого пока не понял. Светлый принц гидов заявил, что действует именем Аквы, наследницы: он где-то здесь, ещё появится, и при разборе полётов им не составит труда связать концы с концами. И в том числе выяснить тайну гибели семьи капитана Льва.
Близки потрясения, чёрный ураган несёт их… Но немножко времени есть. Сейчас паства верит ему, Светочу, потому что он брал всю их ответственность на себя. И паства поверит Светочу, который смог отвести беду, а не разоблачениям грязных завистников. В этом ещё одна из тайн человеческой природы, о которых брат Дамиан так хорошо знал. Они напуганы, он вернул им веру, которая посильней любых рациональных аргументов. Правда, у всего этого есть определённые пределы – капля точит камень. Но к тому моменту, как грянет настоящая буря, брат Дамиан намерен, выражаясь фигурально, «покинуть этот бренный мир». Потому что подлинные его интересы лежали не здесь, в Пирогово, хотя оно тоже очень важно и от одной только мысли о расставании с ним разрывалось сердце, а в некоем пока таинственном «там», что открыли они с его новым деловым партнёром из Великого Университета. Там, где загадочный, но всё более раскрывающий свои тайны эликсир сулил невиданные перспективы. Они с новым деловым партнёром стояли на пороге грандиозных свершений. И в этом смысле Пирогово было не целью, а лишь средством, потому что они решились, дерзнули, опять же выражаясь фигурально, на «Небесное Пирогово».
